Тарзан и золотой лев - Берроуз Эдгар Райс - Страница 26

– Я ищу женщину, похищенную болгани. Старик кивнул головой.

– Да, я знаю, она здесь.

– Что с ней? – спросил Тарзан.

– Ей не сделали ничего плохого. Пока. И ей не грозят неприятности, по крайней мере, в течение суток. Но кто вы такой и как нашли сюда дорогу из внешнего мира?

– Я – Тарзан из племени обезьян. Я пришел в эти края в поисках выхода из долины Опара, где жизнь моей спутницы подвергалась опасности. А вы?

– Я старый человек, – ответил незнакомец, – и нахожусь здесь с тех пор, когда был еще мальчиком. Я без билета пробрался на корабль, который доставил Стэнли в Африку. После основания базы Стэнли-Пуль я отправился с ним в глубь континента. Однажды я покинул лагерь, чтобы поохотиться в одиночку.

Заблудился и был схвачен недружественными туземцами. Они отвели меня в свою деревню, из которой я в конце концов бежал, но, не имея никакого представления, куда идти, я блуждал по джунглям несколько месяцев. Однажды я обнаружил вход в долину. Не понимаю, почему они сразу меня не убили, но они не сделали этого и позже. Видимо, решили, что мои знания им пригодятся. С тех пор я помогаю им в открытии и разработке полезных ископаемых и в огранке алмазов. Все это время я прожил в одиночестве, но в моем сердце всегда теплилась надежда на побег, хотя, смею вас заверить, – несбыточная надежда.

– Неужели нет никакого выхода? – спросил Тарзан.

– Выход есть, но он надежно охраняется, – последовал ответ.

– Где он?

– Это продолжение одного из туннелей, проходящего сквозь гору в долину.

Предки этой расы разрабатывали шахту в течение долгого времени. Горы продырявлены их шахтами и туннелями. Выше кварцев, содержащих золото, расположен оливиновый пласт с алмазными вкраплениями. В поисках алмазов, очевидно, было необходимо продлить одну из шахт для вентиляции. Этот туннель и тропа, ведущая в Опар – единственные выходы из долины. С незапамятных времен они держат туннель под усиленной охраной, скорее для того, чтобы предотвратить побег рабов, а не для защиты от внешнего неприятеля, они уверены, что им нечего опасаться таких неожиданностей. Дорогу в Опар они не охраняют, потому что больше не боятся опариан, и хорошо знают, что никто из рабов не рискнет бежать в город солнцепоклонников. По этой же причине и мы с вами обречены навсегда остаться здесь.

– Как же охраняется туннель? – спросил Тарзан.

– Двое болгани с десятком чернокожих воинов всегда на посту, – ответил старик.

– А гомангани не пытались совершить побег?

– Как мне рассказывали, в прошлом такие попытки предпринимались, но все заканчивались неудачей. Беглецов ловили и пытали, а их соплеменников переводили на самые тяжелые работы.

– А много здесь гомангани?

– Вероятно, тысяч пять.

– А сколько болгани?

– Около десяти-одиннадцати сотен.

– Пятеро против одного, – проворчал Тарзан, – и, тем не менее, они боятся совершить побег.

– Но не забывайте, – возразил старик, – болгани – разумная раса, а гомангани в умственном развитии недалеко ушли от диких зверей.

– Но они люди, – не соглашался Тарзан.

– Только внешне. Только! Они не могут объединиться, как люди, они еще не доросли до общественного сознания. Правда, они живут семьями и в деревнях, но этому их научили болгани. Они же выдали им оружие, чтобы защищаться от нападения хищников. До этого гомангани не знали, что такое семья. Более того, когда гомангани достигал преклонного возраста и не мог охотой прокормить себя сам, он уходил из племени и жил отдельно от остальных.

Затем болгани научили их строить заграждения типа частокола и заставляли мужчин и женщин вести оседлую жизнь. Они должны были воспитывать детей до достижения ими зрелого возраста, поэтому некоторые общины насчитывают теперь до сорока-пятидесяти членов. Но смертность среди них очень велика, многие погибают от жестокости болгани, да и дикие животные забирают свою дань.

– Пятеро против одного, – повторил Тарзан, – и все же они остаются рабами. Какими же трусами они должны быть.

– Вы не правы, – возразил старик. – Они далеко не трусы. В схватках со львами они ведут себя мужественно, но поскольку в течение веков они были подчинены болгани, у них выработалась рабская психология. Как мы от рождения наследуем страх перед богом, так и они – страх перед болгани.

– Это очень интересно, – сказал Тарзан, – но теперь скажите, где спрятана женщина, которую я ищу.

– Она ваша жена? – поинтересовался старик.

– Нет. Я сказал гомангани, что она моя жена, чтобы они защищали ее. Она Лэ, королева Опара и верховная жрица Пламенеющего Бога.

– Не может быть! – воскликнул старик. – Не может быть, чтобы королева Опара рискнула жизнью и пришла в дом своих исконных врагов.

– Она была вынуждена это сделать, – объяснил Тарзан. – Ее жизни угрожала опасность, потому что она отказалась принести меня в жертву их божеству.

– Велика была бы радость болгани, если бы они узнали об этом, – промолвил старик.

– Скажите мне, где она. Она спасла мне жизнь, и я должен помочь ей избежать участи, которую ей готовят болгани.

– Это безнадежно. Конечно, я могу сказать, где она, но вам не удастся спасти ее.

– Постараюсь, – буркнул человек-обезьяна.

– Но вы потерпите неудачу и погибнете.

– Если то, что вы мне рассказали, – правда, то у меня нет шанса выбраться из долины, поэтому лучше умереть здесь. Но попытка не пытка.

Старик пожал плечами.

– Вы не знаете болгани…

– Скажите, где женщина, – повторил свое требование Тарзан.

– Смотрите, – сказал старик, приглашая человека-обезьяну следовать за ним. Они зашли в комнату, и, подойдя к окну, выходящему на запад, старик указал на странную плоскую башню, возвышающуюся над крышей основного здания.

– Она где-то там, внутри этой башни. Но для вас она с таким же успехом могла находиться на северном полюсе.

Тарзан стоял молча, внимательно разглядывая башню и стараясь запомнить малейшие детали. К башне можно было добраться по крыше главного здания. Он увидел также ветви старых деревьев, касавшихся самой крыши. За исключением нескольких тускло освещенных окон в самом дворце Тарзан не заметил никаких признаков жизни. Вдруг он повернулся к старику.

– Я не знаю вас, – сказал он, – но мне почему-то кажется, что я могу довериться вам. Кровные узы крепки, а мы единственные представители белой расы в этой долине. Вы можете выслужиться, предав меня, но я не верю, что вы сможете так поступить.

– Успокойтесь, – ответил старик. – Я ненавижу их. Если бы я мог вам помочь, я бы сделал это, но я знаю, что надежды на успех нет, и, какой бы план вы ни придумали, женщину спасти не удастся, и вы никогда не выберетесь из долины дворца алмазов. Вы никогда не уйдете и из самого дворца, если болгани этого не захотят.

Человек-обезьяна усмехнулся.

– Вы находитесь здесь так долго, что начали усваивать психологию гомангани, которая держит их в вечном рабстве. Если вы хотите убежать – пойдемте со мной. Мы можем проиграть, но лучше попробовать, чем сидеть в этой башне.

Старик покачал головой.

– Нет. Это невозможно. Если бы был хотя бы один шанс, я уже давно бы совершил побег.

– Тогда прощайте, – сказал Тарзан и выскользнул из окна. Старик внимательно смотрел, как человек-обезьяна добирается до крыши главного здания, затем повернулся и поспешил по ступенькам лестницы, ведущей в центр башни.

Осторожно пробираясь по крыше главного здания, Тарзан двигался медленно, делая частые остановки и прислушиваясь, и, наконец, достиг странной башни. Он обнаружил множество боковых проемов в стене, служивших входами в комнаты. Проемы были завешены тяжелыми гобеленовыми портьерами, как и в башне старика-англичанина. Отодвинув одну из портьер, он заглянул в большую комнату, пустую и без мебели. В центре в круглом отверстии он увидел лестницу такой же конструкции, что и в восточной башне. В комнате ничего не было видно, и Тарзан прошел к лестнице. Осторожно заглянув вниз, он увидел, что ступеньки спускаются на большую глубину. Как далеко, он не мог судить, но, скорее всего, они вели в подземные помещения дворца. Через шахту до него доносился шум жизни и разнообразные запахи, но в основном все они поглощались тяжелым приторным ароматом фимиама, господствовавшим во всем дворце.