Земные пути - Логинов Святослав Владимирович - Страница 42

Служитель, приведший Иста на ступени, быстро отступил, шепча охранные заклинания. Ист недовольно поморщился и, заглушая басовитого колдуна, повторил:

– Мне нужно побеседовать с твоим хозяином.

– Говори, – приказал авгур, мигом сообразивший, что перед ним путник, искушённый в волшебствах, которого на такой простенький фокус не поймать. – Перед тобой великий магистр консистории. Говори, но помни, что всякое твоё слово будет услышано, и берегись, если пеннобородый повелитель разгневается на твои слова.

– Я должен говорить не с тобой, а как раз с твоим повелителем, – твёрдо повторил Ист, отлично чувствовавший, что вокруг нет ничего серьёзней людской магии. Да и та хилая, хотя перед Истом действительно стоял великий магистр. Очевидно, в этом святилище у морского бога не нашлось сколько-либо серьёзных волшебников. Проще всего было самому пройти к оракулу и потребовать свидания с богом, но именно этого Ист и не желал. Нечего распоряжаться в чужом святилище: начав с применения силы, трудно рассчитывать на мирный исход переговоров.

Магистр кинул взгляд на кружащих в синеве птиц, но, не найдя там никакого совета, решился.

– Откройте адитум, – возгласил он, не глядя на младшего жреца, – и пусть гнев пеннобородого за то, что святилище открыто в неурочный час, падёт на голову дерзновенного!

Жрецы в длинных одеждах забегали кругом. Всех прочих паломников, явившихся за простым гаданием или просто желавших купить немножко удачи, быстренько выдворили за пределы оракула. Ист отчётливо видел, что магистр не уверен в своих силах и не слишком надеется на то, что должно произойти у алтаря. Видать, не слишком часто пеннобородый повелитель осчастливливал своим появлением знаменитый оракул. Но верховный авгур, даже не вступив в борьбу, убедился, что с Истом ему не совладать, и теперь надеялся на чудо. И чудо произошло.

Алтарь был выполнен в виде трона, на каком могли бы разом усесться человек восемь. Балдахин на столбиках из нарвальих клыков вздымался под самый потолок. Драгоценные кораллы, розовый перламутр и россыпи крупного жемчуга украшали святыню. Жрецы, собравшиеся полукругом за спиной Иста, завели мрачный мотив. Свет померк, тяжёлый запах наркотических курений поплыл по помещению.

– Явился!.. – ударил по ушам истерический вопль, и на пустом троне возникла великанская фигура. Могучий старец с бородой, водопадом низвергавшейся на грудь, возник на троне. И трон, рассчитанный на восьмерых, оказался ему в самый раз!

– Что нужно тебе здесь, о несчастный? – взревело под куполом.

И лишь спустя секунду Ист почувствовал, что призрак, созданный коллективным усилием собравшихся в святилище магов, наполнился действительной силой. Пеннобородый Басейн явился в свой храм.

– Ты знаешь, кто я, – по-прежнему беззвучно произнёс Ист. – Я пришёл говорить с тобой. Скажи своим слугам, чтобы они оставили нас. Лучше им ничего не слышать. Даже если ты прикажешь им забыть всё, слухи о нашей встрече всё равно немедленно расползутся по всему миру. И почему-то все будут знать, о чём мы говорили.

Великан, сидящий на троне, приподнял кустистую бровь, и упавшие ниц прорицатели поспешно выползли вон, не смея разогнуться или хотя бы встать на ноги.

– Так что тебе нужно от меня, молодой бог? – спросил Басейн, наклоняясь над стоящим Истом.

Лицо Басейна мрачно светилось, словно натёртое адепоцерой, голос бога гудел, и стены храма дрожали от его мощи, но Ист вдруг увидел за этой ширмой скорченную фигурку, примостившуюся на краешке необъятного трона. Верно, и впрямь повелитель океана был среди слабейших богов, поскольку мороки других бессмертных, с кем уже довелось встретиться Исту, казались ему истинным обликом. А может быть, просто с тех пор, как он был обманут кажущимся видом ведьмы-разлучницы, Ист стал зорче присматриваться к внешности собеседников, стараясь отделять истинное от кажущегося.

– Ты не мог бы уменьшить свои размеры? – попросил Ист. – Я привык разговаривать, глядя в лицо собеседнику, а сейчас не знаю, куда смотреть – то ли поверх твоей головы, то ли в промежность этому дуболому.

Басейн вздохнул согласно и покорно съёжился, уменьшившись почти до своих настоящих размеров. Впрочем, кучерявую бороду, суровое лицо и ледяные глаза он сохранил.

– Я хочу знать, – спросил Ист, – кому принадлежит этот город. Если он твой, то что делает герцог по ту сторону пролива?

– Город… – Басейн уже не грохотал, а скрипел ворчливо, – хотел бы я знать, кому он принадлежит… Хольмгард – это тоже мой город, меня там чтили превыше всего, а ты пришёл и забрал! И здесь меня чтут, а Галахан явился и поднял герцога на войну.

– А ты?..

– А меня ваши войны не интересуют. Островитяне с материком всегда воевали, а я и тех и других топлю одинаково. Справедливость, понимаешь ли…

– Я так понял, – жёстко проговорил Ист, – что тебя не волнует, кто стоит во главе города. В таком случае я рассчитываю, что ты не станешь вмешиваться, ежели здесь начнутся события.

– Как я могу не вмешиваться? Это мой город!

– В таком случае пусть герцог сидит здесь, а не под стенами Хольмгарда. Что предсказал ему твой оракул перед походом?

– Представления не имею, – совершенно искренне ответил Басейн.

– Вот как?.. Пусть будет так… – протянул Ист. – Но ты обмолвился, что герцог служит не тебе, а жирномордому Гунгурду… Почему же ты не хочешь, чтобы власть герцога в городе пала?

– А если вместе с ней падет и оракул?.. – ничуть не внушительно взвизгнул повелитель морских пучин.

– Оракул Желя в Норгае ничуть не пострадал, когда власть перешла ко мне, – напомнил Ист, – а сырная ярмарка во время праздника стойл стала знаменита, как никогда.

– Я не имею никакого отношения к сыру, – скривился пеннобородый.

– Но тебе никто не мешает учредить праздник в честь начала лова рыбы или добычи устриц и морских гребешков. И пусть весь город хоть целую неделю ликует в твою честь, я возражать не стану. Давай так: в конце ноября у берегов появляются первые торосы, пригнанные с севера осенними бурями. Горожане запасают лёд, а море – штормит. Мне кажется, это самое время для почитания морского бога. Во льду свежие устрицы, освящённые во имя твоё, доедут до самой Лютеции, а ведь там тебя никто не почитает. Подумай, лучше мирная жертва, чем никакой.

– А что скажет Галахан? Да он желчью на меня изойдёт!

– Тебя очень интересует пищеварение старого вояки? Я мог бы справиться с ним и без тебя, но мне не хочется разжигать лишнюю вражду.

– Без меня не справишься. Без меня ни единый корабль не дотянет до берегов континента.

– Я знаю, что ледовитый Ньерд – это тоже ты, – согласился Ист, – но я знаю и ещё кое-что. Конечно, немало окрестного народа живёт морем, но большинство всё же ковыряется в земле и несёт жертвы твоей супруге – Деметре. Забавно, не так ли? Мне казалось, что ни у кого из богов нет семьи. Ленивцу Франу нет дела, что его почитают под женским именем, но думаю, что от праздника в свою честь он не откажется. А бури, в том числе и морские, умеют усмирять Нот и Зефир. Так что не надо переоценивать свои силы. Ты не единственный среди богов, и к тебе я пришёл только потому, что твоё согласие означает скорый мир. Ну так что, в честь нашей победы устроим ярмарку у подножия твоей скалы?

– Я не выступлю против Галахана, – в отчаянии проскрипел подводный бог.

– Тебя никто не заставляет вступать в войну. Ты всего лишь, если кто-то обратится к оракулу, отвечай невнятно. И пусть ближайший месяц на море будет хорошая погода.

– Она и так будет хорошая. Сейчас море мутить – только пуп зря рвать.

– Вот и славно. Значит, договорились? Если птицеголовые авгуры не сунутся в Монстрель, то уже этой осенью жди новых жертв.

Ист вскинул руку в прощальном приветствии и ступил на верхнюю тропу. Уже стоя на волшебной дороге, он успел разглядеть сгорбаченного карлика в засаленной мантии и колпаке звездочёта, который сидел на краешке трона и яростно терзал бороду, не зная, что предпринять в такой неудобной ситуации. Нехорош был вид пеннобородого Басейна, и не хотелось ему верить. Оставалось надеяться, что страх окажется благоразумным советчиком и он подскажет Басейну сидеть тихо и не вмешиваться в борьбу непреклонного бога войны с молодым, но слишком опасным выскочкой.