Слепые поводыри - Лукин Евгений Юрьевич - Страница 35

Похоже, что Тупара, этот прожженный интриган, и впрямь был хорошим педагогом. Во всяком случае, мальца Итии он вышколил на совесть. В отличие от гориллы Ати, царствие ему небесное, сопляк ни на секунду не забывал о том, что он – верховный вождь Ана-Тарау и всея прилежащей к нему акватории…

Не в пример прижимистому Игорьку, на представительство и подарки Самсоныч не скупился. Зная, что юному Итии ни в коем случае нельзя касаться ногой земли, он приказал раскатать по песку алую ковровую дорожку, кстати, поразившую пацана куда больше, нежели все прочие чудеса Герреро. Сама церемония встречи представлялась Самсонычу примерно так: великий вождь и вечернее божество атолла одновременно ступают на ковер, сближаются, обмениваются приветствиями. Далее – салют из ракетниц… Однако осуществиться этому простенькому замыслу помешал все тот же вездесущий Тупара. Как оказалось, запрет на соприкосновение монаршьей стопы с землей Самсоныч понимал в корне неправильно. Дело было вовсе не в возможной утрате достоинства, а в том, что любая вещь, до которой дотронулся вождь, немедля становилась его частной собственностью. В том числе и ковровая дорожка. Как только Итии к ней прикоснется, Самсоныч, будь он хоть трижды божеством, должен с нее сойти и ждать особого приглашения.

Озадаченно огладив тяжелый, подпертый зобиком подбородок, хозяин острова повернулся к опальному астроному Стасику, временно сменившему Влада на посту переводчика:

– То есть… если он наступит на песок?..

Тот даже не стал переспрашивать жреца, ответил сам:

– Весь остров перейдет в его личное владение.

– Ни хрена себе! – Самсоныч тревожно окинул оком свое хозяйство: палатки, пулеметные вышки, ангары, ветряк. – За руку-то с ним хоть здороваться можно?

Выяснилось, что нельзя.

Впрочем, юному вождю в смысле церемониала тоже было чему поучиться у Сехеи Масона. Общение через переводчика потрясло мальца настолько, что он тут же подозвал кого-то из свиты и повелел ему торжественно оглашать свои слова. С богами жить – по-божьи общаться… В остальном же все складывалось как нельзя лучше. Большеглазый болезненный мальчонка мертвой хваткой вцеплялся в каждый новый подарок и наконец предложил Самсонычу махнуться именами, после чего, не дожидаясь согласия, стал называть его Итии, а себя – Сехеи Масона.

Затем Тупара по мановению смуглой детской ручонки поднес с загадочным выражением лица бывшему президенту «Атлантиды» резную шкатулку солидных размеров, приоткрыв которую, тот чуть не присвистнул. Жемчуг. Черный жемчуг! Бальзам на его истерзанную душу! Только что ж его так мало-то? А впрочем… Сергей Самсонович завороженно повертывал невиданно крупную жемчужину то так, то эдак… Да это офис! Самый крутой офис, не меньше. Сколько ж тут, в шкатулке?.. Самсоныч прикинул, перевел в национальную валюту – и перед мысленным взором его воздвигся штабель денежных пачек, едва ли не равный тому паевому взносу – из Австрии…

Кое-как совладав с собой, закрыл тяжелый ларец и, не скрывая радости, вновь явил прибывшим свой божественный лик. Итии, которого теперь звали Сехеи Масона, упоенно исследовал ножик о двенадцати лезвиях. Умная физия Тупары была по-прежнему скорбно-загадочна. Интриган вполголоса втолковывал что-то астроному Стасику.

– Чего он? – спросил Самсоныч.

Астроном озадаченно поправил очки и принялся переводить. Тупара извинялся за ничтожность ответного дара, оправдываясь тем, что главные запасы черного жемчуга хранятся в святилище Араи на Ана-Тарау и вывозу не подлежат.

– И много там его?

– Три короба, – перевел Стасик.

Заподозрив издевательство, Самсоныч вперил грозный взор в астронома, но тот, как всегда, был вполне серьезен. Как мог, так и перевел. Коробочка – маленькая, короб – большой.

– А размеры?

Начали разбираться с размерами, запутались окончательно. Наконец Тупара просто очертил воображаемый короб руками. При мысли о трех подобных емкостях у Самсоныча перехватило дух и стиснуло сердце – даже за таблеткой полез. А вот следующая мысль была по-настоящему страшна…

– Да вы что?.. – сатанея, прохрипело вечернее божество. – Кто ж его в коробах держит?.. Пропадет! Потускнеет!..

Выяснилось, однако, что о свойствах жемчуга островитянам рассказывать не надо. В коробах он хранится только днем. А ночью его холят и лелеют юные жрицы, отвечающие за жизнь каждой жемчужины головой.

Ну, слава тебе, господи!..

– А поделиться, значит, не хотят? У нас ведь на Сувенире тоже святилище…

Стасик перевел. Глаза Тупары вспыхнули радостью. Именно об этом он и хотел сказать! Верховный вождь (все покосились на прикипевшего к ковровой дорожке пацаненка, пытающегося с помощью ногтей и зубов извлечь из ножичка штопор) давно уже замыслил перенести главное святилище на Сувенир. Разумеется, с передачей всей сокровищницы. Всей! До последней жемчужины… Но, к сожалению, родственники и друзья покойного Ати сильно этому противятся. Мало того, если верить людской молве, они замышляют объявить правительницей старшую вдову Эду-Таари, которого теперь, после смерти, тоже зовут как-то там по-другому… Словом, хотят окончательно отстранить ее племянника от власти.

– Спроси: помощь нужна?

Увы, нужна… (Тупара пригорюнился.) И чем скорее – тем лучше. Даже простое присутствие вечернего божества со свитой на Ана-Тарау заставит примолкнуть недругов верховного вождя. Вряд ли кто-нибудь рискнет подвергнуться божественному гневу и оспорить решение великого Сехеи Масона (видимо, речь все-таки шла о юном Итии). Разве что старший жрец со своими приспешниками, но эта свора давно уже заслуживает смерти. Когда их идолы и базальтовые столбы рухнут у всех на глазах, пораженные громом, как рухнули на Герреро идолы и столбы Тара-Амингу…

Самсоныч, не дослушав, огляделся.

– Толик! Оповести всех: как только кончится пир – сразу общий сбор. Готовимся к операции…

– Сделаем, – невозмутимо отозвался видавший виды Толик.

Дня через три после побега специалистов в подвале кое-что переоборудовали. Теперь «железный занавес», разделяющий две бетонные коробки, можно было поднять и с внешней стороны – при помощи какой-то там особо хитрой дистанционки, имевшейся в двух экземплярах: у Игорька да у Костика. Неизвестно, знал ли об этом Самсоныч. Влада, например, даже предупредить не удосужились. Поэтому, когда Костик растолкал его среди ночи, новый страж святилища слегка ошалел.

– Ты откуда взялся?..

– Оттуда… – сказал охранник. – На службу пора. Игорь Юрьич вызывает…

Пронырнув через лазейку, они выбрались из бетонных недр еще не размороженной стройки на божий свет, где за белесым забором их ждала «девятка» цвета «мокрый асфальт». На щите у входа крупно значилось: «ПОМОЖЕМ НАШИМ ДЕТЯМ! Строительство реабилитационного центра производится на средства…» Дальше Влад прочесть не успел. «Девятка» тронулась.

Кажется, прошлой ночью в городе погуляла буря. В мокрой листве сахарно сверкали на солнце открытые переломы тяжелых веток. Машина то и дело влетала в подобные озерам лужи, каждый раз надолго расплескивая два белых трещащих крыла.

Ждать в приемной на этот раз не пришлось, да и сам Игорек был совершенно в ином настроении: свеж, бодр, приветлив. Без пиджака, но при галстуке. Лицо разгладилось; если и отливает желтизной, то самую малость. На обширном столе ни бумаг, ни телефонов – один компьютер типа «ноутбук», и тот закрытый.

– Что-то соскучился я по тебе… – признался Игорек, обнажая безупречные зубы. – Про Андрюшку там ничего не слыхать?

– Пока ничего, – сдержанно отозвался Влад, опускаясь в предложенное кресло. – Весь Ана-Тарау обыскали – нету…

– Ну, это понятно… – Глава торгового дома покивал. – Они ж не дураки – на Ана-Тарау бежать…

– А куда? – поинтересовался Влад.

Словно совета спрашивал.

– Куда-нибудь туда, где Самсоныч не достанет… – Игорек смотрел на него, чуть вздернув брови. Должно быть, и впрямь соскучился. – Кстати, о Самсоныче… Он вас там по Платону еще не выстроил?