Кто в теремочке умрет? - Луганцева Татьяна Игоревна - Страница 52

– Здравствуйте, – заговорила с ней Агнесса на родном языке, – мы по объявлению о приеме на работу, то есть вам требуются горничная и повариха?

– Да, заходите, – пригласила их войти хозяйка дома.

Девушки уселись на диван, Анхелика села напротив в кресло, откинувшись на спинку. Яна ревнивым взглядом осмотрела ее. Она была среднего роста с очень женственной, красивой, слегка располневшей фигурой, правильными чертами лица и светлыми, некрашеными волосами чуть пониже плеч.

– Ваши рекомендации? – спросила хозяйка дома.

Яна, которая все равно ничего не понимала, а только безмятежно улыбалась, осталась неподвижна, а ее напарница зашуршала бумагами.

– Вот рекомендации.

Она сама их написала на свой страх и риск на бланках охранного агентства.

Анхелика внимательно изучила бумаги.

– Здесь сказано, что Лиза Петрова – русская?

– Да, – кивнула Агнесса и посмотрела на подругу.

– Она не говорит на чешском языке?

– Нет, но я могу ей все переводить.

– Вы в своем уме? Зачем мне горничная-иностранка? Как я с ней буду общаться? Я просила чешку, моя бывшая горничная серьезно заболела и не сможет больше ко мне приходить.

– Я – чешка! – с готовностью выпятила грудь Агнесса. – А Лиза Петрова хочет устроиться поваром. Дайте ей только один шанс, и вы поймете, что не ели ничего вкуснее. Кроме того, она отлично говорит по-английски.

– Я не очень хорошо говорю на английском, – оборвала Агнессу хозяйка дома, – и вообще у меня конкурс на замещение должностей, так что я могу вас взять только с испытательным сроком на один день, а вечером скажу свое решение.

«Ишь, какая фифа», – подумала Агнесса и улыбнулась:

– Как скажете, хозяйка.

– Коттедж у меня небольшой, везде требуется влажная уборка. Я думаю, не стоит говорить, что вещи, расставленные мною, должны оставаться на своих местах? Пылесос, ведра, швабры, тряпки, моющие средства находятся в кладовке справа от кухни. Я не люблю, когда где-то остается пыль и сохраняется запах синтетических моющих средств. Вашего повара, вернее, чудо-повариху я сейчас отведу на кухню. Все продукты в ее распоряжении, все, что она найдет там, может брать. Надеюсь, что ваши похвалы ее кулинарным способностям не пустая болтовня, и я сегодня вкусно поужинаю. Попросите ее приготовить что-нибудь из русской кухни, и вообще… должна признаться, что люблю вкусно поесть. Лиза Петрова не похожа на повара, она так худа.

– Она поклонница японской кухни, – пояснила Агнесса.

– Передайте ей еще, что посуда должна содержаться в идеальной чистоте, и чтобы не было запаха гари! А я вас, девочки, оставлю. Сразу предупреждаю, что везде расставлены видеокамеры наблюдения, а денег и драгоценностей в доме нет. У меня все надежно спрятано в банковском сейфе.

– Что вы! Мы не воровки! – уверила ее Агнесса, почти не покривив душой; чем дальше, тем больше ей не нравилась эта женщина с ее высокомерием и способностью унижать других людей.

– Еще один момент, – поднялась с кресла Анхелика, – я не разрешаю своим слугам есть в моем доме и принимать душ.

– Я все поняла.

Анхелика пригласила Яну на кухню, сияющую чистотой и порядком, хотя, как уже сыщицы поняли, заслуги самой хозяйки в этом не было. Кухня была большая: огромная рабочая поверхность стола, плита с вытяжкой, массивный холодильник, подвесные шкафчики с матовыми стеклянными дверцами, заставленные какими-то баночками и скляночками. Бесшумно работал кондиционер. Да, эта хозяйка не любила посторонние запахи. Она обвела помещение руками и выразительно посмотрела на Яну.

– Я, я, натюрлих, – ответила Яна, продолжая улыбаться и сама не зная, что обозначает эта фраза, но явно что-то хорошее.

Хозяйка дома недоуменно пожала плечами и покинула кухню, по дороге показывая Агнессе принадлежности для уборки.

Вскоре хозяйка в кремовом брючном костюме и соломенной шляпке покинула свой дом, еще раз запретив претенденткам на замещение должностей горничной и повара трогать вещи и опустошать холодильник. Агнесса хотела спросить, можно ли пить воду из крана, но вовремя сдержалась. Оставшись вдвоем, Яна громко крикнула «йес» и попросила напарницу:

– Переведи мне, что щебетала эта птичка? Роль тупой поварихи-иностранки мне не понравилась.

Агнесса перевела речь, вернее, назидательные наставления Анхелики. Яна присвистнула.

– Ну и штучка! Почему Карла все время тянет к таким дамам, которых я, как повар, назвала бы «холодное заливное под горчичным соусом»?

– Начинаешь вспоминать рецепты? – усмехнулась Агнесса, на кухне головой задевая люстру в виде перевернутых кофейных чашек.

– Какой у тебя рост?

– Метр восемьдесят семь, – ответила Агнесса, – но я по этому поводу не комплексную. Я, между прочим, хорошо играю в баскетбол.

– Ты вообще молодец, – вздохнула Яна.

– Она что-то говорила о системе наблюдения.

– А нам все равно. Пусть смотрит, как мы все перероем у нее в доме с голода, – махнула рукой Яна.

– А вдруг она покажет видеозапись в полиции? – напряглась Агнесса.

– Пусть показывает, мы же ничего не украдем, что они нам инкриминируют? Тем более, если у нас будут улики против нее самой. – Яна отличалась природным оптимизмом.

Она взяла со стола яблоко и весело захрустела им, подмигивая камере слежения.

– Витамины для шеф-повара.

Девушки принялись осматривать гостиную, выдвигая ящик за ящиком.

– А что мы ищем? – спросила Яна.

– Ну, не знаю… что-нибудь.

– Такой уголок, где было бы написано кровью: «Я убью тебя, Карл Штольберг», – предположила Яна, – и там везде развешены его фотографии, проколотые булавками, и вырезки из газет о князьях Штольбергах.

– Ага, или стоял бы костюм Голема и рядом бы лежал пистолет, из которого застрелили Дмитрия, с отпечатками пальцев Анхелики, Ангелики, Афигелики, – пропела Агнесса.

Яна поняла, что сработается с этой долговязой девицей. Так, играючи, они переместились на второй этаж, где обнаружили открытую бутылку текилы. Яна хлебнула для храбрости полстакана и сразу же опьянела.

– Нам не говорили, что мы не можем выпить, – пояснила она Агнессе.

Та последовала ее примеру.

– Эх, зря мы все это затеяли, – вздохнула Яна, – посадят нас в тюрьму, и Карл нас не спасет, сам сидит…

– Не переживай, мы представились липовыми именами, нас не найдут, – уверила ее напарница.

С новыми силами они начали проверять все личные вещи Анхелики, пока не наткнулись на фотографию Карла Штольберга, лежащую среди нижнего белья хозяйки.

– Вот! Вот! – возбужденно закричала Агнесса. – Она его не забыла!

– Ну и что? Это вовсе не означает, что она хочет его убить.

Яна всмотрелась в фотографию молодого князя. Она была ребристой, словно змеиная кожа. Присмотревшись, она поняла, что первоначально фотография Карла была разорвана на мелкие кусочки, а затем тщательно склеена на листе ватмана.

– Все, Агнесса, этот раунд мы проиграли. Женщина, которая в порыве ярости рвет фотографию любимого в клочья, а затем с любовью и раскаянием склеивает ее заново, не способна убить объект своего обожания, – сделала вывод Яна, – здесь мы ничего не найдем.

– Тогда я хоть приберусь немного, а то как-то неудобно получилось, – ответила ей напарница.

– Ага! А я пойду приготовлю какой-нибудь кулинарный изыск, прости, господи. А то хозяйка придет голодная в надежде вкусно поесть, а ее обманули, – согласилась Яна и спустилась в кухню.

Сказать, что Яна не умела готовить, это значит ничего не сказать. Она не готовила никогда в жизни. В детстве и юности на кухне орудовали ее мама и бабушка, в зрелом возрасте – домоправительница. Ну, а в тяжелый период жизни, когда не было работы, средств к существованию, она питалась исключительно бутербродами и растворимым кофе. Поэтому вид продуктов, точнее, изобилие еды в холодильнике Анхелики ввергло Яну в шоковое состояние.

«Ну, ничего… сейчас что-нибудь сварганим из русской кухни… блины! Да, блины! Щи да каша – пища наша!»