Многорукий бог далайна - Логинов Святослав Владимирович - Страница 42

– Я не жесток, – сказал Тэнгэр. – Нельзя быть жестоким по отношению к смертному. Смертный умрёт, и моя несправедливость умрёт вместе с ним, словно её и не было. Вечно лишь слово вечного. Вы, люди, жалко передразниваете мой облик, а Многорукий ближе мне по духу, ведь нас всего двое на всю долгую вечность. Пусть сбудется слово Ёроол-Гуя. Ван не будет счастлив в жизни!

С этими словами Тэнгэр ударил Туйгай в грудь. Кровь брызнула от удара и окрасила листья дерева. Красавица пошатнулась, но смогла сказать:

– Я люблю Вана всем сердцем и вечно буду его радостью и усладой.

– У тебя не будет сердца, а Ван не найдёт ни радости, ни услады! – загремел Тэнгэр.

Он схватил Туйгай, вырвал у неё сердце и, не глядя, кинул прочь, а бездыханное тело зашвырнул в далайн на пожрание пучеглазым рыбам. А потом ушёл на свой алдан-тэсэг, но думал в тот день только о сиюминутном.

Когда Ван вернулся, он нигде не нашёл Туйгай. Была лишь пустая палатка да дерево, покрытое радостными красными цветами и зрелыми плодами, похожими на человеческое сердце. В аромате цветов и сладости сока чудилась ему та, которую он не мог отыскать. С тех пор, где бы ни странствовал илбэч, он обязательно возвращался к цветущему дереву, садился под ним, и горе его смягчалось, и в эти минуты слово женщины значило больше, чем слово бога.

Глава 5

«Ухожу к добрым братьям» – эти странные слова были единственным указанием, где искать Яавдай.

Шооран ринулся на восток. Земли Моэртала он обошёл по мокрому, а дальше двигался прямиком, и никто не остановил идущего цэрэга. Лишь у самой границы, когда понесло с мёртвых земель кислой гарью, Шоорана окликнули:

– Эгей, куда разогнался?

В первое мгновение Шоорана словно ударила волна испуга – попался, бездарно вляпался в поставленный у границы секрет. Но, увидав благодушные, ничего не подозревающие лица, Шооран понял, что его принимают за гонца, принёсшего какое-то распоряжение. В самом деле, ведь не станут же из-за одного бежавшего цэрэга поднимать шум по всей стране…

– От благородного одонта… Ууртака, – в последнюю секунду Шооран успел назвать имя другого наместника. Совершенно незачем Моэрталу знать, где бродит его дезертир.

– Слушаю посланца блистающего одонта, – произнёс дюженник уставную фразу.

– Я ищу женщину, – сказал Шооран. – Молодая, хорошо одета. Ждёт ребёнка.

– Такие тут не гуляют, – хохотнул один из солдат. – Граница.

Дюженник, бывший, видимо, педантичным служакой, бросил на цэрэга недовольный взгляд и ответил:

– У меня никто не может пройти. Понимать надо: а вдруг илбэч уйдёт – что тогда?

– Спокойней будет, – заученно сказал Шооран. – Устали за ним гоняться по всем оройхонам.

Дюженник хотел осадить молокососа, вздумавшего иметь своё мнение, но вспомнил, что тот ему не подчинён и вообще неясно, из-за чего послан через всю страну, и не стал командирски повышать голос, лишь повторил:

– Здесь никто не пройдёт.

– Это здесь, – уточнил Шооран. – А если ближе к аварам?

– Да там мёртвая земля! – снова встрял молодой цэрэг. Очевидно, он занимал особое положение, был чьим-то сынком или любимчиком и мог не обращать внимания на грозные взгляды мелкого начальства. – Кто же станет лишний оройхон по мёртвому тащиться? Там только эта дура обиженная шастать может…

– Ка-акая дура?! – зарычал дюженник.

Должно быть, и особое положение было не безграничным, потому что юнец струхнул.

– Ну, эта… – забормотал он. – Вы же знаете… Сумасшедшая. Та, что болтает, будто на западе землю нашла. Она чуть не каждый день на Торговый оройхон бегает. Землю ищет…

– Кре-етин!.. – взвыл дюженник. – Бовэр тупоголовый! Было же сказано: ни-ко-го! А ты пропускал?! Да я тебя своими руками в шавар затолкаю, не посмотрю, кто ты там есть. Взялся служить – служи! Кто тебе позволил пропускать?!

– Она сама! Ей кричишь: стой! – а она хохочет, язык высовывает – и не останавливается. Её только копьём можно остановить, а безумных нельзя убивать, она же к Ёроол-Гую бежит…

– Это ты к Ёроол-Гую бежишь! – прервал дюженник. – Бабьи бредни – нельзя безумных трогать. Илбэч тоже безумный, что же – его не ловить? Ой-й!.. – Дюженник схватился за щёку, скривившись от догадки, словно от зубной боли. – Ну, если ты её упустил… Эгей! – заорал он остальным цэрэгам, стоящим у поребрика. – Жугчил – за резервом, остальные – марш на Торговый! Перехватить сумасшедшую бабу и привести.

– Я с ними, – быстро сказал Шооран.

– Ну, нет. – Охранник поднял копьё. – Хватит уже, напропускались. Будешь ждать здесь. А ты, – дюженник кивнул молодому цэрэгу, – пойдёшь. Окажется там эта беременная – доставишь. И чтоб говорил с ней почтительно. Ясно? – Дюженник замолк, потом проворчал, обращаясь не то к самому себе, не то к Шоорану: – Знаю я этих беременных красавиц. Сперва велят за ней гоняться, словно за туккой, а потом она снова в чести, а ты как в нойте выкупан… Бабам губки дайте, чтобы не задохнулись! – заорал он вслед уходящим.

Подошла резервная полудюжина. Командир велел занять позицию, особо сказал про Яавдай. Сам остался возле Шоорана, откровенно следя за странным гонцом. Шооран был уже не рад, что затеял это дело. Ясно, что Яавдай ему не отдадут, дюженник отправит её к Ууртаку или, что вернее, к своему одонту. Значит, придётся отбивать Яавдай по пути.

Время не двигалось. Шооран нервно ходил взад-вперёд, чувствуя, как поворачивается вслед за ним копьё дюженника. Жёлтые утренние облака сменились серебряными, дневными. К цэрэгам подошла смена. Посланные не возвращались.

– Пошли на сухое, всё равно её туда приведут, – предложил дюженник.

Шооран отрицательно покачал головой.

Но вот в клубах дыма показались движущиеся фигуры. Шооран напряг зрение, пересчитал идущих. Пятеро. Четверо – посланные цэрэги, а пятый?.. Группа скрылась за костяным валом и через минуту появилась совсем рядом. Яавдай среди идущих не было. Цэрэги вели безумную Нарвай.

Раз в жизни, много лет назад Шооран видел пляшущую маску этого лица и всё же узнал её сразу, хотя женщина-старуха, когда-то так напугавшая его, превратилась с тех пор в настоящую развалину. А ведь ей немногим больше трёх дюжин лет…

Руки сумасшедшей были связаны за спиной, но губку с лица она сумела сбросить и словно не замечала, что вдыхает ядовитый дым.

– Ха! Сколько вас тут! – закричала она издали. – Я знаю, кто вас послал. Скажите ему, что я не пойду за него замуж. Я давно вышла за другого. Мой муженёк – он такой красавчик, у него так много рук… Ха! Вы никогда не догадаетесь, кто он такой. А своему вану передайте, что я плюю на него!

– Что ты там делала? – потребовал ответа дюженник.

– Ходила к своему муженьку, моему дорогому муженьку, жаловаться на злого вана…

– Чавгу она рыла, – сказал один из цэрэгов.

– Там женщина молодая была? – спросил из-за спин Шооран.

– Была! Молодая, раскрасавица, лапушка-умница, моя милочка Нарвай там была!.. Ха! Вы зачем меня сюда притащили? Я скажу своему мужу, он сильный, он вас накажет.

– Нет там никого, – повернулся к Шоорану молодой цэрэг. – Мы всё обшарили. Следов полно, но все нойтом заплыли, не поймёшь – чьи. Если и была какая-то баба, то дальше ушла. А дальше её уже не взять, там старейшины.

– Красотулечка была! Пампушка сладенькая!

– Хватит! – сказал дюженник. – Будет тебе пампушка. Скажи, это правда, что землю на западе ты нашла?

– Чего мне врать-то? Я мимо аваров побежала и нашла. Ха! Я всегда мимо аваров быстро бегаю. Поэтому и нашла. И ещё найду.

– Ты там никого не видела? – допытывался дюженник. – Ну, кто эту землю сделал…

– Как – кто? – удивилась Нарвай. – Я сделала. Быстро-быстро побежала – и сделала.

– Вот как?.. – Побледневший дюженник обвёл собравшихся страшными глазами. – Всем молчать! Убью, кто проболтается. Ты не врёшь? – повернулся он к безумной.