К вопросу о классификации вампиров - Логинов Святослав Владимирович - Страница 4

Чрезвычайно поучительным оказывается способ, при помощи которого люди становятся вурдалаками. Под покровом ночи вампир прокрадывается к облюбованной жертве, парализует её страхом или же иным способом лишает возможности защититься. Казалось бы, сейчас начнётся кровавое пиршество, однако, отпив несколько глотков крови, хищник отпускает несчастного. Кровопотеря оказывается достаточно большой, чтобы резистентность организма резко снизилась, укушенный чувствует слабость, кожа бледнеет, короче, налицо все признаки глубокого обескровливания. Однако затем, вместо постепенного выздоровления врач наблюдает резкое ухудшение состояния. Необъяснимо повышается температура, хотя после обильного кровопускания этого можно добиться лишь применив сильнодействующие препараты, больного бьёт озноб, усиливается тремор, затем наступает помрачение сознания… Средневековым врачам были хорошо известны эти симптомы: именно так реагируют на кровопускание чахоточные больные. И точно также, как то случается с чахоточным больным, в скором времени наступает неизбежная смерть.

Кстати, до самой смерти ни один укушенный вампиром человек не испытывает ни малейшего стремления пить кровь ближних и рвать чужие глотки. Ужасы мучающегося сознания придуманы создателями фильма «Голод», а вернее – их нанимателями. Человек, скончавшийся от вампиризма умирает как от всякой иной инфекционной болезни. А глубокая кровопотеря лишь подавляет защитные функции организма, приводя к стопроцентно летальным исходам.

Как видим, в витальной фазе ничего иррационального с будущим вампиром не происходит. Умершего хоронят и лишь после сорокового дня в округе начинают твориться мрачные злодейства. Свежая могила стоит как ни в чём не бывало, разве что рыхлая земля не спешит уплотняться и плита против ожидания не оседает, а в окрестных деревнях один за другим пропадают люди. Порой обескровленные трупы находят, и если определяют виновника, следует расправа. Случается лежащий в могиле труп, не мудрствуя лукаво, сжигают на костре. Это самый простой и надёжный способ, если, конечно, в гробу действительно лежит тот, кого ищут. Огонь вычищает всё. У западных славян, где вурдалаки вполне обычное явление, существовал жутковатый обряд перемывания костей. Труп расчленяют, вываривают в святой воде, а затем в новой порции святой воды перемывают кости, припоминая заодно злые и добрые поступки покойного. За доброе похваляют, за злое ругательски ругают, но не пропускают ничего. Сейчас обычай этот почти забыт, лишь застывшее словосочетание: «перемывать косточки», – напоминает о прежних временах.

Советуют также протыкать кровопийц осиновым колом, однако, замечу, что это самый недейственный способ. Мне довелось видеть вампира, которого протыкали колом трижды, но он всё ещё продолжал функционировать.

Казалось бы, вурдалак оказывается подобием зомби, мертвеца, поднятого из могилы чёрным искусством жрецов вуду. Видим даже созвучие между славянским словом «вурдалак» и афро-ямайкским «вуду»… И тем не менее, это не так. Упырей и зомби объединяет только то, что все они – вставшие из могил мертвецы. Зомби не способен к самостоятельному существованию, не умеет питаться и, строго говоря, не обладает даже начатками самосознания, хотя и помнит кое-что из прежней жизни. Зомби, по сути дела, обычный разлагающийся труп, и едва запасы аденозинтрифосфата в его теле подойдут к концу, зомби перестаёт двигаться и даже хозяйская воля не может активизировать его. Вампир система куда более сложная и самостоятельная.

Однако, прежде закончим рассмотрение процесса вампиризации умершего. Обращаю внимание тех, кто ещё не ухватил суть проблемы, что инфицирование вампиризмом протекает аналогично заражению любой контагиозной болезнью. Способы борьбы с вампирами также более всего напоминают старинные, тысячу раз опробованные методы обеззараживания. Огонь, препараты серебра, фитонциды чеснока, салициловая кислота из осиновой коры, бензойная кислота, образующаяся при каждении ладаном, ультрафиолетовая часть солнечного спектра – весь этот арсенал мало напоминает оружие, пригодное для борьбы с человеком или хищным зверем, так скорее можно управиться со стафилококком, плазмодием или риккетсией…

Хороша картинка: хищная риккетсия, рыщущая вдоль кладбищенской ограды в ожидании запоздалого прохожего…

И всё же, приходится признать, что вампиризм, упытство и вурдалачество это обычная инфекционная болезнь, бороться с которой должны врачи и фармакологи. Для успешного проведения санитарно-эпидемических мероприятий следует выделить возбудителя болезни или хотя бы уяснить его природу. Сделать это довольно трудно, ибо ещё ни разу в руки эпидемиологам не попадал подлинный вампир. И, главное, неясным остаётся вопрос: что за странный латентный период переживает умерший, если позволителен подобный оксюморон, прежде чем тихой лунной ночью вылезет на поверхность в поисках тёплой крови. И, вообще, как он вылезает, не тревожа могильной плиты и не взрывая землю?

И здесь следует обратиться к наукам весьма далёким от вампирологии и упыреведения, а именно к палеоботанике и палеонтологии.

Помню свои ощущения, когда я впервые увидал кусок окаменевшего дерева… Передо мной лежала трухлявая колода, полусгнившее бревно, которое несомненно можно было проткнуть пальцем. Уж в этом-то я понимал! – во всяком лесу можно без труда найти подобную редкость, и в юности я любил ударом сапога разбивать в прах некогда могучий ствол. Однако, когда я подошёл и коснулся древесины ладонью, то ощутил под рукой холодный и твёрдый камень. Дерева не было, оставалась одна трухлявая видимость. За долгие годы каждая органическая молекула, всякий атом углерода оказались заменены кремнезёмом, но при этом образ прежнего дерева сохранился неизменным. Под микроскопом можно было наблюдать клетки, изучать тончайшее строение древесины, которой давным-давно нет.

Тот же процесс, но узко направленный и потому занимающий всего несколько недель, происходит и с телом погибшего от вурдалачьего укуса. Прозорливый прозектор вздумавший искать инфицированные органы в теле упыря, упал бы в обморок, обнаружив, что каждая клетка бывшего тела, все мягкие ткани от гипофиза до аппендикса, заменены на вирулентную биомассу. Относительно неизменными остаются лишь крупные кости, те самые, что обычай дозволял похоронить после перемывания в святой водице.