Жизненное пространство - Колентьев Алексей Сергеевич - Страница 39

Снова спустившись вниз на стоянку людоедов, я осмотрел раненого. Всё было без изменений, хот бы это неплохо: парень держался. Теперь только от него это зависит. Я обернулся к уже успокоившейся и глядящей в догорающий костёр девушке. Поднявшись, я пошёл в угол, где у бывших хозяев были сложены дрова (обломки мебели, пара коряг притащенных с поверхности) и, взяв немного, подбросил в угасающее пламя. Сразу стало светлее, я присел рядом с Мариной.

— Товарищи раненого парня скоро будут здесь. Я буду страховать тебя. Если что-то пойдёт не так. Все скопом под землю разведчики не полезут. Сюда спустится только несколько человек. Вот твоя версия произошедшего: тебе удалось спастись с вертолёта и пройти по подземелью до этого лагеря каннибалов. Тут уже всё были мертвы. Ты сняла парня со стены, перевязала как умеешь. Он не на долго пришёл в сознание и назвал тебе частоту для того, чтобы позвать своих, потом отключился. Про артефакт говори: ничего не знаю, так всё и было. Настаивай, что была одна. Так ты окажешь нам обоим большую услугу: сама избавишься от лишних вопросов, а меня от излишней популярности в узких кругах. Поняла?

Девушка молча кивнула, потом повернулась ко мне в профиль и снова стала смотреть в пламя костра. Не отпускает, крепко же пометило, как бы умом не повредилась. Из экстренных запасов я достал фляжку коньяка. Сам я больше «белую» уважаю (привычней как-то) но считаю армянский коньяк одним из лучших в мире. Этот был экспортный — «Двин». Ношу его с собой уже месяцев пять, как залил из небольшой бутыли, что прислал мне один знакомый из Кемерово. Глоток-другой и вот уже согрелся. Щедро отмерив пятьдесят грамм в личную кружку, силой влил девушке в рот. Закашлялась, заругалась, на щеках появился румянец. Помогло вроде. Прокашлявшись, она закивала головой: поняла мол всё. Я продолжил инструктаж.

— Я буду страховать тебя на поверхности. Если что не так пойдёт — просто падай на землю и не шевелись, пока стрельба не утихнет. У того кто войдёт, спроси имя и звание только потом пропусти. Если промолчит — стреляй не думая. Всё я пошёл. Если всё пройдёт как положено, больше не увидимся. Прощай. — Она пробормотала нечто о моём настоящем имени, но я уже не слушал, махнув рукой и поднялся на поверхность.

Схема была мне ясна: в ста метрах западнее выхода была небольшая рощица довольно старых деревьев. На месте командира группы я бы положил туда снайпера, осмотрелся и оцепив люк по периметру выслал внутрь пару бойцов. Я тоже пошёл в рощу: за снайпером нужен догляд. Если что — грохну его, а потом повоюем и с остальными. Шансов не много, но кто живёт вечно?..

… Почти через полчаса, они появились: восемь человек, вооружены как положено (есть пулемётчик, снайпер и у каждого по одноразовой «Мухе»[59] в укладке за спиной). Уважаю, молодцы ребята. При таком раскладе мне почти нечего ловить. Но…

Разместились как я и ожидал. Снайпер с СВД залёг почти рядом со мной. Пулемётчик выбрал на мой взгляд спорную позицию на холмике, чуть восточнее, охватывая вход в подземелье и подходы к нему по широкому сектору. Я приготовился ждать. Двое спустились, остальные заняли позиции снаружи. Прошло минут пять. Потом ещё десять. Вот люк открылся и вынесли раненого, потом вышла Марина. Не связанная, но уже без чемоданчика. Мы договорились, что если что-то пойдёт не так, она падает. Но ничего не происходило. Снайпер. Лежавший метрах в трёх впереди меня, снялся с позиции и заспешил к своим. Последовал короткий кодированный радиообмен группы с кем-то ещё. Доложились значит. Встав в колонну по одному, держа носилки в середине строя, рейдеры уходили. Вдруг, Марина остановилась и обернувшись, махнула рукой. Вот номер же отколола! Но вопреки ожиданиям, никто не повалил её на землю и даже не отреагировал на этот жест девушки. Группа продолжала идти. Пошла и Марина Бондаренко. Надеюсь, что всё сложится удачно и она постарается забыть то, что было с ней эти два дня.

Я тоже поднялся. Мне пора было снова спускаться под землю. Впереди было около двух суток пути. Я снова один, снова в дороге и надеюсь, что впереди ещё много достойных противников. Они делают мою жизнь интересной…

Продолжение пути под землёй было необходимо: район кишел группами рейдеров противоборствующих группировок. И во встречном бою у меня нет шансов даже помотать их как следует. Слишком незнакомая местность. Слишком мало воды и припасов у меня оставалось. Подземный ход же, давал возможность скрытно и не оставляя лишних следов добраться до того неизвестного здания, куда он вёл.

В комнате, где я оставил Марину и раненого долговца, уже никого не было. Трупы всё так же лежали у стены, костёр потух. Оставаться тут не имело особого смысла и я двинулся дальше. Коридор по-прежнему уходил строго на северо-запад, чуть беря под уклон. Идти приходилось осторожнее, чем раньше. Снорки не ставят ловушек, а с людоедов станется расставить растяжки или пару-тройку противопехотных мин в тоннеле. Пока вроде обходилось. Иногда даже попадались редкие лампы аварийного освещения, что облегчало сверку направления по часто изгибающемуся коридору. Скорее всего, проектировщики избегали залегающих не глубоко от поверхности водных пластов, чтобы тоннель не размыло. Но в целом, северо-западное направление сохранялось чётко.

Спокойный и размеренный ритм ходьбы помогал осмыслить всё произошедшее. Марина не сможет дать особистам «Долга» внятной информации ни обо мне, ни о том, как я выгляжу. Это неплохо для нас обоих: её не станут долго держать в карантине, а я в следующую встречу с кем-нибудь из «Долга», смогу до времени затруднить оценку моих способностей. Наверняка или захотят использовать «в тёмную», или попросят «вступить в ряды», так скажем. Нет. Оба варианта не привлекают. Ну их, покуда.

Тоннель несколько раз поворачивал, и один раз была развилка, вроде той, что перед лагерем каннибалов. Это означало, что где-то близко есть выход на поверхность. Шёл я уже добрых десять часов. Нужно было найти место посуше и просто поспать. События последних суток принесли не только массу положительных эмоций, но и некоторое ощущение усталости. Может годы берут своё, может это всё «серые камни». В девяносто пятом году, мне со сводной группой приходилось вот точно так же шариться по канализации одного города. «Духи» понаставили в тоннелях целый ворох хитрых ловушек и мне пришлось прикрывать сапёрное отделение, которое чистило тоннели от мин. Многие солдаты просто сходили сума, начиная орать, один даже стрелять хотел. Повязал его и наверх — потом еле ребят удержал: хотели этому истерику табло начистить. Сами посудите: мины кругом, а этот идиот, мало того, что дёргается, так ещё и палить вздумал. Это при такой пакости как «пятёрка» (пуля калибра 5. 45мм), да в ограниченном пространстве бетонного короба. Даже из добровольцев, что вызвались из состава взвода со мной под землю лезть, парни в тоску впадали. Тоннели тянули из них тепло, саму жизнь. Взгляд у людей тускнел, появлялось безразличие и вялость в движениях, а следом подступала и смерть: рассеянное внимание делало бойцов лёгкой добычей «духовских» ловушек. Спасти удавалось не всех: двоих успел выдернуть, а один, вроде смышлёный и опытный боец, замешкался и нарвался на растяжку. Осколками и ударной волной парня изуродовало так, что для опознания не осталось ничего пригодного, кроме правой руки.

Я сам никогда подобного дискомфорта не испытываю. Обычно, достаточно осознания того факта, что там, где я нахожусь, можно вполне безопасно передвигаться и гораздо меньше шансов нарваться на противника. Другое дело, что бетон-штука безжизненная и тянет соки из любого человека.

… — Ну, ты и учудил, Антоха! — буквально вопил мой напарник — Ты хоть знаешь, что в этой твоей «Зоне отчуждения» всё «светится»?! Это значит, прощай «наследство», да и вообще пропадёшь ты там. Не… Не пойму тебя.

Сашка разорялся ещё добрых минут сорок, приводя различные версии моей будущей «пропащей жизни». Потом, исчерпав запас аргументов, верх взяла его обычная практическая смекалка, и он стал прикидывать, сколько надо времени, чтобы «поднять» достаточно ценных артефактов. Прикинул, какой дом можно отгрохать на заработанные деньги и как развлечься в казино «Гигант», на оставшиеся от постройки дома и покупки BMW последней серии, средства. Выходило, что «гудеть» можно дня три, а то и все шесть. Мой напарник был высокого мнения о моих «коллекторских» способностях. Я слушал молча. Что сказать парню, который живёт на съёмной квартире и мечтает о собственном доме уже года три, с тех пор, как приехал в город из небольшого села? Что, скорее всего, дело закончится возвращением обратно в деревню или переходом в милицию, где худо-бедно, но шанс получить жильё присутствует. Нет, этого я ему говорить не стану: Сашка только делает вид, что не видит подобной перспективы для себя. Природная смекалка и накопленный опыт уже давно подтолкнули его к точно таким же выводам. Только изрядный оптимизм и природное добродушие не дают парню принять реальность, данную в ощущении. Хлопнул напарника по плечу: