Спираль - Ливадный Андрей Львович - Страница 35

Записав данные больницы, он вернулся в кабинет и сел на край вращающегося кресла, сцепив руки в замок.

Он чувствовал себя приблизительно так же, как выглядел: угрюмый, бледный, в руках по-прежнему зажата трубка мобильника, губы сжаты в плотную, упрямую линию...

Что-то пошло не так... – Внезапно вернувшееся чувство вырвалось из прошлого, оно было сродни тому ощущению, которое испытал рядовой Полынин, когда первая ракета поразила их модуль над Хабором.

За окном, пробиваясь сквозь шторы, бесновались отблески реклам, по подоконнику отчетливо барабанил зарядивший надолго дождь.

Он с усилием расцепил пальцы и набрал номер.

– Джонатан?..

– Да, это я. Что случилось, Антон? Почему ты звонишь мне по прямому номеру?

– Один вопрос, Роглес.

– Да, я слушаю, – в голосе босса просквозило неудовольствие, но Полынину сейчас было не до интонаций работодателя.

– Вчера или сегодня ты дал мой домашний телефон своей знакомой Саре Клеймон. Я хочу спросить: как давно ты ее заешь? Кто она?

На том конце связи наступила короткая пауза.

– Извини, но ты ошибаешься, Антон. Я впервые слышу это имя и фамилию, а давать твой домашний номер кому бы то ни было не в моих привычках, ты же знаешь. У тебя проблемы? – тут же осведомился Роглес.

– Нет, все в порядке.

– Мне кажется, что ты лжешь.

– Я же сказал – нет.

– Ну смотри.

– Джонатан, у тебя действительно не было никаких разговоров обо мне с некой пожилой женщиной?

– Антон, ты мне не нравишься в последнее время. Что это за трескотня по коммуникатору? – Роглес окончательно разозлился. – Есть проблемы – приезжай, обсудим...

– Я задал вопрос, Джонатан.

– Тогда я отвечаю – нет. И не звони мне сюда по всяким пустякам.

В трубке часто запищал сигнал отбоя.

Чтобы взять себя в руки, Антон открыл встроенный в стену кабинета мини-бар и плеснул в бокал коньяка.

Сара Клеймон... – Он залпом выпил содержимое бокала, поморщившись от резкого запаха. Опять дешевая подделка на спирту... Надо бы узнать, у кого закупает эту дрянь администратор этажа. Коньячный спирт, чуть сдобренный ароматическими добавками, не принес удовольствия, только оглушил вкусовые рецепторы, но мысли Полынина, под воздействием выпитого, начали понемногу успокаиваться.

И чего я так занервничал? – подумал он, доливая до половины опустевший бокал. – Надо мыслить здраво, последовательно. Есть ведь явный конец ниточки...

Он сел в кресло, задумался.

У Паши была фамилия Сытников. При чем здесь Клеймон? Или он носил фамилию отца?.. Такое случается.

Данный вопрос следовало выяснить. Еще нужно было узнать, кто пытался взломать сетевой терминал его квартиры, и, конечно, необходимо съездить в городскую больницу шестнадцатого уровня.

Составив этот мысленный перечень, Антон накинул пальто, на этот раз не проигнорировав плечевую кобуру с импульсным пистолетом. Разрешение на оружие у него имелось: официально он числился охранником в одной захудалой фирме центрального космопорта Аллора.

– РИГМА, ты жива? – задал он чисто риторический вопрос, остановившись у нервно моргающего индикаторами терминала.

– Идет процесс глобального тестирования системы, – ответил механический голос.

– Кто пытался тебя взломать?

– Не установлено. Это был не взлом. Осуществлялась атака с целью перемещения массива данных на мои носители.

– Что?! Кто-то пытался закачать в тебя информацию?!

– Да.

– Откуда исходила атака? Сервер, телефонный номер?

– Передача велась с флайера «Скорой помощи», бортовой номер 784, код для связи 801.

По телу Полынина прополз медленный озноб.

Таких совпадений не бывает...

– Тебя пробили? – резко спросил он.

– Нет. Когда атака прервалась, моя система защиты доступа была разрушена на девяносто процентов, – сообщил синтезированный голос.

Смерть. – Это была единственная ассоциация, возникшая в голове Антона.

Атака с целью передачи каких-то данных прервалась в момент смерти Сары Клеймон... Еще перед началом разговора в «Орфее» он заметил, что выглядела она прескверно: если бы не макияж, можно было бы снимать ролик про покойницу, восставшую из могилы, с нею в главной роли...

Хотя дурное самочувствие не помешало ей зацепить в ночном клубе кого-то из посетителей. – От этой мысли на душе Антона стало мерзко. Все остальное – судороги, следствие, а ведь настоящая причина ее смерти кроется отнюдь не в переживаниях за сына...

Ситуация по-прежнему складывалась препаршиво, во-первых, из-за внезапности случившихся событий, а во-вторых, из-за массы так и не нашедших удовлетворительного объяснения фактов...

– РИГМА, если обнаружишь в себе «лишние» файлы, не уничтожай, помести в карантин.

– Принято.

Антон вышел.

На сердце было тяжело, в душе скребли кошки, и объяснить это состояние Антон не мог. Просто хреново, вот и все. Воспоминания о штурме космопорта планеты Хабор смешивались в душе с мыслями о Сытникове, потом очнувшийся внутренний голос опять начал нашептывать что-то о нелогичности происходящего, но Антон выдерживал этот прессинг сумбурных мыслей, лишь пока ехал в лифте.

Затыкать внутренние голоса, прятать мысли он умел.

Был второй час ночи, на улице похолодало, из вентиляционных труб небоскребов валил пар, с неба срывалась хмарь нудного дождя.

Сев в машину, он вырулил на главную магистраль уровня, влился в сияющий огнями транспортный поток и повел свой «Гранд-Элиот» к шестнадцатой больнице.

По дороге он старался в деталях припомнить свой разговор с Сарой.

Она хотела, чтобы он расшифровал истинное значение гиперсферных курсов, исходные данные о которых содержались на носителях карманного компьютера. Она искусно пробудила его память о давних событиях, заставила ощутить запоздалое чувство вины перед Павлом, а потом, после их разговора, который для нее почему-то оказался намного менее тяжелым, чем для Антона, вдруг осталась развлекаться в ночном клубе... Идиотизм какой-то...

Ладно... Отставим пока в сторону ее нравственный облик. Будем следовать логике. Что она собиралась делать с расшифрованными данными курсов? Пытаться выйти на контакт с кланами Ганио, шантажируя их знанием местоположения скрытых баз? Выторговать в обмен на свое молчание жизнь Паши?