Нобелевская премия по сексу (Каша из топора палача) - Луганцева Татьяна Игоревна - Страница 10

– Гера, да мы же не знали! Да мы же за тебя любого порвем! – поднялись из-за стола бритоголовые парни и шатающейся походкой подошли к ним.

Один из них грубо схватил Агату за волосы и поволок в угол, она закричала скорее от ужаса, чем от боли. В такую жуткую ситуацию Агата не попадала никогда.

– Не трогай ее! – гаркнул Гера. – Это исключительно мой трофей, и оставлю я эту шмару на сладенькое. Танька, жратвы и водки!

– Слушаюсь, – кинулась на кухню барменша, она же официантка, бросив на Агату затравленно-сочувствующий взгляд.

– Вот, гадина! Убежать от меня задумала… – налитыми кровью глазами посмотрел на Агату Герман. – Меня никто не кидал и никто никогда не кинет, тем более такая мармышка, как ты, – стукнул кулаком по столу лысый так, что подпрыгнули все столовые приборы.

– Не переживай, шеф! Мы ей потом отомстим за тебя! – хохотнул один из молодых жеребцов.

Таня металась с кухни к ним и ставила еду на стол, молча снося мат и шлепки по заднице. У Агаты болело лицо, по которому заехал этот отморозок, а во рту она даже ощущала соленый привкус крови. Она пошевелилась, пытаясь размять затекшую ногу, и тут же снова получила оплеуху.

– Пристегните ее наручниками, – рявкнул Герман, – чтобы не сбежала.

Он кинул наручники одному из своих сподручных, и тот, обдав Агату перегаром, наклонившись к ней, еле удерживаясь на ногах, защелкнул на ее запястьях холодную сталь. После этого бандит совершил абсолютно нелепый поступок: он приблизил к Агате свое лицо и лизнул ее в нос, словно собака. Она невольно отшатнулась и стала судорожно вытирать свое лицо. Молодой парень громко и раскатисто расхохотался, возвращаясь на место.

– Сладкая, – сообщил он собутыльникам.

– Надеюсь, баньку растопили и девок заказали? – гаркнул Гера, наливая себе и пацанам по полстакана водки.

– Все путем, хозяин, – успокоил его до сих пор молчавший парень со шрамом на лбу. – А то этой худосочной нам всем не хватит.

Та запаниковала, ощущая прямо-таки животный страх и холод, разливающийся в низу живота.

Татьяна ходила в непосредственной близости от распластавшейся в углу Агаты.

– Помоги… – попросила ее Агата шепотом, особо ни на что не рассчитывая, так как видела страх в ее глазах.

Агата не сразу, но обнаружила, что молодчик приковал ее наручниками не к трубе, как обычно делают, а к ее железной канистре. О том, чтобы рвануть к выходу, не могло быть и речи, так как ее в два счета нагнали бы и избили, а это больно, Агата это уже ощутила всем своим нутром.

Мужики врубили какую-то веселую музыку и продолжили пьянствовать, изредка вспоминая об Агате и кидая в нее объедки, сопровождая матом и смехом каждое удачное попадание. Затем они окончательно напились, к ним присоединились проститутки, и началась оргия, которая в конечном итоге должна была переместиться в баньку. Сигаретный дым висел белой пеленой, от визга девиц уже болела голова. Вдруг Агата услышала, как ее кто-то зовет тихим шепотом.

– Эй! Девушка! Эй!

Она повернула голову и увидела согнувшуюся в три погибели Татьяну, выглядывавшую из-за барной стойки и машущую ей рукой.

– Я? – уточнила Агата.

– Ну а кто? – прошипела Таня. – Ползи сюда! Скорее!

Агата поняла, что спасется она или сейчас, или уже никогда. Хорошо, что у нее появился союзник в лице перепуганной насмерть Тани. Агата поползла к барменше, стараясь не греметь наручниками и канистрой. Вся ее спина покрылась липким потом, она ежесекундно ждала окрика или удара.

«Сейчас, сейчас заметят, сейчас схватят… Господи! Изнасилуют и убьют. Что он ко мне пристал? Этот лысый явно наркоман или агрессивно настроенный алкоголик-психопат, а я подействовала на него, как тряпка на быка…»

Агата, от страха ничего не видя перед собой, доползла до Тани, та схватила ее холодными дрожащими руками и впихнула в открытую дверь, куда Агата вместе с ней вползла на четвереньках. Канистра громыхнула по голому кафелю, Агата замерла.

– Тише! Господи, вроде не слышат, музыка так громко играет…

От внутреннего напряжения у Агаты запотели стекла очков, она судорожно глотнула воздух, так как пока ползла, боялась даже дышать, и спросила:

– Где мы?

– В туалете! Беги скорее через окно!

– Я что-то и в туалет хочу…

– С ума сошла?! Беги скорее! Твое исчезновение сейчас обнаружат, и меня убьют вместе с тобой! – Татьяна подталкивала ее к выходу, то есть к окну, – хорошо, что канистра пустая. Где-нибудь схоронись, сразу в город не беги, нагонят по дороге, – серьезно говорила барменша, словно речь шла об охоте на зверя.

– Я в милицию…

– Нет! Я знаю Геру! В милицию не ходи, где-нибудь спрячься на сутки-двое… слушай, что я тебе говорю, я эти местные дела знаю. Если Гера сейчас позвонит на контрольно-пропускной пункт при въезде в наш поселок, то тебя там задержат и отдадут ему в руки…

– Я не видела никакого пункта… – стучала зубами Агата.

– Он есть, только замаскированный! Ты опять споришь?! Что за несносный характер?! Вали давай!

– Спасибо, Таня… тебе-то ничего не будет?! – Агата подошла к подоконнику на негнущихся ногах.

– Беги, говорю! Я выкручусь… не впервой. Восемь лет на панели простояла, а тебя, дуреху, жалко. – Таня вздохнула полной грудью и открыла фрамугу окна легким движением руки. Эта женщина действительно производила впечатление: такая и в горящую избу войдет, и коня на скаку остановит.

– Что же мне делать? Где мне спрятаться? Здесь не дома, а крепости, и я тут никого не знаю, – думала вслух Агата, взгромоздясь на подоконник. Окно было маленьким, и туалет хозяин явно не ремонтировал уже давно.

– Стой! – вдруг остановила ее Таня, – знаешь, только один человек способен тебе помочь, если захочет, конечно. Он один здесь не боится Геру и однажды даже при мне набил ему рожу. Обратись к Александру Берсеньеву, он живет на параллельной улице в доме номер восемнадцать. Обратись к нему и попроси помочь! Скажи, что Таня из бара прислала, он меня знает, единственный, кто ведет себя со мной учтиво и порядочно. Иди к нему! А что ты так на меня смотришь? – спросила Татьяна.

– Так… ничего… – Агата пролезла в узкое окно, зацепившись своей длинной юбкой за оконную раму намертво. – Черт! Таня, помоги!

– Я себе все ногти обломала уже, нет, ты застряла здесь капитально… Снимай юбку!

– Что? – оторопела Агата, и тут они обе услышали стук в туалетную дверь.

– Аллё! Кто там?! Открой! Слышь, Гера, курва сбежала!!! – Разнесся крик, от которого у Агаты волосы на голове встали дыбом.

Она быстро скинула с себя юбку, одернула кофту максимально низко, с трудом протащила канистру в оконный проем и понеслась по улице, понимая, что у нее выигрышных всего несколько секунд и что если ее пропажу обнаружили, то сейчас же снарядят погоню. Она неслась по улице, прикованная к канистре, слыша только стук своего сердца, работающего на пределе. В голове жила лишь одна мысль – спастись! Ей было уже неважно, почему и зачем она здесь оказалась, для чего все это затеялось, она неслась к дому, на который ей указала Таня, в душе понимая, что действительно Александр Берсеньев – единственный, кого она тут знала, хотя бы по имени. Странным было то, что она считала, вернее, ситуация заставила ее считать, знакомым совершенно не знакомого человека. Она сама не понимала, как ее ноги свернули в узкий проход и понеслись к улице, на которой жил Александр. Ей мерещилось, что за ней уже слышны топот ног и окрики бандитов, но Агата не могла позволить себе остановиться и посмотреть назад. Агате еще предстоял огромный путь по прямой улице до дома Александра.

«Вдруг он уехал? Вдруг он не откроет? Как мне убедить охранника, который откроет дверь, дать объясниться с его хозяином? Судя по всему, Александр очень скрытный человек и не склонен вообще ни к какому общению. Господи, это мой последний шанс!» – Она поняла, что не до конца потеряла остатки разума от страха, потому что сохранила способность рассуждать. Поэтому-то внутреннее чутье подсказывало Агате, что за ней уже организована погоня, но другого пути у нее тоже не было. И беглянка неслась по улице в куртке, колготках и сапогах с канистрой, прикованной к ее запястью. При любой другой ситуации она бы умерла со смеху, если бы увидела такую картину, но сейчас ей было не до смеха. Вдруг Агата подвернула ногу, упала и разбила очки. Не став искать дорогую оправу, она, прихрамывая, понеслась дальше. И вот наконец спасительный дом, выходящий роскошной дверью на улицу, был перед ней. Агата возликовала, этот жуткий марафон был окончен, оставалось только растопить сердце хозяина.