Спираль - Ливадный Андрей Львович - Страница 38

– Да, если бы... – Техник присел рядом с Полыниным, не подозревая о мыслях, которые роились в голове позднего посетителя. – Сигарета есть?

Антон протянул ему пачку.

– Бортовой компьютер нам спалила твоя тетушка, – сообщил техник, щелчком выбивая сигарету.

– Это как? – удивился Антон.

– Просто. Когда человеку делают реанимацию, то сердце стимулируют через мозг, – со знанием дела пояснил сотрудник гаража. – Это раньше тыкали в грудь электрошоком, а теперь аккуратно, через височный имплант, понимаешь?

– Нет... – покривил душой Антон.

– Ну как тебе объяснить?.. У нас компьютер «знает» основные команды, которые центральная нервная система передает органам. А разъем, вживляемый еще в роддоме, – он выразительно постучал себя пальцем по виску, где располагалась мягкая прорезиненная заглушка, предохраняющая контакты импланта от попадания влаги и пыли, – позволяет временно перехватить управление нервной системой и подать импульс, например, на сердечную мышцу.

– А, теперь понял. – Антон щелкнул зажигалкой, давая ему прикурить.

– Так вот, у твоей тетки не все в порядке оказалось, не то с головой, не то с самим имплантом, ты уж извини, что я так прямо... видно, она здорово была перевозбуждена, перед тем как случился инфаркт, и получилось все наоборот. Когда к ней подключили комплекс реанимации, то не компьютер стал посылать управляющие импульсы через ее мозг, а сам вдруг начал получать информацию. У нее крутились в голове какие-то воспоминания, образовалась обратная связь, система защиты не устояла, и все пошло на фиг... – он с досадой сплюнул на пол. – Бред твоей бабушки оказался на носителях компьютера, а программы, которые там были, – стерты. Как такое вышло, до сих пор понять не могу. Всю систему, к фрайгу, надо переустанавливать.

Слушая его, Антон машинально покусывал фильтр сигареты. Рука в кармане пальто сжала теплую рукоять импульсного пистолета.

– Да, досталась тебе работенка. И все из-за моей тетки... Слушай, а на кристаллодисках действительно ее воспоминания?

– Не знаю, ее или не ее, бред там какой-то. Я, конечно, немного полюбопытствовал, но...

– Ладно, ты скажи, мы с тобой можем договориться? – Антон мял пористую рукоять «Гюрзы», не доставая пока ствол.

– О чем?

– Я покупаю у тебя диски, взамен ты поставишь новые, исправные, – тебе не нужно будет вычищать воспоминания моей тетушки, а я получу память о ней?

Техник некоторое время думал, потом осторожно заметил:

– Так дорогие они. Почти по девятьсот кредитов.

– Ну память-то, сам понимаешь, дороже... Тетка-то была любимая, единственная, видно, чувствовала скорую кончину, вот и прилетела навестить перед смертью, а мы толком и поговорить не успели.

– Ну если так... – парень с сомнением покосился на Полынина. – Только давай сразу, мне к утру машину сдавать из ремонта.

– Сколько испорченных дисков? – поинтересовался Антон.

– Два.

Антон вытащил руку из кармана пальто.

– Вот тебе три штуки. По полторы за диск. Устроит?

По глазам было видно – не просто устроит, а очень даже устроит. Антон не сомневался, что замену проданным кристаллодискам техник найдет, не прибегая к покупке новых носителей информации, а все деньги положит в карман, ну да это его дело.

– Идет, – техник без дальнейших разговоров полез в нутро флайера «Скорой помощи», и его поспешность выдавала справедливое опасение – вдруг этот чудак передумает платить три тысячи за бредовые обрывки памяти скончавшейся старухи?

Нет, Антон не собирался передумывать. Из всего случившегося за последние несколько часов, он был откровенно рад лишь одному обстоятельству, тому, что не пришлось прибегать ни к каким силовым мерам.

После Хабора он долго не мог «влиться» в мирную, созидательную жизнь и быстро, слишком быстро для нормального обывателя терял терпение. Потому, наверное, и не любил общество, а предпочитал одиночество, общение с машинами, и работу себе выбрал в соответствии с этим: не криминал, но где-то на грани фола, на зыбкой, порой неразличимой черте между законом и беззаконием, в черном, лишенном звезд провале, именуемом «Рукав Пустоты», где среди обломков разорванных древними катаклизмами планет кружат в гробовой тиши вакуума немые останки древних цивилизаций.

– Вот, – техник вылез из кормового отсека с двумя кристаллодисками в руках.

Аллор. Квартира Антона Полынина...

Домой Антон вернулся в начале четвертого утра.

«Гранд-Элиот» мягко съехал по пологому пандусу в тускло освещенное дежурными лампами пространство общественного гаража.

Автопилот загнал машину в бокс с номером квартиры Полынина. В принципе, Антон мог выйти раньше, у подъезда, перепоручив парковку автоматике, но на улице по-прежнему шел дождь, а он не хотел мокнуть, решив, что воспользуется лифтом, который вел на жилые уровни небоскреба из промежуточной технической секции.

Такое поведение Полынина разочаровало двоих, поджидавших его в тени подъезда людей.

Один из них выругался на незнакомом, режущем слух языке, второй молча толкнул напарника к дверям, под дождь.

Оба были вооружены – что-то выпирало из-под серых плащей, скрадывавших фигуры, словно балахоны древних пилигримов.

Пока они пытались сориентироваться в сумраке общественного паркинга, Полынин уже вошел в лифт и нажал кнопку нужного этажа.

Услышав легкий свистящий звук удаляющегося вверх подъемника, двое преследователей яростно заспорили на том же языке, судя по жестам, упрекая друг друга в некомпетентности. То, что они являлись дилетантами в вопросах слежки, уже не вызывало никаких сомнений. Не зная номера квартиры Полынина, они все же сумели принять одно здравое решение: продолжая переругиваться, кинулись к технической лестнице.

Расчет был прост: в эти утренние часы лифт должен еще долгое время оставаться на том этаже, куда поднялся Полынин.

Антон не видел этой суеты, образовавшейся за его спиной. Забрав урну с прахом Сары Клеймон и два приобретенных за баснословную сумму кристаллодиска, он поднялся на сто семнадцатый этаж и вошел в квартиру, которую снимал в этом доме вот уже четыре года подряд.