Зона справедливости - Лукин Евгений Юрьевич - Страница 44

– Как же вас отпустили?.. – Слегка осунувшись, Мила с сочувствием глядела на Алексея.

– Ну это кого как… – нахмурившись, сказал он. – Кого в морг, кого в больницу, кого в какую-нибудь другую камеру. Там же не только за пьянку да за мелкое хулиганство сидели… Ну, а со мной им что делать?.. Сутки свои я уже отбыл, объяснение дал… Повезли к судье… Он на меня глянул – и отпустил… Иди, говорит… Жалостливый… блин!.. Ладно еще оперу своему на глаза не попался, Геннадию Степановичу…

– Почему? – спросил Паша, поднося рубиновый огонек диктофона поближе к Алексею. – Насколько я понял по твоим рассказам, мужик, он, вроде, неплохой…

– Да он-то, может, и неплохой… Хотя все они… Ну ты сам прикинь, Паш!.. Мало мне арки? Мало мне директора с охранником?.. Нет уж! Пусть сначала хотя бы пара расправ без меня пройдет, а там посмотрим…

– Ты думаешь, будут еще расправы? – жадно спросил Паша.

Алексей скривился, потом посмотрел на Милу, заставил себя улыбнуться, но тут же нахмурился вновь.

– Я не думаю, Паша, я знаю… – сказал он со вздохом.

– А знаешь – так рассказывай! Ты что, полагаешь, у меня пленка в диктофоне – с километр?..

Алексей еще раз взглянул на Милу, потом сделал над собой усилие и, пряча глаза, начал горестную историю о семейном скандале (в сильном сокращении) и вернувшейся к нему в ночном дворе оплеухе (с подробностями и выводами).

Пленка в диктофоне была на исходе, когда Колодников наконец умолк и возникла долгая неловкая пауза.

– Ну и как тебе сенсация? – желчно осведомился Алексей. – Хотел город на уши поставить? Ставь… Только условие прежнее: про меня – ни слова!..

– Слушай, старик… – молвил ошарашенно Паша Глотов, гася рубиновый огонек. – Этого нельзя публиковать…

– Вот те хрен! – Демонски всхохотнув, Алексей наполнил рюмки. Мужчинам – водку, даме – сухое. – Это почему же?.. Опять цензура?

Паша моргал, двигал ушами и вообще собирался с мыслями. Пришлось сначала выпить и закусить.

– Н-ну, видишь ли… – несколько неуверенно попробовал объясниться он. – Во-первых, того, что ты рассказываешь, не может быть…

– …никогда! – язвительно завершил его фразу Алексей. – То есть, иными словами, я – псих. Так?

Но Паша Глотов уже обрел присущую ему стремительность и самоуверенность в суждениях.

– Ты – очевидец, – изрек он. – А одному очевидцу, сам понимаешь, веры нет. Ты был под впечатлением момента, что-то не так понял, чего-то не углядел наконец… Пока ты говорил о райотделе – никаких претензий! Запертая камера, ментовский беспредел, невидимые убийцы… То, что доктор прописал!.. Но вот эта твоя байка с вернувшейся оплеухой… и вообще сама трактовка событий…

Ну не мерзавец, а? Значит, свидетельство господина Б. со слов господина К. можно давать не глядя и без сомнений, а тут вдруг сразу – веры нет!.. Почему, интересно…

– Даже если допустить, что ты ничего не перепутал, все понял правильно и докопался до истины… – несколько смягчившись, продолжал Паша. – Ты хоть сам-то понимаешь, насколько ты безжалостен?..

– Я безжалостен? – не поверил Колодников.

– Ну а кто? Я, что ли?.. Пойми, старик, ты лишаешь людей надежды! Ты уж мне поверь, я – газетчик, я знаю!.. Читателя нужно не стращать, читателя нужно заинтриговывать…

– Да кто стращает?..

– Дай договорить! Я тебя вон сколько слушал… Ну ладно! Допустим, опубликую. И чего я этим добьюсь? Паники? Не-а!.. Я добьюсь этим только того, что газета «Спокойной ночи!» растеряет всех своих грядущих подписчиков!.. Читатель должен чувствовать себя в безопасности… Или хотя бы знать, что опасность – отвратима!.. Будь мы еще какое-нибудь там религиозное издание… проповедуй мы близкий конец света… Да и то! Ты же ни одной лазейки людям не оставил – для спасения!.. Этого себе ни одна религия не позволяет!..

Кажется, Паша не притворялся – он был искренне возмущен. Странно… Неужели и он тоже кому-нибудь по молодости лет ребра покрошил? Вроде не драчун…

– Леш… – проникновенно сказала Мила. – Паша прав в одном: мы не все знаем и вечно торопимся с выводами… Конечно, какая-то лазейка есть, просто ты на нее еще не наткнулся… Тебя, кстати, Паша, тоже, по-моему, куда-то не туда занесло… – Тут она повернулась к Глотову и вздернула брови. Голос ее зазвучал тихо, убедительно. Экстрасенс заговорил… – Речь всего-навсего идет о воздаянии по заслугам… О высшей справедливости! Хотим мы этого или нет, но высшая справедливость существует!.. И никуда ты от нее не денешься…

– Но не в таком же виде!

– Именно в таком. Все полученные нами удары – это наши собственные удары… Это мы их кому-то нанесли в прошлом… Или даже в прошлой жизни…

– Как выразился бы господин Б., – не удержавшись, съехидничал Паша Глотов, – высшую справедливость пробило на корпус…

Мила вспыхнула.

– Я ведь тоже не понаслышке говорю, – сказала она. – Сама как-то раз на себе испытала…

– То есть? – насторожился ушастый замредактора. – Что ты хочешь сказать?

– Только то, что и мне в этой арке однажды влетело…

После такого признания Пашу хватил столбняк. Несколько секунд он сидел неподвижно. Потом моргнул.

– Так, – сказал он. – А вот об этом – ни слова… Ты что? Всю концепцию мне хочешь разбить? Ты ж у меня теперь вроде Ванги! Ты владеешь ситуацией, ясно? Хорош экстрасенс, если ей самой влетает!..

– Не вижу криминала, – высокомерно заметила Мила. – Впрочем, тебе видней… Вообще не понимаю, чем тебя напугала эта история с вернувшейся пощечиной. Намекни, что возмездия можно как-нибудь там избежать, – и публикуй сколько влезет! Давай прокомментирую, если хочешь…

– А как избежать?

– Плюнуть через левое плечо, – объяснил не без сарказма Колодников, у которого уже скулы сводило от ненависти к этим двум болтунам. – Жабу еще хорошо сварить при лунном свете. Тоже, говорят, помогает…

Мила приподняла брови еще выше.

– Ты напрасно смеешься, – холодно заметила она, искоса взглянув на Алексея. – Во всем этом тоже есть свой тайный и, кстати, глубокий смысл…

Паша мыслил. Потом на ушастом его лице обозначилась твердая решимость.

– Значит, так, – объявил он, постучав согнутым пальцем по диктофону. – Леш! Ужастик твой камерный беру – то есть даже не глядя… Не трусь, инициалы я тебе заменю!.. Будешь ты у меня теперь задержанный Л. Зря улыбаешься, Мила – тебе еще все это комментировать… – Он снова повернулся к Алексею и с прискорбием развел руками. – А вот что касается твоих личных выводов… Прости, старик! Не пойдет…

– Да я думаю! – Алексей безрадостно усмехнулся. – Еще бы тебе газеты правду печатали!..

Особого впечатления это не произвело.

– Кстати, о правде, – назидательно произнес Паша, беря на себя обязанности виночерпия. – Умный человек всегда точно знает, кому и сколько сказать правды. Иной от правды взбесится – и покусает… Не помнишь, чей афоризм?

– Нет, – буркнул Колодников, накрывая свою посуду ладонью. Наученный горьким вчерашним опытом, сегодня он решил ограничиться парой стопок.

– Вот и я тоже не помню… – молвил Паша, ставя бутылку на место. – Но сказано, согласись, отменно… Ты что же, хочешь, чтобы читатели наши всех вокруг покусали? Покусают-покусают, даже не сомневайся!.. Ну ты мозгами-то – пораскинь… Вот раструбил ты на весь белый свет о своем открытии: дескать, каждое преступление само найдет того, кто его совершил… Так ведь? Правильно я тебя понял?..

– Так, – упрямо сказал Алексей.

– И ты, конечно, полагаешь, что все тут же испугаются и перестанут друг друга бить и убивать?.. Наивный ты, Леша!.. Такие придурки, как мы с тобой, согласен, и раньше никого пальцем не трогали – и теперь не тронут… А представь какого-нибудь убийцу. Да ему уже сейчас терять нечего! А ты ему берешь и выдаешь прямым текстом: все, друг! Хана тебе в любом случае… И что ему остается? Да он после таких слов тебя первого замочит – так и так пропадать!.. И вообще постарается как можно больше народу с собой на тот свет утащить…