Спираль - Ливадный Андрей Львович - Страница 69

– Сиди здесь и ничего не трогай.

Оглянувшись на пороге шлюзовой камеры, Антон понял, что предупреждение было лишним – Лана по-прежнему сидела, будто окаменев, только ее губы беззвучно шевелились в непонятной артикуляции...

Люк, который кто-то открыл изнутри, располагался на склоне холма ближе к его вершине.

Антон прекрасно знал внутреннее устройство колониальных сфер. В этих конструкциях не было изысков. Если учесть, что корабль на девяносто процентов покоился под землей, в выжженной при посадке многометровой воронке, то видимая часть холма по логике являлась не чем иным, как основным управляющим модулем «Бристоля».

Протиснувшись сквозь заваленное осыпавшимся песком отверстие, Антон оказался в шлюзовой камере. Ему пришлось потратить несколько минут, руками отгребая мерзлый песок, прежде чем обнажились рычаги аварийного механического привода, при помощи которых он сдвинул с места массивную овальную плиту внутреннего люка.

За ним в коротком отрезке коридора горел тускло-желтый свет.

Открутив привод на половину возможного хода, Антон боком протиснулся внутрь колониального транспорта.

Сюда, вероятно, не заглядывал никто на протяжении многих сотен лет, и тем не менее комплекс продолжал функционировать.

Энергосберегающий режим, который поддерживался бортовым компьютером «Бристоля», свидетельствовал, что, по мнению кибернетической системы транспорта, не все исполнительные функции были исчерпаны.

Неужели еще кто-то позабыт в криогенных камерах? – подумал Антон. Деметра казалась ему образчиком безумия, но на самом деле и заброшенный цоколь, и этот погребенный под землей колониальный транспорт, на борту которого по-прежнему могли функционировать криогенные камеры, являлись лишь частностью, ярким, но маленьким эпизодом, выхваченным из картины многовековой давности, когда тысячи подобных транспортов покидали Землю.

Достоверно была известна судьба нескольких сот из них, а остальные? Сколько еще немых свидетельств эпохи Первого Рывка раскидано по неисследованным уголкам спирального рукава Галактики?

Этого не знал никто.

Короткий, тускло освещенный коридор действительно вывел его в рубку управления «Бристоля».

Помещение напоминало немного увеличенную в размерах кабину АРК. Антон не удивился тесноте отсека и обилию аппаратуры, он прекрасно знал, что девяносто девять процентов от объема колониального транспорта занимала огромная полость, разделенная на решетчатые палубы. Грузовые уровни для техники, так называемые «пассажирские» для криогенных камер и спящих в них людей. Техника прошлого, на фоне современных межзвездных лайнеров, казалась творчеством безумца, но ведь и на далекой, полузабытой теперь Земле первыми мореплавателями были отчаянные смельчаки, пересекавшие огромные водные пространства на утлых плотах, – большинство первобытных племен в ту пору даже не знало лодок...

Много веков спустя их далекие и уже «цивилизованные» потомки, созерцая с борта ультрасовременного лайнера те или иные берега, тоже, наверное, не могли понять, как эти безумцы в период каменного века сумели покорить необъятные водные пространства, расселившись практически по всей планете...

...Отбросив ненужные сейчас мысли о глобальных процессах миграции человечества, Антон протиснулся между блоками аппаратуры в поисках главного пульта управления.

Он бы не оставил Лану на борту АРК, если бы не был уверен, что сам сможет наладить общение с компьютером колониальной сферы. Система цоколя пользовалась своим машинным языком, более сложным и эффективным, предназначенным для командного общения с сотнями автономных машин и отдельных узлов. Сеть цоколя проектировали и программировали, исходя из условий и задач, в корне отличающихся от тех, что несли в себе компьютерные составляющие колониальных транспортов.

Кибернетическая система «Бристоля», при самом скверном развитии ситуации, должна была стать понятной и доступной даже ребенку, знающему азы пользовательской науки, – именно такой принцип был реализован в программировании бортовых компьютеров всех без исключения колониальных транспортов.

В тесноте главного командного поста чувствовался затхлый запах. Помещение давно не вентилировалось системой бортовой регенерации воздуха, редкие огни резерва сиротливыми маячками горели в полутьме, экраны внешнего обзора были черны – космический корабль исчерпал свои функции много веков назад, поэтому сейчас его система поддерживала в рабочем состоянии лишь те узлы, которые еще не утратили программного смысла своего существования и были связаны с действовавшими после посадки агрегатами.

Антон несколько минут искал необходимый ему терминал, игнорируя все, что касалось управления кораблем в космосе.

Наконец, во второй раз обходя узкие проходы между компьютерными блоками, он нашел то, что искал: терминал систем жизнеобеспечения, на котором горели несколько индикаторов питания.

Сев в расположенное подле него кресло, Антон посмотрел на раскладку клавиатур.

Вместо текстоглифов, шифрующих последовательность команд, на центральной клавиатуре были нанесены буквы английского алфавита. Справа и слева располагались клавиатуры поменьше, их кнопки казались большими, выпуклыми и никак не подходили под определение «сенсорные».

Антон некоторое время читал надписи, нанесенные на них, потом коснулся клавиши, включающей сервисную оболочку.

На осветившемся экране появились несколько строк контекстного меню:

Функции общего жизнеобеспечения.

Загрузка криогенных модулей.

Отчеты по нештатным ситуациям.

Связь с периферией.

...

Он активировал вторую строку из списка.

Несколько томительных секунд система что-то «переваривала», потом на экран один за другим посыпались сообщения об ошибках обмена данными, и в конечном итоге в строке «загрузка» высветилась цифра «ноль».

Антон почувствовал облегчение. Он опасался, что в действующих до сих пор криогенных камерах «Бристоля» окажутся спящие люди.

Нет, судя по отчету, последнее пробуждение было успешно осуществлено полтора месяца назад.