Картежник - Логинов Святослав Владимирович - Страница 28

Глава 12

Va Banque

Клопоид удалился довольный, и Казин остался один под заискивающими взглядами обслуживающего персонала.

– А почему, – спросил он, – не видал я среди игроков сиятельного Чурбана? Говорят, эта чурка – круть немереная, так я бы с ним стыкнулся.

– Сиятельный Журбан, – ответствовал синёнок, – играет в элитном зале. Простую публику туда не пускают.

– И посмотреть, что ли, нельзя?

– Вход платный. Ставки тоже ограничены, только снизу. Жетонов нет, игра идёт прямо на сертификаты. Планетоид можно поставить, вроде вашей Луны, а можно и целую систему. – Синёнок, взявший на себя обязанности гида, вздохнул очень по-человечески и добавил: – Там даже со стороны поглядеть, и то дорого.

Вот оно как обстоят дела в мире чистогана! Сколько стуишь, там и стои?шь. Выходит, всё это время Казин провёл среди космических забулдыг, а в чистое общество даже допущен не был! Обидно, право слово…

– И во сколько же туда билет обойдётся? – оттопырив губу, спросил Олег.

Клерк назвал сумму, способную отпугнуть любого здравомыслящего сапиенса. Но крановщика уже ничто не могло остановить. Взыграла в русском мужике гипотетическая цыганская кровь: вынь да положь ему сиятельного Журбана вместе с Малым Магеллановым облаком!

– Погоди счёт выписывать, – повернулся Казин к кассиру. – Недвижимость давай, планетоиды, там, мутатоиды… и билет на Журбана давай. Иду ва-банк!

Глава 13

Щука в пруду

Сиятельный Журбан, гигант духа и хозяин миллионов звёзд, развлекался. Новая игра привлекала его необычайно, хотя достойных соперников не было. Без блефа игра теряла смысл, превращаясь в статистическое перебрасывание карт, а ежели визави начинал блефовать, то рано или поздно сиятельный Журбан отлавливал закономерности, и тогда блефующего ожидали самые неприятные последствия. Покуда, впрочем, последствия никого не настигли, ибо поиски закономерностей требовали времени, а игра была слишком новой. Зато игроки в элитном зале собирались знакомые, не так много во Вселенной граждан достаточно богатых, чтобы без ущерба для состояния поставить на кон не то что шаровое скопление, а хотя бы безжизненную систему голубого гиганта. Сегодня против Журбана выступал единственный игрок – спруторукий Гумм из чечевицеобразной галактики NGG-4752.

Тем любопытней показалось гигантскому мужиге появление Олега Казина. Представитель расы крановщиков из звёздной системы Подсосонье! Ни о чём подобном в Метагалактике прежде не слыхивали.

Первым делом Казин оговорил условие, чтобы набавлять не больше, чем может уравнять противник. Слишком хорошо помнилось, как метался блудный син, не зная, что поставить на кон для подтверждения ставки. Играющие с оговоркой согласились, признав её справедливой. Справедливость вообще торжествовала среди негуманоидов, хотя и принимала порой очень негуманные формы.

Таинственный крановщик предъявил имущество, Журбан благосклонно кивнул. Игра предстояла по маленькой. Единственное, что вызывало интерес – система Тау Золотой Рыбки, звезды вполне бесполезной, замечательной лишь своими пухлыми размерами. Только сегодня утром сиятельный Журбан подарил эту систему правнучатой племяннице, чтобы девочка тоже могла позабавиться. И раз система, оставленная в залог, не была выкуплена, значит, племянница проигралась в прах. Будет обидно, если мужигочка от огорчения подвергнет себя аннигиляции.

Однако даже тревожные мысли о судьбе любимицы не могли оторвать забуревшего гиганта от «буры». Карты трилистниками упали на стол, игра началась. Мимика мужиги уже была знакома Казину, поэтому он с ходу взялся за партнёра всерьёз. А Журбан, составлявший статистику, предпочитал поначалу проиграть немного, но не бросать карты даже при самом плохом раскладе, ведь при этом невозможно узнать, блефовал ли крановщик или всерьёз намеревался торговаться. Миллиардер уравнивал всё. С третьей сдачи Казин усёк этот нехитрый приём, и с этой минуты уже ничего не боялся.

– Хода нет – ходи с бубей! – И Казин двигал всё своё состояние против неберущей карты Журбана. А на следующей сдаче необъяснимо бросал карты только лишь потому, что на шишковатой физиономии изображалась радость при виде невиданно крупных очков. Стопка сертификатов возле казинского локтя росла, в скором времени появилась возможность рисковать в сомнительных случаях. К тому же начала проявляться странная мимика спруторукого. Собственно говоря, никакой мимики не было, зато многочисленные конечности жадно трепетали, отчётливо выдавая секрет Гуммовых карт.

Таких обыгрывать, что детей обижать! Космограждане, избалованные телепатией и миллионами лет использования транслитераторов, напрочь разучились читать по лицам и в присутствии мнемоглушителей должны были стать лёгкой добычей приметливого крановщика.

Конечно, Журбан не сдавался без боя. Удачлив был гигант мысли, а великое богатство позволяло рисковать. Ясно же, плохонькая у него карта, и у Олега плохонькая. Сам Казин в таком случае сдался бы, не стал упорствовать, но сиятельный выставил на кон межгалактическую область диффузной материи и вернул часть проигранного.

– Убиться веником! – сказал Казин и бросил карты. – Сплошная непруха!

– Странный способ самоубийства, – заметил сиятельный Журбан. – Мне кажется, аннигиляция в таких случаях предпочтительней.

– В каждой избушке свои погремушки, – резонно возразил Казин, протягивая руку за новой сдачей. – На кону система Бетельгейзе!

– Деньги ваши – будут наши! – приняли вызов Гумм с Журбаном.

После прикупа обозначился трефовый крюк, Гумм, прикупивший все три, набавлять не стал, у мужиги тоже не пришло ничего толкового, но Журбан смело поставил систему тройной звезды, что вращалась где-то в родном Магеллановом облаке. Если бы Казина мучили хоть малейшие сомнения, он перепустил бы игру, но сейчас можно было не страшиться, и Казин выдвинул на середину стола всю стопку свежеполученных сертификатов.

– Под вистующего с тузующего! – применил он ещё не бывшее в ходу заклинание.

– Если вы не блефуете, – подсказал сиятельный мужига, – то вам следовало не поднимать ставку, а уравнивать.

– Как хочу, так и верчу, – нагло ответил Казин.

– Блефует, – произнёс в пространство Журбан и, сравняв ставки, открыл свои невеликие картишки.

Казин показал туза с десяткой.

– Надо же, не блефует, – проговорил Журбан после минутного молчания. – Поздравляю, вы за полчаса удесятерили ваше состояние. Полагаю, больше играть вы не станете?

– Вот ещё!.. – фыркнул Казин. – Повторяю заход. Уж больно мне с этой Бетельгейзой везёт, потом надо будет слетать в те края, поглядеть на собственное состояние.

– А вы помните, за что отец бил сина?

– Я покуда и не отыгрываюсь, – Казин кивнул крупье, карты веером легли на стол.

Все трое игроков удвоили ставки и прикупили по две карты. Судя по физиономиям, мужиге и спруторукому привалило, а Казину такое пришло, что хоть плачь. Олег даже не выдержал, посетовал на судьбу:

– За такой прикуп в ладони бы насрать!

– Кому? – спросил спруторукий, извиваючись всеми щупальцами.

– Не кому, а Камю. Писатель есть такой на Земле. Трансцендентально пишет, доложу вам, просто зашибись… очень мне его произведения нравятся.

– Простите, как его зовут? – переспросил спруторукий, вытаскивая из разных карманов штуки три блокнотов и не менее десятка авторучек.

– Альбер Камю, – повторил Казин имя, впервые услышанное от Петра Ивановича. Мысль, что он подменяет профессора Липтона, успешно занимаясь пропагандой земного искусства среди галактической элиты, в голову не пришла. В голову пришла другая мысль: сбросить карты и, пожертвовав системой Бетельгейзе, начать заново.

Гумм и Журбан долго торговались, набавляя по планетке, по звёздочке, наконец мужига осилил спруторукого, и Казин вновь мог вступить в игру. Блефовать, если на руках у Журбана было хоть что-то, он по-прежнему не решался, а вот если мужига с ходу бросал карты, то Гумма можно было и на понт взять. К полуночи Гумм был разорён, а казинское состояние возросло до головокружительных размеров. Теперь противостоять его ставкам мог только сиятельный Журбан.