Нобелевская премия по сексу (Каша из топора палача) - Луганцева Татьяна Игоревна - Страница 17

«Ну что ж, а мне глоток не помешает. Все равно терять уже нечего. Нарушила все законы». – И Агата, открыв бутылку, хлебнула прямо из горла, тут же потеряв способность дышать.

– Ух ты! – наконец-то продышалась Агата, чувствуя, что пора уходить.

Агата понимала, что пока не нашла на Александра никакого компромата, но была надежда на перевод документов, с которых она сделала копии, и на данные из его компьютера. Агата, развалившись в кресле, набрала еще один номер телефона, цинично подумав:

«Надеюсь, Александр выбрал безлимитный телефонный тариф обслуживания? Я сейчас наговорила на приличненькую сумму».

– Алло? Тимоха? Это Агата. Я хочу послать тебе по факсу некоторые документы, переведи мне их с итальянского. Диктуй факс.

Тимофей Власов продиктовал свой факс и уточнил, насколько срочно нужен Агате перевод.

– Как можно скорее, вдруг меня арестуют, – неудачно пошутила Агата и отправила бумаги по факсу.

«Только зря ксерокопировала, сразу не додумалась, что так быстрее будет. А то когда бы я еще заехала к Тимохе, живет на краю света», – подумала Агата.

Она пообещала Тимофею Власову, переводчику с четырех языков, заехать к нему за переводом завтра, потом, посмотрев в окно, ужаснулась.

Уже темнело. Агата взглянула на часы.

«Пора уходить… Я еще найду повод прийти сюда, хотя бы вернуть его спортивный костюм. Мне чужого не надо!» – гордо подумала Агата, до этого обшарив всю квартиру чужого человека. Она взяла сумку, джемпер от костюма и, выйдя из кабинета, отправилась на поиски пакета со своими вещами. Дойдя до лестницы, ведущей вниз, Агата вдруг услышала звук открывающейся входной двери. У Агаты в момент ухнуло сердце в пятки. Агата еще не решила, что ей делать, когда услышала грубые голоса.

– Тащи его наверх! Ну и тяжелый, черт! Лысый, а ты его не убил?!

– Еще нет, но собираюсь это сделать, – ответил знакомый Агате голос Геры.

На негнущихся ногах, бесшумно Агата, с круглыми от ужаса глазами, метнулась обратно в кабинет. Она выхватила из сейфа пистолет и вооружилась ножом для разрезания бумаг, лежавшим на столе Александра. Потом все же Агата здраво рассудила, что ей не поможет даже автомат Калашникова. Она быстро спряталась за тяжелые плотные портьеры с атласными полосками, надеясь, что Гера и его братва ее не заметят.

«Вот я попала! Сама виновата, раньше надо было ноги уносить. Что вообще этот бандит делает в доме Александра?» – Агата жутко разнервничалась, сердце бешено колотилось. Она сидела, прижавшись голой спиной к горячей батарее, лицом уткнувшись в портьеру и в похолодевших руках сжимая нож для разрезания бумаг и пистолет, правда, она даже не знала, заряжен ли он. Агата пошевелилась, так как спину нестерпимо жгла батарея, шторы немного разошлись, и она увидела примерно половину кабинета Александра Берсеньева. Агата застыла в ужасе… Двое громил, один с серьгой в ухе, другой в татуировках, вволокли в кабинет Александра, из виска которого текла кровь, похоже, он был без сознания. Бандит в наколках рассмеялся.

– Здоров тип, и драться я бы с ним не хотел. Хорошо, что Серега смог его отвлечь, а я нанес этот сокрушительный удар сзади.

– Не разглагольствуй, – вошел следом Гера, воровато озираясь, – хорошо, что этот идиот живет один и этой старой мымры сегодня здесь нет.

«Он был бы удивлен, увидев здесь и сегодня меня, – пронеслась нелепая мысль в голове Агаты, – особенно в такой позе, в таком месте и в таком виде».

Гера между тем продолжал распоряжаться.

– Идиоты, связывайте его, пока он не пришел в себя! Я не хочу неприятностей! Вот! Туда! – сказал он, смотря горящими глазами прямо на Агату и указывая на нее пальцем.

Она чуть не закричала, но, слава богу, вовремя поняла, что лысый указывает не на нее, а на массивный стул.

– Свяжите его немедленно, только крепче. Этот парень знает какие-то восточные штучки, то ли кунфу, то ли карате, так что поосторожнее с ним, – предостерег он своих подручных.

– Будь спокоен, босс! И не таких обламывали! – Серега с татуированным усадили Александра и привязали его ноги к ножкам стула, а руки грубо выкрутили назад и связали толстым кожаным ремнем. – Готово, босс! Клиент к внушению готов!

Бандиты работали в непосредственной близости от Агаты, она даже чувствовала исходящий от них запах пота. Одно неловкое движение – и они задели бы ее.

«Если они отдернут портьеру, мне конец!» – не на шутку испугалась Агата, но, видимо, не в интересах бандитов было привлекать внимание с улицы, и их вполне устраивали зашторенные окна.

Александр дернул головой и напряг руки, Агата увидела даже его вздувшиеся вены, но кожаный ремень держал надежно.

– А… очнулся, голубчик! – обрадовался Герман, потирая руки, – вот сейчас я с тобой и потолкую.

Александр сильно закашлялся и сплюнул кровь на паркет, Агата вздрогнула.

– Только и можешь нападать сзади, как шакал, – прохрипел Александр.

– А это неважно как, главное, я достиг своей цели, – засмеялся лысый и, приблизившись к хозяину дома, ударил его по лицу. Агата снова вздрогнула, но попыталась взять себя в руки, понимая, что при каждом ее вздрагивании портьеры колышутся.

– Шакал! Откуда ты взялся в наших краях? Что ты из себя корчишь? Не дружишь с местными ребятами, аристократ хренов! А ведь я тебя предупреждал, что я здесь главный. Ну что, попал из-за какой-то девки?! Нарвался на грубость? Я вот еще не решил, убить тебя или просто покалечить?

– Да он и так уже покалеченный, – хмыкнул татуированный, – кстати, Маринка хотела с ним познакомиться, сама мне по пьяни говорила. Он, мол, не похож на вас, обормотов, именно о таком и мечтала всю жизнь.

– Главное, что при бабках, – вторил Серега.

– Моя Маринка и этот урод? – побагровел лысый. – Что только бабы в нем находят? Ты откуда приехал, козел?

– Не твое дело, – ответил Александр, выкручивая свои кисти – и все напрасно.

Лысый нанес ему пару сильных ударов, Александр дернулся, но не проронил ни звука.

– Все, я решил тебя убрать, не нравишься ты мне! Я спрашиваю, откуда ты явился?

Агата, дрожащая за шторами, тоже хотела знать, откуда прибыл Александр, но он молчал. Агата, расширившимися от ужаса глазами смотрела, как на полу под Александром растекается кровавое пятно. Сердце ее сжималось.

«Надо что-то делать, – думала она. – Но что? Не могу же я позволить, чтобы на моих глазах убили человека, который меня фактически до этого спас. Может, выскочить и пригрозить пистолетом? Но что я могу? Я даже не знаю, на что нажать, чтобы он выстрелил! Александр абсолютно беспомощен, а я вооружена, и не могу ему помочь. Вот ведь ситуация!»

Другой голос нашептывал:

«Дурочка! Затаись! Только в этом твой шанс на спасение! Его сейчас убьют и уйдут. После этого ты выберешься и убежишь отсюда… Подумай о сыне и о своей жизни!»

Агата не хотела слушать этот противный голос, хотя понимала, что в чем-то он прав. Ее геройство явно не спасет Александра, а погубит их обоих.

– Ребята, пошустрите в сейфе, симулируем ограбление, – крикнул лысый и надавил на Александра, – код, гнида!

– Он открыт, – спокойно ответил он.

Ребята рванули к сейфу, глаза их зажглись алчностью при виде денег, они уже больше ничего не видели. А Гера отошел от Александра и развалился в кресле напротив, водрузив ноги на стол. Он презрительно смотрел на хозяина дома, поверженного и избитого, и курил, стряхивая пепел на паркет. Агата поняла: или сейчас, или никогда. Она высунула тонкую дрожащую руку с ножом для разрезания бумаг и попыталась достать до связанных ног Александра, но ей не хватило расстояния. Тогда она принялась резать кожаный ремень, стягивающий его руки. Почему-то она боялась, что он испугается и закричит от внезапного прикосновения, потому что она именно так бы и сделала, если бы до нее дотронулись, когда она этого не ждала. Александр даже не дернулся, руки его были холодными от сильно передавливающего их ремня. Агата принялась его пилить, что оказалось не так уж и просто, каждую секунду она могла быть обнаруженной. Руки ее тряслись и пару раз она резанула кожу на руках Александра. Агате показалось, то она целую вечность пилила этот ремень. На самом деле это произошло довольно быстро, и ремень упал на пол, стукнувшись пряжкой об пол. В глазах Агаты потемнело, а Александр закашлялся.