Женщина-цунами - Луганцева Татьяна Игоревна - Страница 3

Яна взмахнула рукой… После этого раздался звук, похожий на удар колокола. А горе-любовник стоял посреди кухни, не мигая и не реагируя, видимо любовался фейерверком искр, сыпавшихся у него из глаз. Яна, одернув футболку, с тоской подумала: «Все-таки Мария, наверное, услышит. Если бы я знала, что у него такая пустая голова, я бы ударила в другое место».

Когда Яна полностью пришла в себя, она указала поварешкой на дверь.

– Пошел вон! Это было в первый и последний раз. Наблюдал он! Решил, что тебе по морде дать некому! Пошел вон!

Она вытолкнула его за дверь и закрыла засов, так до конца и не убедившись, что он ее слышит. Что-то в идиотском выражении его лица после ее удара и текущих слюнях ее настораживало. Выглянув в окно, Яна увидела, что он еще долго стоял во дворе и смотрел на темное небо. После этого случая все пошло по-старому, только Иван, видя Яну, обходил ее стороной и называл ведьмой.

Глава 4

Единственно, кто еще помогал Яне, была ее подруга Ася, которая все-таки поступила и уже окончила юридический факультет и аспирантуру. Она снимала шикарную квартиру на Ленинском проспекте на гонорары от своих уголовных дел.

Один раз Ася пригласила подругу в тихий уютный бар на обед, недалеко от своей работы.

– Какая же ты глупая, Янка! Я всегда тебе говорила, что в наше время женщина не должна зависеть от мужа. Столько дурочек оказалось в ситуации, аналогичной твоей. Имея подругу без пяти минут адвоката, выскочить замуж по любви и даже не составить брачный договор. Я всегда тебе говорила, что твой тебя кинет. Вид у него был масляный, да и глуп был, как пробка. Не понимаю, чем он тебя привлек? Наверное, сексом.

Яна, убрав со лба челку, рассмеялась:

– Каким сексом? Я и дома-то его не видела.

В эту минуту в бар, громко цокая каблуками, вошла яркая брюнетка. Она окинула быстрым взглядом помещение и прямиком направилась к столику подруг. Ярко накрашенные губы изогнулись в приветливой улыбке.

– Здравствуйте, девочки!

– Катька… – только и смогла произнести Яна, сжавшись на стуле.

– Привет, Катерина, – поприветствовала ее Ася, так как тоже знала ее и добавила: – Чудно выглядишь. Вот мир тесен… что ты делаешь в Москве?

– Я здесь живу. А вы думали, что я все в провинции плачу? Ну да ладно, кто старое помянет… – примирительно махнула рукой Катька и в упор посмотрела на Яну. – Я на тебя зла не держу, так как никогда не любила этого Юру. Он был мне нужен, чтобы вырваться в Москву. Не стало его, нашла другого. Главное – цель достигнута! – блеснула она белыми зубами и закурила, звякнув золотыми браслетами.

– Я же, когда вы уехали, перевелась на лечебный факультет, поняла, что стоматология не мое, и еще училась три года. Удачно вышла замуж и уже три года живу и работаю в Москве. У меня свое дело, свой бизнес, – похвасталась Катя. – А как у вас дела?

Яна что-то проблеяла в ответ, не выдержала, расплакалась и все рассказала (видимо, сказались три рюмки коньяка).

Катька молча курила и слушала.

– Я же говорила, что ни о чем не жалею. Ты, выходит, еще мне и одолжение сделала, уехав с ним.

Внезапно и без того приглушенный свет бра заслонила чья-то тень. Перед столом стояли три бритоголовых братка с бутылкой коньяка.

– Девочки, мы к вам. Разрешите представиться – Серж, Николаич и Паша.

Катя томно повела ресницами:

– Аннушка, Аленушка и Настенька.

– Ага, понятно… ну это… чем занимаются такие красавицы? – спросил, почему-то все время глупо улыбаясь, Серж, взлохматив несуществующие волосы на голове. Ася распрямила плечи и тряхнула густыми короткими кудрями цвета каштана:

– Что за вопрос? Прожигаем жизнь. Вообще-то я адвокат по уголовным делам.

– Вот! – вдруг сильно взбодрился Николаич. – Как раз то, что нам нужно!

Яна с Асей переглянулись.

– А вы, Белоснежка? – промямлил Серж, обращаясь к Яне.

– Я врач-стоматолог.

– Тоже ничего… – обрадовался Николаич и зачем-то полез жирными пальцами в рот, показывая, где у него не хватает мостов.

– А вы, прелестная Кармен? – заискрился Серж, показывая небывалую эрудицию.

Катерина как-то грустно посмотрела на них:

– Я вряд ли пригожусь вам, во всяком случае не сейчас…

– Обещаем, что пригодитесь.

– Я врач-патологоанатом.

Ребята как-то сразу скисли, посерьезнели и, не включаясь в беседу о фламандских живописцах, которую затеяли девушки, удалились.

– Катя, а какой у тебя бизнес? – удивилась Яна.

Катька засмеялась, обнажая белые зубы, которые оказались еще и подозрительно ровными.

– Я директор похоронного бюро «Печальная лилия». Оно досталось мне по наследству от умершего мужа.

– А что с ним случилось?

– Да так… несчастный случай, – туманно ответила Катя и быстро перевела разговор на другую тему. – А у тебя, Яна, теперь кто-нибудь есть?

Яна грустно покачала головой:

– Что-то и не тянет больше. Конечно, иногда становится одиноко…. Но где их взять-то. Встречаются типы, у которых трое детей, а сердце еще свободно. Свободные остались только пьяницы и маньяки, хотя Чикатило и тот был женат.

– Нет, так нельзя. Я что-нибудь обязательно придумаю, – задумалась Катька. – Я тебе своего женишка подсунула, значит, тоже за тебя в ответе.

Примерно через неделю после этого разговора Яна, как всегда, вечером зашла к Лидии в магазин, и та сразу же сообщила ей, что ей звонила какая-то Катерина и просила ее обязательно быть по такому-то адресу завтра в три часа дня. Нельзя сказать, чтобы Яна была очень рада предстоящей встрече, тем более что назначена она была в похоронном бюро, но не прийти и подвести Катю она тоже не могла. На следующий день ровно в три часа она стояла в просторном, прохладном холле похоронного бюро «Печальная лилия». Катерина в строгом черном костюме встретила ее как радушная хозяйка и тут же жарко зашептала ей на ухо:

– Я так рада, что снова тебя вижу, и хочу показать тебе одно тело…

Яна оторопела: или она чего-то не понимала, или, показывая труп, патологоанатомы выражают этим радость встречи. Катерина провела ее в роскошно убранный лентами и венками зал, где посредине утопал в живых цветах красивейший белый под перламутр гроб, с инкрустацией из золотых лилий.

– Ты позвала меня, чтобы я полюбовалась на вашу новинку? Я, к сожалению, мало что в этом смыслю, но все равно очень красиво.

– Ты должна заглянуть внутрь гроба.

– Это делать обязательно?

Катя энергично кивнула головой. Яна вздохнула и осторожно стала приближаться к постаменту по холодным мраморным плитам, звук ее шагов отдавался стуком в висках. Верхняя часть гроба была открыта. На белоснежном шелке показалась худая белая рука с тщательным маникюром и обручальным кольцом. Яна перевела глаза на лицо, и пол ушел из-под ее ног – в гробу лежала она сама.

Когда сознание вернулось, Яна обнаружила свое онемевшее тело… в гробу и с ужасом села, голова сильно кружилась. Показалось озабоченное лицо Кати.

– На, выпей! – протянула она Яне хрустальный стакан со светлой жидкостью.

Стуча зубами о край, Яна глотнула, не задумываясь, и чуть не задохнулась.

– Что это?

– Виски. Пей! Пей!

Виски живительным теплом разливалось по телу Яны, возвращая ее к действительности. Она осмотрела свое ложе… действительно гроб.

– Я что, умерла?

– Если бы я знала, что ты такая чувствительная, подготовила бы тебя заранее, а то чуть головой мраморный пол не проломила, в последний момент успела поймать.

– Так это не я лежала в гробу?

– Да… совсем ты плохая стала. Нет, это не ты лежала, ты сейчас лежишь. Когда я увидела ее, то тоже сначала испугалась и сразу тебе позвонила. Потом, правда, приглядевшись, поняла, что различия все-таки есть.

Яна осмотрела свой черный лакированный строгий гроб.

– А ее в более красивый гроб положила, – плаксиво заметила Яна.

Катя прыснула:

– Ну ты даешь! Она же мертвая, ей заказали самый дорогой гроб. А тебя еле дотащила до первого попавшегося, чтобы привести в чувство. Видимо, ты уже очухалась, давай вылезай, а то весь шелк помнешь.