Царь, царевич, король, королевич... - Лукьяненко Сергей Васильевич - Страница 37

– Как ни вызову вас, а вы все печатаете… – сменил тон Стас.

– Книжку дописываю, – по-прежнему дуясь, пожал плечами Решилов. – «Черный кубик капитана Джонсона».

Стас быстренько подошел к писателю и сказал, легко перейдя на «ты»:

– Ты очень обиделся? Пожалуйста… Ну, пожалуйста-пожалуйста, извини меня. Ладно?

Решилов обмяк, потеплел лицом, взъерошил Стасу волосы и на мгновение взял его за бока – словно собирался зачем-то приподнять. Но передумал.

– Что случилось-то, Стасик? – осторожно спросил он.

Брат мой потупил глаза. Поковырял носком кожаного ботинка паркетный пол. Сказал:

– Игорь Петрович, ну почему у нас ничего не получается, а? Министр пропаганды… такой хороший пацан, но от работы отвлекается. Военный министр уже на все рукой махнул. Мол, не справимся. Разве что Ян Юа, министр капитальной пропаганды, старается. Во всех столицах, включая Ашхабад и Панаму, мои бронзовые скульптуры со страх-птицей на плече поставил. И Сережка Бережной молодец, не подводит…

– Сережка? – заинтересовался Решилов.

– Ну, министр экономики, пятиклассник, романтичный такой… Уже три новые фабрики шоколада под его руководством построили!

– Молодец… – приятно улыбнулся Решилов. – Познакомь, ладно?

– Познакомлю, – кивнул Стас. – Так что делать, а? Я всю власть детям передал – а они дурака валяют! Не слушаются, дерутся, страх-птичек на обидчиков натравливают, школу прогуливают, родителям грубят, курят, пиво пьют…

Стас долго бы мог перечислять детские прегрешения, но тут Решилов со вздохом его прервал:

– Малыш мой… Трудно детям управлять миром. Не могут они этого, если уж начистоту!

Народный Диктатор подскочил на табуретке. И возмущенно заорал:

– Так что ж вы врали?!

– Я? – поразился Решилов.

– Вы! В книжках своих писали, что дети лучше взрослых! Что если б они миром руководили, они бы все путем устроили! Что дети с детьми не воюют, что они за правду, за светлое будущее!

– Да, в основном так, – начал оправдываться Решилов. – Но отдельные несознательные хулиганы…

– Отдельные? – Стас уже кипел. – Я с самого детства, как прочитал ваши книжки, хороших детей искал! Таких же, как я, хороших! А они не находились! Нигде! Может, их и нет, а?

Решилов изменился в лице. Протянул руку к Стасу, собираясь что-то сказать. Но Стас крикнул: «Обратно!»

И Решилов исчез.

Стас прижал ладошки к лицу, словно заплакать собирался. Но передумал. Прошелся взад-вперед, прошептал:

– Хоть бы Костя со мной был…

Мое маленькое мушиное сердце радостно забилось. Нет, Стас меня не забыл! Помнит, скучает! А он тем временем начал говорить еще одно заклинание, явно самое мощное и страшное:

– Чуфара-Чуфара! Ёрики-Ёрики! Лорики-Лорики! Жмурики-Жмурики! Возникни передо мной, мой старший брат Костя!

Белое сияние заполнило весь огромный зал, пахнуло озоном, засвистело, защелкало, и…

И перед Стасом оказался я. Один в один, не подкопаешься! В школьной форме, с сумкой в руках.

– Кто ты такой? – осторожно и почему-то устало спросил Стас.

– Я твой старший брат Костя, – грустно ответил двойник-самозванец.

– А зачем ты здесь? – чуть оживившись, продолжил Стас.

– Готов служить и выполнять твои приказания! – деревянным голосом сообщил лже-Костя.

Стас вздохнул. Сказал:

– Значит, подделка. Как прежние – в Антарктиду. Явишься к командиру сороковой пятерки, Косте-сто девяносто шестому. Скажешь – я послал. Будете лыжную базу строить.

– Слушаюсь! – радостно завопил мой двойник. Ужасное, скажу вам, зрелище – видеть себя, да еще таким придурком, со стороны.

– Отправляйся, – велел Стас, и мой двойник исчез. А Стас, снова сев на табуретку, забормотал:

– Искать его в Конан Дойле времени нет, дел по горло. А был бы он тут, я бы просто сказал: «Бамбара-Чуфара! Скорики-Морики! Стань, муха, обратно Костей!»…

Тут я почувствовал, как мои крылья втягиваются в спину, руки-ноги и все остальное – растут, зал уменьшается, а пол приближается. Падал я, короче! Трудно держаться за потолок человеческими пальцами.

Глава шестая,

где Стас делает вид, что он крутой, я с Холмсом и Ватсоном еду на принудительную экскурсию, а Кубатай, Смолянин и Орлик выступают в цирке, что едва не кончается революцией

(Рассказывает снова Костя)

Ударился я об пол. Не так чтоб уж сильно, но неприятно. А Стас, вылупив глаза, спросил:

– Ты кто?

– Твой старший брат Костя! – слегка опупев от превращения, сказал я. Стас сразу поскучнел и начал:

– Подделка… Как прежние – в Ангар…

– Пошел ты на фиг! – завопил я. – Хватит, намерзся! Да и книжки мы все спалили!

Стас очумел. Потрогал меня за руку, потом неуверенно обнял и спросил:

– Костя… Это ты, что ли?

– А то кто? – огрызнулся я. – Мы все сюда добрались…

И я коротко рассказал, как скитался по Лондону, как меня нашли, как мы отправились спасать Стаса и что бедные ДЗР-овцы теперь в цирке.

– Чего меня спасать-то? – усмехнулся Стас. – Видал, как лихо я живу? В Кремле! Народный Диктатор Земли! Все меня любят!

– А Решилову чего плакался? – полюбопытствовал я. Стас помрачнел:

– Видел, да? Шпионил?

– Видел, – слегка испугавшись, ответил я. – Слушай, а что за двойников ты творил?

– А, двойников… – Стас поскучнел.

Оказалось, что, вернувшись (домой, как он думал), мой брат решил меня спасти. И приказал: «Возникни передо мной, мой старший брат Костя!» Однако оказалось, что из мира в мир заклинания не действуют. И я не перенесся из холмсовского Лондона в Стаськину Москву. Зато возник мой двойник. С виду – один в один. А на деле – тупой как бревно, робот, одним словом.

– Ты не думай, – добавил Стас. – Были и ничего… почти как ты! Вот Костя-сорок третий… или двести шестнадцатый. Тормознутые, но наглые.

– А зачем ты их в Антарктиду посылаешь?

– Лыжную базу строить. Не пропадать же добру!

Я поежился. Спросил:

– Писателем ты еще не раздумал стать?

– Нет… А откуда ты знаешь?! – И он так на меня глянул, что я понял: со Стасом теперь лучше не спорить. И не задевать. А то снова превратит или назначит директором лыжной базы в Антарктиде.

– Что, думаешь, я плохо все сделал? – наседал Стас. Медали на его курточке угрожающе позвякивали. – Думаешь, я неумеха? Волшебник-недоучка?

Остатки достоинства не дали мне соврать:

– Не знаю.

– Ладно, сам увидишь, – внезапно успокоился Стас. Наморщил лоб и велел: – Холмса и Ватсона сюда, Ёрики-Морики!

Рядом с нами возникли англичане.

– Привет, – бросил им Стас. – Сейчас я вас на экскурсию отправлю. По моей Москве. А то дел невпроворот. Вернетесь – побеседуем.

– Стас, а как Кубатай со Смолянином? – попытался я пробудить в нем лучшие чувства. Лицо брата дрогнуло.

– Ну… вы за ними заедьте в цирк… покатайтесь вместе. Недосуг мне!

Я сначала удивился: Стасу и не до Кубатая! А потом понял, что Стас боится Кубатаевых упреков – такого тут наворотил. А еще через секунду нас куда-то потащило…

Через миг мы уже сидели в шикарном импортном лимузине. Огромном, как полтрамвая. Я сидел посередке, а по бокам – Холмс с Ватсоном. Впереди, за продырявленным стеклом, сидели шофер и нервная очкастая девушка.

– Я экскурсовод, – обернувшись, сказала она. – Добро пожаловать на экскурсию. Напитки и шоколад – в баре, под сиденьем. Куда изволите?

Я невольно подумал, что быть братом Народного Диктатора не так уж и плохо. Поглядел на Ватсона и решил сделать ему приятное.

– Можно посетить электроламповый завод? – спросил я. Экскурсовод растерялась, но ответила:

– Можно.

И мы посетили Московский электроламповый завод.

Можете смеяться, но производство электролампочек – такое интересное дело! Оказывается, лампочки делают не на одном заводе! Стеклянную часть на одном, а металлическую на другом! Так здорово! И машины всякие разные, и вообще – интересно! Я подумал: может, стать рабочим на заводе электролампочек? А потом понял, что это несовременно, и решил, что, как раньше и планировал, стану бизнесменом, владельцем торговой фирмы. Ну, или электролампового завода…