Eurocon 2008. Спасти чужого - Пехов Алексей Юрьевич - Страница 101

Могилы получились неглубокими, сделанными наспех, но дольше возиться времени не было. Они и так слишком задержались. Как только отец Августо дочитал заупокойную, Рыжий и Жозе засыпали тела землей и швырнули лопаты на воз, где путешествовал отрядный скарб.

– Я бы вернулся. – Фернандо мстительно посмотрел назад, где за поворотом скрылась деревня.

– Думаешь, это местные, капрал?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– А кто же еще? Видели, как они перепугались, когда мы приехали?

– Редко какой зверь гадит рядом со своим жилищем, – не согласился Игнасио, обмахивая себя шляпой и, подумав, добавил: – Правда, к людям это не относится...

Спорить дальше было бесполезно. Возвращаться никто не думал. Рауль усилил патрули и призвал сохранять бдительность.

В полдень началась самая настоящая пытка. Люди и лошади изнемогали, в том числе и от оводов, набросившихся на отряд, проезжающий мимо каких-то безымянных, почти высохших прудов, похожих на большие грязные лужи. Солнце жарило немилосердно, и каждый солдат счел своим долгом послать ему свое проклятие и посетовать на лучи. Вода во флягах заканчивалась с бешеной скоростью, все молили о дожде, но на небе не было ни облачка.

Хосе, личный ординарец сеньора де Альтамирано, ныл с самого утра:

– Сеньор, наденьте кирасу!

Запаковаться в броню и сдохнуть в ней Рауль не собирался. Он не понимал, как рейтары в состоянии таскать на себе эти нагревающиеся колодки. Безопасностью капитан решительно пренебрегал. В конце концов ему надоели просьбы, и он отправил Хосе к Искусителю, попросив заткнуться.

На отдых остановились в первой же деревне, где оказалась расквартирована часть Восемнадцатого пехотного полка, чьих солдат они совсем недавно похоронили. Протянув два часа до тех пор, когда солнце немного ослабит пытку, отряд вновь отправился в дорогу. Рауль рассчитывал, что до заката они остановятся на ночевку в Нараиле или на худой конец в Альмадене.

Поля закончились. Началась более тенистая часть пути – среди запущенных виноградников, а потом вдоль апельсиновых рощ. Неизменными оставались лишь белая дорога и пыль, ровным слоем оседающая на пропотевшей одежде, оружии и лошадиных шкурах.

Ярдах в пятидесяти от основного отряда двигался небольшой авангард под командованием Фернандо. Арьергард из трех рейтаров Алехандро замыкал шествие. Две повозки – с вещами отряда и церковная – находились в середине построения.

К клетке с ведьмой солдаты без нужды старались не приближаться, рядом ехали лишь Пабло с Одноглазым Родриго. Этим было плевать и на суеверия, и на магию. Их больше пугал пустой кошелек и отсутствие бутылки красного «Азоллы» за ужином.

Отцы Даниэль и Рохос сидели на телеге, правя лошадьми, а отец Августо не погнушался взобраться в седло. Улучив момент, он подъехал к Раулю и попросил о беседе. Капитану ничего не оставалось, как согласиться.

– Я хотел поблагодарить вас, сын мой, за ту услугу, что вы оказали Церкви, – начал клирик.

– Для нас честь сопровождать вас, – произнес капитан вязнущие на зубах слова.

Собеседник тонко улыбнулся:

– Я совсем не об этом, а о том, что вы остановили брата Рохоса от греха.

– Разве убить еретичку грех? – изумился командир.

– В данном случае – да.

– Она ведь все равно уже мертва. – Рауль оглянулся на клетку. – Белый балахон при ней. Так какая разница? Днем раньше. Днем позже.

– Вы не правы. Смерть ведьмы без мук, через которые должна пройти ее душа, без очистительного пламени, через которое она должна получить прощение Спасителя, приведет к тому, что ее дух так и останется темным, а суть – заблудшей до самого Судного дня. Умри она сейчас, и вина за оставшуюся тьму легла бы на брата Рохоса.

– И что бы с ним стало?

– Ничего, – пожал плечами слуга инквизиции. – Но на суде Спасителя с него бы строго спросили за то, что он не отправил душу в райские кущи.

– Она раскаялась?

– Нет, – поджал губы отец Августо. – Но у нее еще есть время одуматься. Я не лицезрел вас вчера на молитве, – он изменил тему. – Нет-нет! Я ни в коем случае не порицаю вас, сеньор. И верю, что вы истинный сын Церкви и дитя Спасителя. Отрадно видеть, что военные в наше смутное время еще не зачерствели.

– Даже если перед ними еретичка?

– А вы испытываете к ней жалость? – опасно прищурился священник.

– Ну что вы, – не дрогнув, солгал Рауль. – Я всего лишь пытаюсь сделать так, чтобы она не умерла здесь, у меня. Многие верят, что если ведьма умрет, всему отряду будет сопутствовать неудача. Вы не представляете, насколько суеверны солдаты. Я не хотел бы иметь под своим началом перепуганных людей, во всех бедах обвиняющих темную душу.

– Они ошибаются. Но она, воистину, представляет серьезную опасность.

– Даже сейчас? – капитан заставил каурого жеребца идти помедленнее.

– Нет. Пока она под нашим присмотром.

– Она действительно обладает даром магии?

– К проклятой магии, сеньор! – уточнил отец Августо. – И ее возможности велики.

– Если в ней это есть, то как же вы ее сдерживаете?

– Святой ошейник не дает ей пользоваться проклятой силой. И снять его может только чистый душою клирик.

Насчет чистоты души некоторых клириков Рауль бы поспорил, но не с инквизицией.

– Вы не верите мне? – по-птичьи склонил голову священник.

– Отчего же? Истина...

– Истина ведома только Спасителю, сын мой. Об этом в своем трактате писал еще Лучеце Визари. Святой человек. Мы лишь надеемся, что верно исполняем Его волю.

– И инквизиция?

– Инквизиция в первую очередь. Мы не звери, – он кротко вздохнул. – И, как и вы, ведомы долгом. Перед Ним, верой, страной и людьми.

«Вот-вот, – подумал Рауль. – Именно в такой последовательности. Да и то не всегда».

– Но Святой суд редко ошибается, – уже не столь кротко сказал отец Августо. – Ни один виновный не ушел безнаказанным.

– Боюсь, святой отец, инквизиции придется приложить много сил, чтобы выловить еретиков, расплодившихся на этой земле.

– Все в воле Спасителя. Мятеж устроили безбожники, и их покарает огонь небесный, а не земной. Вопреки расхожему мнению – костров на всех не хватит. Иначе придется полностью вырубить леса королевства.

– Но для этой колдуньи на площади Святого Варнабы огонь припасен.

– Совершенно верно. Таких грешниц, как она, следует только сжигать.

– Если не секрет – что она совершила?

– Продала душу Искусителю.

– Неужели она столь глупа, что колдовала?

– Именно.

Один из догматов Церкви гласил, что никто, кроме выбравших служение Спасителю, не может творить волшебство. А те, кто не совершил постриг и не надел рясу, не способны пользоваться магией, если только не заключили сделку с тьмой. Значит, женщина была именно из таких...

– Вы ведь знаете о Хуэскаре?

– Разумеется, – кивнул Рауль.

Самый южный город провинции оказался самым стойким к ложной вере. Жители вовремя догадались закрыть ворота и развесили еретиков на стенах. Армия баронов взяла Хуэскар в осаду, и горожанам пришлось несладко. Особенно когда подвезли бомбарду.

Поначалу осажденные надеялись на армию, но та, встретив неожиданно ожесточенное сопротивление, увязла в холмах на западе и дралась за каждый ярд земли, продвигаясь вперед слишком медленно. Началась блокада, с постоянными штурмами, обстрелами и казнями тех, кто пытался оставить город. Жители Хуэскара выстояли и даже смогли организовать вылазку, дать отпор полкам баронов, отбросить их от стен почти на половину лиги. Это случилось как раз в тот день, когда Шестой жандармский полк, а также сводные Первый и Эскаринский, маршем прошли от Тузеро и взяли осаждающих в клещи, разорвав их наспех выстроенную оборону, рассеяв ошеломленного противника. А затем добив уцелевших.

(function(w, d, c, s, t){ w[c] = w[c] || []; w[c].push(function(){ gnezdo.create({ tizerId: 364031, containerId: 'containerId364031' }); }); })(window, document, 'gnezdoAsyncCallbacks');

– Она жила в Хуэскаре. И помогла победить в той битве. Благодаря ей, жители смогли устроить вылазку. Ее дар уничтожил все орудия мятежников.

Рауль обернулся и задумчиво посмотрел на клетку.