Капли гадского короля - Луганцева Татьяна Игоревна - Страница 19

Юлиана смерила Тину презрительным взглядом и удалилась, Тина поплелась следом.

– Кристина, задержитесь, пожалуйста, – попросил Казимир Натанович.

Юлиана демонстративно хохотнула и закрыла за собой дверь в аудиторию.

– Слушаю вас, – сказала Кристина.

– Вы знаете этого мужчину, то есть видели вы его? – спросил Казимир Натанович.

– А… вас заинтересовала моя работа, – усмехнулась Кристина, – нет, это выдуманный персонаж, этот образ, видимо, сидел у меня в подсознании.

– Хорош… – протянул Казимир Натанович, посмотрев на Кристину поверх очков, – я хочу сделать одно предложение.

– Я вся внимание.

– Я уже стар, болен и скоро могу умереть, – не очень весело начал профессор.

– Типун вам на язык! Что за речи? Даже слушать ничего не хочу, – сказала Кристина.

– Детка, выслушайте меня до конца. Меня охватила мания величия или мания неизбежности? – задумался Казимир Натанович, впав в молчание. Тина терпеливо ждала, когда он очнется. – Ну, да… прости… Так вот, хочу, чтобы написали мой портрет, немного нескромно, но я решил позволить себе это маленькое излишество.

– Я считаю, что это нормально, – ответила Кристина, – я бы тоже не отказалась от своего хорошо выполненного портрета.

– Я рад, что ты меня поддерживаешь. Я хочу, чтобы этот портрет написала ты.

– Я? – удивилась Тина.

– Ты, Кристина, именно ты. Ты не против?

– Боже мой, какой почет! Какая честь! Вы серьезно хотите, чтобы я писала ваш портрет? – не верила студентка.

– Я совершенно серьезен, – ответил Казимир Натанович, – я могу доверить эту ответственную миссию только тебе. Когда начнем? – подмигнул он Тине.

– Хоть сегодня! – воскликнула она.

– Тогда жду вас у себя после занятий, – ответил профессор и написал Кристине на бумаге свой адрес и код подъезда, пояснив: – Здесь недалеко, я пешком хожу.

– Пренепременно буду, тьфу! Что это я, Казимир Натанович, стала так странно выражаться? – И, попрощавшись с учителем, Кристина рысью припустила на занятия.

Весь день Тина провела как в тумане, пребывая в предвкушении посещения квартиры Казимира Натановича.

И вот в назначенный час Тина вошла в подъезд красивого дома сталинской постройки в центре Москвы.

Профессор уже открыл для Тины дверь и ждал ее при входе.

Квартира была просторной и уютной, здесь же располагалась и мастерская художника. Больше всего в этой квартире поражали произведения искусства, особенно картины кисти самого хозяина и собранная им коллекция. Пахло старым домом и красками. Тина прошла в мастерскую. Паркет под ногами приятно скрипел, три больших окна пропускали в мастерскую много света. Затаив дыхание, Тина подошла к чистому холсту.

– Да, да, Кристина, все уже готово к работе. Мы должны поторопиться, чтобы портрет был готов через несколько дней, – вошел вслед за ней в мастерскую Казимир Натанович с подносом, уставленным едой, – но сначала я предлагаю вам перекусить. И не отказывайтесь, Тина, я знаю, что вы из института и голодны.

– А кто отказывается? – стрельнула глазами на поднос Кристина и протянула хозяину квартиры пакет с фруктами: – Я тут тоже кое-что купила.

– Не стоило беспокоиться, Кристина.

– Стоило, стоило, – ответила она под его смешок.

Казимир Натанович поставил поднос на стол и, взяв пакет, понес на кухню, вымыть фрукты, принесенные его гостьей.

– Так… что вы мне предлагаете? – присела на явно антикварный стул Кристина, впиваясь голодными глазами в еду на подносе.

Здесь стояли две пиалы с салатом из сыра, ветчины, огурцов и зелени, заправленным майонезом, тонкие фарфоровые тарелки с семгой и гарниром из жареных овощей и две кокотницы с грибами. Казимир Натанович быстро вернулся с вазой с фруктами.

– Позвольте, я поухаживаю. – Он быстро накрыл стол скатертью, разложил приборы и поставил еду. – Извините, что сразу все принес, это чтобы облегчить себе задачу и не бегать на кухню.

– О чем вы говорите, Казимир Натанович? Я так тронута вашим вниманием и вообще тем, что вы мне предложили. Выглядит все очень аппетитно, а на вкус… – Тина попробовала салат, – и на вкус изумительно. Сами готовили?

– Сам, – признался профессор.

– Да вы – гурман!

– Есть немного, – согласился Казимир Натанович и хитро улыбнулся, – может, вина?

– Не боитесь, что портрет получится несколько косым и размытым? – ответила Тина, улыбаясь. Настроение ее улучшалось с каждой минутой.

– Французского, урожая девяносто шестого года?

– От французского отказаться не могу, – вздохнула Тина.

Так они мило обедали, Казимир Натанович ухаживал за Кристиной, наливал ей вина… Французское вино оказалось действительно отменным, и они в приподнятом настроении принялись за работу.

Тина снова потеряла счет времени. Она работала не за деньги, вкладывала в этот портрет всю свою душу…

Профессор сам прервал творческий процесс и сказал, что она продолжит завтра. Тина только сейчас подумала о солидном возрасте учителя, ему наверняка тяжело долго позировать, сидя на одном месте.

Последующие несколько дней Кристина приходила к своему преподавателю и продолжала работать, мило беседуя о жизни. Казимир Натанович был очень интересным собеседником. Каждый раз он, несмотря на протесты Кристины, встречал ее вкусной едой. За эти дни Тина привязалась к Казимиру Натановичу как к родному. Портрет был уже фактически закончен, когда Кристине позвонила подруга, находившаяся в отчаянном положении. Кристина извинилась перед преподавателем и, сославшись на срочные дела, помчалась к Кате. Впереди были суббота и воскресенье, а вот в понедельник Тина пообещала снова прийти после занятий.

Когда Тина на своем старом «Фольксвагене» зеленого цвета приехала к Кате, та уже была на грани истерики.

– Когда меня посадят в тюрьму, ты останешься с моим сыном. Я только тебе его могу доверить! – рыдала она на ее плече.

– Я ничего не понимаю. Объясни мне все толком, что случилось?

Кристина усадила подругу на диван.

– Рассказывай.

Катя собралась с мыслями и рассказала Кристине обо всем, что с ней произошло. Тина, выслушав это невероятное повествование, присвистнула.

– Ну ты даешь! Рассказал бы кто другой, не поверила бы, что такая нелепая случайность – возможна. Вот не занималась ты никогда подработками и не надо было тебе начинать.

– Я и так столько лет сижу на твоей шее.

– Ни на чем ты не сидишь! Ты для меня как самый близкий родственник, а какие счеты могут быть между родственниками? – ответила Тина, лихорадочно думая, чем она может помочь подруге.

– Возомнила о себе и вот… – закрыла лицо руками Катя, – ноль без палочки.

Тина покосилась на нее.

– Не смей так говорить! Если бы ты была ноль без палочки, ты бы сейчас лежала в кровати или в лучшем случае сидела бы в инвалидном кресле. А ты выучилась и работаешь. И еще как работаешь! Я же знаю, что твои пациенты от тебя без ума, и это не из-за твоих красивых глаз, а из-за того, что ты – толковый врач! Вот уж не знаю, что тебе ответить насчет умения подрабатывать – взяток ты никогда не научишься брать, – но вот характер у тебя всегда был! Не смей раскисать. Ты что? Взбодрись! Что это на тебе за тряпка надета?

– Халат…

– Это уже не халат, а тряпка, которой моют пол. Он потерял цвет и фасон, то есть свою форму! Быстро надень что-нибудь приличное и возьми себя в руки!

– И то верно, – посмотрела на подругу Катя заплаканными глазами, – сейчас милиция за мной приедет, а я в таком виде.

– Успокойся, Катя, какая милиция?! Это был несчастный случай, а не разбойное нападение, и потом, как я поняла, этот парень не собирается на тебя заявлять. Так что не бери в голову, отделаешься легким испугом. Но вообще, конечно, дед дает, ходить с таким оружием, пенсию, что ли, оберегает? А ты не поняла, что взяла чужую трость?

– Я была в жутком состоянии, схватила и побежала.

– Да, – вдруг рассмеялась Тина, чтобы немного разрядить обстановку, – обвинить тебя, самого порядочного и честного человека, не взявшего за всю жизнь ни крупицы чужого, в том, что ты аферистка и хочешь присвоить чужую квартиру! Это же абсурд!