Чистовик - Лукьяненко Сергей Васильевич - Страница 55

Я улыбнулся. Надо же… какая романтика в голове.

Похоже, мне сегодня придется жарко.

Дальше я шел не оглядываясь и не забивая ничем голову. Карабкался, шел по каким-то тропкам, проложенным то ли зверями, то ли стекавшей с горы водой. К моей радости, дождь окончательно перестал. Может быть, потому, что я уже шел среди севших на склон облаков, в густом сером тумане. Было тихо, звуки глохли вокруг, даже скатившийся из-под ноги камень умчался вниз почти бесшумно. Ничего, не страшный подъем, склон большей частью лежит террасами. Поднимусь.

И тут я услышал приближающийся звук.

Тяжелая металлическая поступь. Звенящие по камню шаги.

Я оцепенел. Не врал Андре!

Все было как в кошмарном сне, будто я уже попадал в эту ситуацию, будто помнил об этом, только забыл, не удержал в памяти. Сквозь туман на меня надвигался шагающий металлический кошмар.

Повернувшись, я бросился бежать. И, конечно же, тут же поскользнулся на камне. Ноги разъехались, я упал, ударился правым коленом – ногу пронзила боль. Заскользил по склону, сдирая подбородок о камни, вцепляясь пальцами в землю – и не находя опоры. И с содроганием почувствовал, как ноги ушли в пустоту, как подо мной раскрывается бездна.

В последний миг я все-таки удержался. Срывая в кровь пальцы, впился в каменистую землю. Да я и зубами готов был уцепиться, было бы за что кусать!

Сколько там подо мной?

Полметра?

Или полкилометра?

Собственно говоря, начиная метров с пяти, разница состоит лишь в том, как долго будет звучать мой последний крик.

А шаги все приближались! Я, выше пояса свесившись над пропастью, тщетно пытался выползти назад. Но уцепиться было не за что.

Шаги смолкли. Я рискнул медленно поднять голову.

Надо мной стоял робот.

Самый настоящий, такой, как рисуют в детских мультиках.

В полтора человеческих роста, не меньше. Металлическое бочкообразное туловище, гладкое, серое и невыразительное. Ноги – толстые и тоже металлические, но при этом будто гофрированные, свободно гнущиеся, никаких признаков суставов. Ступни широкие, карикатурно-человеческие, будто даже пальцы намечены. Руки… что руки. Точно как ноги, только тоньше, и пальцы более явственные, собранные конусом. И опять же похожая на человеческую голова: вместо рта темная матовая пластина, вместо носа – небольшой выступ с двумя отверстиями, глаза огромные и фасеточные, слабо светящиеся.

Я почувствовал, что руки слабеют. Может, разжать пальцы? Вдруг подо мной метр-два? Или пологий склон, по которому можно скатиться?

Робот стоял неподвижно и смотрел на меня.

– Эй, привет! – сказал я. – Привет-привет! Три, эти, как их, закона робототехники! Азимов их придумал, знаешь? Наш, смоленский мужик Азимов! Робот не должен причинять вреда человеку и допускать, чтобы человеку был причинен вред… и еще подчиняться… и еще оберегать себя…

– Очень своеобразная логика, – произнес робот негромко. Голос был вполне человеческий, живой. Рот, конечно, не шевелился.

Мне еще сильнее захотелось разжать руки.

– Ты анекдоты любишь? – уже не понимая, что несу, спросил я. – Просыпаются как-то альпинисты, потому что их товарищ мечется в палатке и кричит: «Согни палец! Палец согни!» Будят его… спрашивают, что случилось. А он говорит: «Приснилось, что мне снежный человек палец в жопу засунул и над пропастью держит… а я ему кричу: „Согни палец!“

– Ты предлагаешь мне поступить как снежному человеку из этой истории? – спросил робот. Или мне почудилось, или в голосе железного болвана действительно была ирония?

– Да вытащи же меня! – закричал я. – Вытащи или столкни, только не стой столбом! Я же упаду!

Я даже не понял, как все произошло, сознание не зафиксировало. С немыслимой быстротой робот вытянул руки, ухватил меня ниже колен и вздернул перед собой. Секунду я болтался в металлических лапах, держащих крепко, но вместе с тем бережно. Потом меня перевернули и поставили на твердую землю.

Робот снова стоял неподвижно. Спокойный голос произнес:

– Ты не мог упасть, я контролировал ситуацию.

– Так ты… ты повинуешься? – нашелся что спросить я.

– С чего бы такой вывод? – поинтересовался робот. – Я говорю, что не допустил бы твоего падения. Ты мне нужен.

– Д-да? – Я впервые в жизни начал заикаться.

– А я, вероятно, нужен тебе. Мне представляется верным, что наши интересы во многом совпадают.

Металлический палец вытянулся ко мне, коснулся автомата.

– Это оружие, – признался я.

– Я знаю. Рекомендую не тратить зря патроны, пытаясь повредить меня. Я защищен от оружия такого рода.

– Да я и не собирался… – Я махнул рукой. Что толку объяснять. При виде этой махины, оказавшийся столь быстрой, становилось понятно: против него что с автоматом, что со штопором, все едино.

– Хорошо.

Робот опять же неуловимо быстро изменил позу – сел. Скрипнули под металлической тушей камешки.

– Спрашивай, – велел робот. – Я знаю, что люди не могут действовать, не задав ряд ненужных вопросов.

– И ты ответишь? – спросил я.

– Это зависит от вопросов.

С логикой у него все было в порядке. Жаль, что его создатели не чтили Азимова.

– Ты – робот.

– Я – робот. Не похож?

У него определенно было чувство юмора! И это как-то успокаивало. Я заглянул в пропасть и сглотнул. Дна не видно. Я торопливо отошел подальше и сел напротив робота. Автомат снял и положил в сторонке, больше для своего удобства, чем чтобы продемонстрировать миролюбие.

– Ты местный? Ты создан жителями этого мира?

– Нет и нет.

– Ты создан людьми?

– Да.

– У тебя есть чувство юмора? – неожиданно спросил я.

– Да куда нам, чурбанам железным, – жалостливо ответил робот.

– В каком мире тебя создали?

– Какую классификацию ты знаешь?

– Функционалов… Миры Веера.

– Тогда название тебе ничего не даст. Функционалы не включают наш мир в свои классификации.

– Почему? Не знают?

– Они получили слишком болезненный отпор при попытке вторжения.

– Это родной мир функционалов?

– Да.

– Башня, которая за твоей спиной, она создана функционалами?

– Она не за спиной. Да, ими.

– Ты ее охраняешь?

– Разве похоже на это?

– Ты хочешь ее уничтожить?

– Исследовать. Возможно, уничтожить. В зависимости от предназначения.

– Кажется, у меня появился союзник, – сказал я. – Ты давно здесь?

– Шестьдесят два года, четыре месяца и три дня.

– Фантастика, – сказал я. – Ты как новенький!

– К сожалению, это не так. Я поврежден, я остался один, а изначально нас было трое. Через два месяца и шесть дней мои источники энергии окончательно истощатся, и я прекращу функционировать. – Он помолчал. – Хотя я не люблю слово «функционировать».

– Понимаю. Ты расскажешь мне про свой мир?

– Нет. Эта информация не имеет для тебя никакого значения. Мы не представляем опасности для твоего мира и вообще для обычных людей. Наш образ жизни покажется тебе странным, а возможно, и отталкивающим. Это может помешать сотрудничеству.

– Но у вас есть люди? Обычные люди? Они не порабощены машинами?

– Есть. Не порабощены. Далее должен следовать смех, но мои возможности звукоподражания ограничены. Я пробовал смеяться, но это пугает людей.

– Да уж… – Я поежился. – Людей бы испугало, даже спой ты песенку про кузнечика… Ты такой… очень крупный и железный. Хотя при этом очень похож на человека!

– Я создан из титана и жидкой керамики, – сказал робот. – Но мое сознание копировалось с человеческого.

– С ума сойти, – признался я. – Даже не знаю, что еще спросить!

– Очень хорошо, что ты умеешь ставить точку в расспросах. Теперь моя очередь задавать вопросы, согласен?

– Давай.

От робота шло тепло – мягкое, почти живое. И туман будто расступался вокруг, я почувствовал, что одежда начинает подсыхать.

– Как твое имя?

– Кирилл. Я не спросил твое, извини…

– Не важно. Зови меня «робот». Из какого ты мира?