Зона справедливости - Лукин Евгений Юрьевич - Страница 30

– Все? – спросил опер.

Колодников не ответил. Геннадий Степанович вздохнул.

– Негусто… – устало упрекнул он. – По капле все из тебя выжимать приходится… Даже и не знаю, как тебе помочь, Алексей Петрович…

– А чего мне помогать? – ощетинился тот. – По-моему, это в ваши обязанности не входит!..

Опер утомленно потер переносицу.

– Хорошо. Поставь теперь себя на место следователя. Вот перед ним твои показания по серой «Волге»… А водителя, учти, вчера в сознание привели… Так он показал, что удары монтировкой ему нанесли с заднего сидения, когда заруливал в арку…

Колодников ошеломленно пожевал губами. Странно, но особого волнения он на этот раз так и не почувствовал, хотя слова, произнесенные только что Геннадием Степановичем, вполне можно было назвать роковыми. Мало того, пришло странное тоскливое равнодушие. Что там обычно вырезают на стенке барака? «Не верь, не бойся, не проси…» Так, кажется?

Потом вдруг нахлынуло вчерашнее. «Афф… – говорила она. – Афф…» Если загребут, то хоть бы встретиться успеть…

– Так это что же?.. – туповато выговорил Колодников. – Это, выходит, я у него в «Волге» сзади сидел? Так, что ли, по-вашему?..

– Да нет… – вздохнул опер. – Не было тебя в «Волге». И никого не было, кроме самого водителя. Так он, во всяком случае, думал… И потом… – Тут Геннадий Степанович приостановился и скептически оглядел Колодникова. – Да выяснили мы, что ты за человек, выяснили… С самого начала… Прости, конечно, – усмехнувшись, продолжил он, – но мямля ты, Алексей Петрович, интеллигент… Никогда ты никого не ударишь! Тем более – монтировкой, тем более – сзади…

Алексей вспыхнул и выпрямился. Да что он себе позволяет, этот Геннадий Степанович! Слышать о себе такое было просто обидно…

– Если я такой, как вы говорите, – процедил Колодников, – зачем все эти повестки… намеки… и вообще?…

Опер глядел на него, явно решаясь на что-то.

– А не помнишь, – как-то больно уж неспроста завел он, – в тот вечер, когда водителя грохнули, сын твой в котором часу домой вернулся?

– Димка? – Колодников принял удивленный вид, хотя сердце у самого так и заходило под ребрами. – Да откуда же я знаю!.. Меня от вас в три часа ночи привезли… Он к тому времени, наверное, спал давно… – Весьма натурально осекся и въелся глазами в опера. – Вот только Димку приплетать сюда не надо!.. – с угрозой произнес Алексей. – Уж он-то здесь совершенно ни при чем! Ему самому потом досталось…

– Знаем… – равнодушно отозвался опер. – Досталось. Причем дважды… Так вот я тебе и говорю: поставь себя на место следователя. Сам Алексей Петрович Колодников пальцем никого не тронет. Сволоту всякую, рискуя собственной шкурой, тоже вряд ли станет покрывать… А вот родного сына…

– Да вы что?.. – прохрипел с остервенением Колодников, приподнимаясь со стула. Казалось, еще секунда – и он протянет растопыренные пальцы к горлу Геннадия Степановича. Сам опер наблюдал за всеми этими судорогами чуть ли не со скукой.

– Ты сядь… – сказал он. – Конечно, это тоже мало что проясняет, но ведь кроме вас двоих рядом больше и нет никого…

– Меня!.. – С пеной у рта Колодников опустился на стул. – Меня одного, а не нас двоих!.. Димки там и близко не было!..

– Сам же сейчас сказал, что не знаешь, в котором часу он тогда пришел, – напомнил опер. – Ну давай вместе посчитаем… Дважды набили морду. Причем во второй раз – в ночь расправы над Скуржавым… Погоди! – сурово сказал он встрепенувшемуся было Алексею. – Дальше. Все потерпевшие, в том числе и ваш этот директор, так или иначе были связаны с группировкой Полтины…

– Ну а это-то тут с какого боку? – взвыл Колодников и почему-то сильно этим опера озадачил. Геннадий Степанович даже откинулся слегка на спинку стула и моргнул несколько раз подряд.

– То есть как это – с какого боку?.. – недоверчиво глядя на Алексея, проговорил он. – Твой Димка где работает?

Колодников посопел, отворотился.

– В ларьке торгует… – буркнул он.

– Ну папаша!.. – посетовал опер, изумленно покрутив головой. – Даже не знает, чем родной сын занимается! Да не торгует он… Не торгует! А бригадирствует на киосках!.. А от кого?..

– Что значит – от кого?..

– На кого работает?

– А я знаю? – огрызнулся Алексей.

Геннадий Степанович произвел глубокий вдох носом, выдох же выпустил сквозь стиснутые зубы.

– На Архитектора, – с выражением бесконечного терпения на округлом лице процедил он. – Твой Димка работает на Архитектора. Дошло теперь?..

Кое-как сойдя по лестнице и оказавшись на первом этаже, не менее темном, чем второй, Алексей Колодников столкнулся с группой подростков, подпихиваемых в спины пучеглазым длинным сержантом. Лица молодого поколения были плаксиво и в то же время угрожающе перекошены. Густо пахнуло спиртным.

– Чиво-о?.. – гнусил, ощерясь, кто-то из подростков.

– Иди-и!.. – гнусил в ответ сержант.

Алексей машинально посторонился, и мерзкая процессия утянулась во мрак коридора, грохоча по линолеуму чем-то, судя по звуку, деревянным. Такое впечатление, будто кто-то из них волок за собой палку на веревочке. Так оно, в общем-то, и оказалось. Из штанины одного подростка высовывалась, болтаясь по полу, половинка нунчак. Она-то и грохотала при каждом шаге. Видать, заткнул за пояс, а потом попытался сбросить вниз по штанине, да вот неудачно. Задержанный то и дело приостанавливался и тряс ногой, тщетно стараясь избавиться от ненужной ему улики… Почему же сержант-то не замечает? Тоже, что ли, пьяный?..

Колодников миновал вертушку и сквозь бессмысленное дурацкое помещение с упирающимся в никуда бетонным скатом вышел на свежий воздух. Над городом собирались тучи, а зонтика он, конечно, не прихватил…

Это что же такое получается? Ах, сволочи!.. Мало им было самому Алексею все жилы вытянуть – они еще и Димку хотят загрести… Преступная династия Колодниковых. Значит, сын прятался с монтировкой на заднем сиденье Костиковой «Волги», а отец в это время где был?.. Не иначе поджидал в арке с топором и веревкой… У, шакалы!..

И, главное, как все сразу складывается! Сунули жертву под трамвай, отмахнули колесом башку… Одному нести несподручно – испачкаешься опять же… То есть преступников было, как минимум, двое. И Колодниковых тоже, как минимум, двое. Стало быть, они всю эту банду и порешили – ежу понятно!.. Твари!..

Но опер-то, а? Бывают же такие милейшие люди!.. «Без протокола, по душам…» Вот следователь – тот да, тот зверь, а опер – не-ет… Свой в доску! Если являться с повинной – только к нему!.. Тьфу, мерзость! Со времен инквизиции ничего не изменилось…

Благо еще вовремя язык прикусил!.. Узнай он, этот Геннадий Степанович, что в ночь с тридцатого на тридцать первое оба Колодниковых вернулись домой в один и тот же час… Но Димка-то, Димка! Как же это о нем опер выразился? Какая-то совершенно неправильная, уголовно-корявая фраза… Все предлоги не те… А!.. «Бригадирствует на киосках… От Архитектора…»

Бригадирствует… То есть чем-то там руководит… А чем? Собирает дань с продавцов?.. То есть, попросту говоря, занимается рэкетом?.. «А все Александра!.. – задохнувшись, в бессильной злобе подумал Колодников. – Слова ему никогда поперек не скажет… Не то что мне!.. И ведь предупреждал я его, предупреждал!..»

Он уже не шел, а бежал, что, впрочем, со стороны должно было казаться вполне естественным: забыл человек зонтик, теперь вот боится под дождь угодить…

Небо и впрямь хмурилось. На перекрестке Колодников был обыскан ледяным сквозняком, не проверившим разве что наличие брильянтов в известном месте. Апрель называется!.. Алексея уже поколачивала дрожь, и пожалуй, что не от холода.

Мысль о том, что Димка может быть причастен к разборке двух группировок, Алексей не просто отвергал – он отвергал ее с внутренним воплем. Однако, пытаясь понять, насколько велика грозящая сыну опасность, Колодников попробовал сдуру взглянуть на события глазами упомянутого опером следователя, и к добру это, естественно, не привело. Вскоре он осознал, что странное поведение Димки, и раньше тревожившее его своей непонятностью, становится тут же вполне объяснимым, стоит только допустить, что Колодников-младший и впрямь во всем этом замешан.