Соприкосновение - Ливадный Андрей Львович - Страница 46

Не ошибается тот, кто ничего не делает…  – мысленно успокоил себя Андрей, – Хотя… Хотя нужно взять себя в руки.

Ему стало неприятно. Третьи сутки на станции, а уже в истерике поднял стрельбу. Хорошее мнение он оставит о людях.

– Алгиты знают обычаи других рас?

– Нет. Знание об обычаях Хонди – случайны. Мы навигационная система. Нас интересуют другие вопросы.

– Ясно.

Андрей не стал мучить Алгитов дальнейшими расспросами. Он видел погибшую колонию кристаллов, которые по все вероятности являлись основной системой управления фрегата. Трудно сразу разобраться во всех нюансах абсолютно чуждых технических решений. А уж психологии иных рас еще учиться и учиться. Любой, бестактно заданный вопрос может обидеть или насторожить Алгитов, или им все же неведомы чувства?

Экспериментировать уже не хотелось.

– Мы отправимся на поиски моей родной звездной системы, – произнес Логинов, принимая решение. – Сейчас улажу с Ц'Остами вопрос по компенсации за уничтоженный сервомеханизм, и начнем подготовку к старту.

– Ты не собираешься лежать с закрытыми глазами?

– Нет, – губы Андрея тронула невольная улыбка. – Отдохну позже после прыжка.

Договориться с Ц'Остами о компенсации не составило труда.

Представитель метаморфов даже не пытался скрыть своей озабоченности по поводу произошедшего, и высказал искреннюю радость, узнав, что человек покидает станцию.

– Я сумею убедить Хонди, что в действиях человека не было злых намерений. Могу я сказать, что таков обычай твоей расы?

– Придумай что-нибудь. Не хочу распространения дурной молвы. Мне будет урок, а владельцам станции в качестве платы за испорченный сервомеханизм я предлагаю три контейнера с грузом из трюмов моего корабля.

– Что внутри? – Ц'Ост тут же утратил всякий интерес к Хонди – теперь его интересовало исключительно содержимое груза.

– Там запасные части. Насколько я понял – стандартизированные узлы, подходящие для ремонта большинства кораблей построенных Армохонтами.

– Щедро.

– Я хочу, чтобы мой поступок не повлек дурных последствий для других людей, если они вдруг окажутся на станции.

– Каждое существо совершает ошибки, – философски заметил Ц'Ост, – Андрий вернется к нам?

– Не знаю, – честно ответил Логинов. – Я собираюсь путешествовать. Хочу увидеть иные звездные системы. Надеюсь где-нибудь встретить других людей. Ты не знаешь где их искать?

– Нет, – торопливо ответил метаморф, непроизвольно изменив окраску кожи, став почти неотличимым от переборки, на фоне которой стоял.

Лжет, наверное,  – подумал Андрей, но тут же мысленно одернул себя. Хватит уже глупостей. Откуда ему знать, почему метаморфы внезапно видоизменяются?

– Я выгружу контейнеры в доке.

– Договорились человек. Мы будем помнить о тебе… хорошо.

Неизвестная точка пространства.

Какая из планет не пила нашей крови?

Тоскливое, отдающее безысходностью чувство приходит каждый раз с медленным, вязким возвращением сознания.

Действие препаратов Хонди особым образом влияет на мозг. Поначалу от них тепло, нет мыслей, но появляются образы. Истертые временем пожелтевшие фрагменты прошлого, принадлежащие, как будто не тебе, не несущие связной, доступной для понимания информации.

Затем ледяной холод давящими кольцами охватывает голову, грудь, возвращает ощущение тела, а вместе с ним приходят яркие, свежие, связные воспоминания, возвращается способность мыслить, осознавать себя в конкретных рамках событий.

Вчера был бой.

Сегодня – глухая апатия, пульсирующее в висках одиночество.

Замкнутый круг повторяющейся без конца предопределенности , разнящейся в частностях, но неизменной, по сути.

Сломать существующий порядок вещей? Стать кем-то другим? Не исполнителем чуждой воли, а самостоятельным существом? Но что я могу, что умею, кроме исполнения приказов? Ничего…Душевный порыв утихал едва окрепнув.

Так глупо, бездарно разменять свою жизнь – еще ведь умудриться нужно.

Заботливые руки поправляют одеяло, что-то переключают на сенсорной панели комплексного аппарата жизнеобеспечения. Чужие, холодные, руки.

Жизнь профессионального наемника цениться очень высоко.

Он не сомневался – его вытащат. Вырвут из ледяных объятий смерти, но хотел ли того он сам?

Никто не спрашивает мнения Хомо. Психология людей достаточно изучена. С первым самостоятельным ударом сердца он вернет себе неистребимую жажду наслаждаться каждым вдохом, каждой секундой бытия, потом заскучать, опротиветь себе самому и…

Тогда они предложат очередную акцию. И он согласиться, потому что непонятная тоска начнет к тому времени выползать из подсознания, отравляя душу.

Когда-то я жил иначе. Был кем-то другим. Не опасным, едва прирученным зверем, а… кем-то другим.

…

На этот раз он ошибся. Все случилось иначе, гораздо быстрее, чем предполагал уже привычный распорядок.

Сознание прояснялось быстро и болезненно. Раны еще не зажили до конца, а к нему уже требовательно рвался важный посетитель.

Что-то проскрежетал своими жвалами Хонди. В ответ раздался раздраженный ответ на универсальном языке. Слова он почти не воспринимал, но интонации улавливал четко. Раздраженную надменность в этом мире могли позволить себе лишь некоторые из существ.

С трудом приоткрыв глаза, он действительно увидел одного из них.

– Очнулся, Хомо?

Риторический вопрос.

– Не хочешь отвечать? Ладно. Тогда просто слушай. На ноги тебя поставят быстро, не сомневайся. Есть задание. Очень важное, не терпящее отлагательств.

Еще одна волна неприятного, обжигающего тепла прокатилась по телу, иглами впилась в мозг. Препараты Хонди всегда действуют безотказно. На ноги действительно поставят, но заплатить за такое "лечение" придется ох как дорого. Он знал, что потом будут внезапные приступы слабости, дурнота, дезориентация.

– Ты – сука… – едва шевельнув губами, сипло выдохнул он.

– Так понимаю, меня сейчас оскорбили? – все так же раздраженно и нетерпеливо осведомился Олг – неизменный "работодатель" Гепретиона. – Не утруждай себя. Я понимаю, – скверное самочувствие, прочие мелочи. Не повод для трений между нами, особенно сейчас. Через пару минут тебе станет лучше. Кстати, позволь спросить: откуда ты берешь новые слова, которых я не знаю?