Королевство треснувших зеркал - Луганцева Татьяна Игоревна - Страница 17

– Можно к вам?

Алиса кивнула, проглотив кусок рыбы, на вкус она оказалась довольно сносной.

– Вы новенькая? – поинтересовалась рыжеволосая дама.

– Да.

– Добро пожаловать в семью.

– Спасибо, – Алиса чуть не закашлялась.

– Меня зовут Рая.

– Алиса, – представилась она рыжеволосой собеседнице.

– Чудесное имя.

– Главное – редкое, – согласилась Алиса.

– Как вам у нас? Уже прошли тестирование? – улыбнулась, обнажив мелкие зубы, Рая.

– Это на приборе с проводочками?

– Да.

– Прошла, только я не поняла, к чему это?

– Это надо для нашего психолога Галины Николаевны. Вы не смотрите, что она молодая, она опытный врач и не одну сотню женщин вернула в мир.

– Меня в мир возвращать не надо, я оттуда и не уходила, – ответила Алиса.

– То-то я смотрю, что вы не похожи на здешних женщин. Такая уверенная в себе, спокойная, без синяков и ссадин, без затравленного взгляда.

– Синяки и ссадины свои я уже залечила, но это все равно не повод, чтобы у женщины появился затравленный взгляд. Пусть он будет у того зверя, у того нелюдя, который ее бил, – ответила Алиса.

– Зачем же вы тогда здесь? – сделала удивленные глаза Рая.

– Мне пообещали помочь материально, устроить меня на работу, чтобы мы с дочкой ни в чем не нуждались.

– Понятно, – опустила глаза в свою тарелку собеседница.

– Кстати, тут многие женщины не выглядят забитыми и жалкими. Взять хотя бы ту высокую, с выбеленными волосами женщину с размером бюста минимум пять-шесть, – произнесла Алиса.

– А! Это наша Людочка, наша местная секс-бомба, – рассмеялась Раиса.

– С отрицанием мужчин вы отрицаете секс. Какая же тогда ваша Люда секс-бомба?

– Она по этому поводу здесь и находится! Ей мужчины не дают нормально жить, они воспринимают ее только как сексуальный объект! Они ей шагу не дают ступить, а Люду уже тошнит от такого отношения к ней. Мужчины этим самым унижают ее и, как считают Люда и Галина Николаевна, дискриминируют ее по половому признаку.

– Понятно.

Алиса еще раз посмотрела на аппетитную Люду, и у нее мелькнула крамольная мысль.

«Именно поэтому, чтобы мужчины к ней не приставали, Людочка вставила силиконовую грудь, увеличила губы, нанесла боевой раскрас на лицо и носит, по всей видимости, исключительно облегающую одежду. Все только для себя, любимой, а о мужчинах она не думает совсем… да, конечно, так я и поверила».

– А вы почему здесь? – спросила она у своей словоохотливой собеседницы.

– А у меня легкое помешательство, – спокойно ответила Рая, размешивая вилкой компот.

«Как мило», – подумала Алиса и придала своему лицу серьезное выражение.

– Да, вы знаете, Галина Николаевна сказала, что я должна говорить об этом спокойно. Признание недостатка – уже половина пути к выздоровлению. Так алкоголик должен признать, что он – алкоголик и заявить об этом окружающим. Вот и я признаю, что слегка сошла с ума, но в этом не моя вина, а моя беда! У меня «вяло текущая шизофрения». Здорово, правда?

– Я как-то не уверена, что это здорово… – честно ответила Алиса.

– Да, мне тоже не нравится слово «вяло», лучше бы у меня было буйное помешательство. Так сказать, жизнь кипит и бьет ключом, но тогда бы возникли большие неудобства, на меня бы надели смирительную рубашку и привязали к койке!

Алиса задумалась, она не была уверена, что надо говорить вслух, что ты сумасшедшая, но ведь она же не психолог, как Галина Николаевна…

– Кто же в этом виноват? – осторожно поинтересовалась она у Раисы.

– Как кто? Конечно же, кровопиец и негодяй, забравший у меня лучшие годы жизни, мой ненаглядный муженек Виктор!

– Да, конечно, – быстро согласилась Алиса, видя, как нежная кожа с веснушками на лице женщины от гнева покрывается красными пятнами. – Может, не стоит о нем вспоминать, если это вызывает отрицательные эмоции? – спросила она, но было уже поздно, механизм был запущен.

– Мы с Виктором полюбили друг друга и поженились в юном возрасте в восемнадцать лет, а в девятнадцать я родила дочку Танечку, назвали ее, кстати, в честь его матери – суки, извините! – начала свой рассказ Рая.

– Ничего…

Алиса покачала головой в знак сочувствия.

– Мы жили дружной семьей целых шестнадцать лет, пока мой муж не заявил мне, что завел любовницу – восемнадцатилетнюю девушку. Каково мне, тридцатичетырехлетней женщине с пятнадцатилетней дочкой, слышать такое? Любовница Виктора почти ровесница нашей Танечке!

Алиса была не уверена, что в подобных случаях детей надо посвящать в такие подробности и погружать в психологические проблемы брошенной жены.

«Наверное, я неправильная женщина, – грустно подумала она, – все делаю не как другие».

– Я плакала, билась в истерике, уговаривала Витю одуматься, но все было напрасно, – продолжала свое грустное повествование Рая, – а потом случилось непоправимое. Мы с мужем сами не имеем высшего образования. Он всю жизнь работает водителем такси, а я – продавщица в парфюмерном отделе, но своей девочке мы решили дать хорошее образование, если понадобится, то и платное. С этой целью мы с Витей каждый месяц откладывали на сберегательную книжку по половине наших небольших зарплат. Да, мы жили трудно, все лучшее отдавая ребенку, себе отказывали во всем, но зато за шестнадцать лет совместной жизни у нас скопилась внушительная сумма денег, которую мы хотели вручить Танечке после окончания школы. Она у нас отличница и очень послушная девочка. Пусть бы она сама решала, что ей делать с родительским подарком. Таня смогла бы выучиться в любом престижном институте, поехать за границу посмотреть мир или даже купить себе однокомнатную квартиру. Да, наша девочка благодаря нашим стараниям могла бы утереть нос своим подружкам, которые всегда были одеты лучше ее и имели больше, чем Танечка. Она могла бы стать обладательницей собственного жилья! И все это благодаря нашей жертвенности, ведь мы хотели, чтобы наш ребенок жил лучше, чем мы с мужем! – тряхнула рыжими кудрями Рая и залпом осушила компот, словно это был напиток с высоким содержанием спирта, который она зачем-то так долго размешивала вилкой.

– И что? – с замиранием сердца спросила Алиса.

– Когда я не так давно полезла за сберегательной книжкой, чтобы снять немного денег на шестнадцатилетие дочери, то обнаружила, что она… что она… что она пуста! – наконец-то выпалила Раиса и судорожно вздохнула. – Когда я поинтересовалась у мужа, где деньги, куда они делись, он рассвирепел. Вот я у вас хочу спросить, Алиса, разве я не имела права поинтересоваться судьбой этих денег, раз половину из них откладывала я?! – Глаза Раисы теперь лихорадочно блестели, а лицо перекосила гримаса отчаяния и злобы. В данный момент все бы охотно поверили, что перед ними сумасшедшая, даже без ее личного признания.

Алиса с тоской покосилась на других, мирно ужинающих дам, и ответила:

– Я думаю, Раиса, что если эти деньги откладывались совместно, с двух зарплат на общего ребенка, то вы вправе поинтересоваться их судьбой.

– Мо-ло-дец! – по слогам прокричала Раиса. – Я тоже так думала, твой ответ верный!

«Не хотела бы я ответить неверно», – подумала Алиса, слегка отодвигаясь от нее на стуле.

– Оказывается, все денежки мой Виктор отдал Сонечке, своей любовнице! Знаешь, как он объяснил свой поступок?

– Не знаю, – честно призналась Алиса.

– Что Сонечка – еще совсем молоденькая девочка и ей надо учиться! Он заплатил за ее обучение на экономиста!! Наша Танечка осталась ни с чем!!

Тут Раиса забилась в каких-то конвульсиях, упала лицом на стол, раскидав все предметы сервировки. Алиса онемела, она не знала, что ей делать, просто тупо смотрела на покатившуюся виноградинку из компота. Тут, как из-под земли, возникли две медсестры и, подхватив Раису под белы рученьки, поволокли на выход. Аппетит у Алисы совсем пропал, другие женщины даже не повернули головы в сторону причитающей, сопротивляющейся Раи. По всей видимости, эту картину они наблюдали не раз и привыкли к ней. К Алисе подошла миловидная пожилая женщина в белом халате и представилась: