Процион - Ливадный Андрей Львович - Страница 38

– Ты считаешь зону не опасной?

– Она не опасна, Ян. Все зло, если так можно назвать определенные поступки, исходит из города.

– Ты можешь привести доказательства?

– Могу. Но я собирала их по крупицам. Постигала постепенно.

– Боишься вылить на меня все разом?

– Боюсь.

Ян усмехнулся.

– Не тревожься. – Он вдруг вспомнил ту легкую улыбку, что неизменно скользила по губам Мари в минуты смертельной опасности. – Я справлюсь.

– Какой бы не оказалась моя правда?

– Обещаю.

– Поцелуй меня.

Ее губы были сухими и горячими. Сквозь тонкую ткань одежды Ян чувствовал, что Мари знобит.

– Забыть бы все, как кошмарный сон… – Она нехотя отстранилась, – Ян, отдай мне оружие.

– На. – Он протянул ей АПС, который взял в силу привычки: постоянно находится при оружии.

Мари положила автоматический пистолет рядом с планшетом сканера, и, подойдя к стене, вдруг с легкостью сдвинула в сторону панель облицовки, под которой открылся массивный люк в человеческий рост.

– Пойдем.

Ян покосился на надпись.

"Зона карантина. Посторонним вход строго воспрещен".

– Это ты писала?

– Нет. – Мари возилась с каким-то устройством. – Тут сложная система доступа. – Пояснила она. – Не понимаю, кто проектировал эти отсеки, но они словно специально были созданы для моих исследований.

Массивный люк, наконец, начал медленно открываться.

Ковальский вслед за Мари вошел в просторное помещение.

Люк за спиной тут же закрылся.

– Не пугайся.

Мари включила свет.

Ян считал, что морально подготовил себя к чему угодно, но понял, что ошибся.

Посреди помещения в окружении многочисленных компьютерных терминалов располагался комплекс, от которого веяло жутью. Он одновременно напоминал реанимационную камеру и изуверское приспособление для пыток.

В первый момент Ковальский подумал, что в специальных захватах распято обезглавленное человеческое тело, с препарированной грудной клеткой, но, заставив себя присмотреться, понял – перед ним не человек.

Это был сервомеханизм, снабженный оболочкой из настоящей, живой плоти.

Андроид.

Отчлененная, изуродованная пулями голова располагалась отдельно, от тела к ней тянулись тонкие трубки, в которых медленными толчками двигалась кровь.

Мерно вздымался механизм аппарата принудительного дыхания.

– Он живой? – Не сумев скрыть дрожи в голосе, спросил Ян.

– Наполовину. – Обернувшись, ответила Мари. – Подойди ближе. Вот сюда.

Ян сел в предложенное кресло.

Лучше бы он воздержался от завтрака.

Не смотря на десятилетнюю закалку нервы вдруг начали сдавать.

– Это не самое страшное. – Успокоила его Мари.

– Я уничтожал дройдов. – Глухо ответил Ян. – Но никогда не видел подобного… противоестественного сочетания.

– Живое с неживым? – Мари нервным движением взяла лазерную указку, и крохотная алая точка очертила четыре полупрозрачных продолговатых цилиндра, расположенных в грудной полости. – Это нейромодули. – Пояснила она. – Обычно у андроидов их либо нет вовсе, либо в систему интегрирован только один нейросетевой блок.

– Скольких ты препарировала?

Мари повернула голову. Высказывание Яна ей явно не понравилось.

– Нет нужды препарировать дройдов. В «запретке» достаточно останков, которые легко осмотреть. Те, кто охотиться на машины, как правило, забирают только блоки долгосрочной памяти. Нейромодули остаются на месте. С них невозможно снять информацию без специальной аппаратуры. Поэтому они истлевают, превращаясь в бурый осадок на стенках защитных контейнеров. Мне оставалось лишь подсчитывать количество пустых цилиндров, интегрированных в ту или иную машину. Статистика…

– Хорошо я понял. Извини. Но как быть с этим?

– Я его спасла. – Ответила Мари. – Два года назад. – Уточнила она.

– Как это случилось?

– Он пытался бежать из города. Ему удалось добраться до "запретки", там его настигли преследователи. Их было четверо.

– Люди?

Мари отрицательно покачала головой.

– Машины. Подобные ему.

Ян мрачнел с каждым услышанным словом.

– Так все же, как это произошло? – Переспросил он.

– Я услышала выстрелы. Знаешь, с некоторых пор, особенно после того, как я смогла проникнуть в этот комплекс, запретная зона стала для меня понятнее и предпочтительнее города. Вот частичный ответ на вопрос: почему я не вернулась.

– И ты не смогла остаться в стороне, услышав выстрелы?

– Естественно. Только я опоздала. Все произошло на старой дорожной развязке, ты должен ее знать, похожа на лист клевера.

– Да, знаю. 

– Они догнали его. Машину буквально изрешетили пулями. Но этого показалось им мало – я наблюдала, как тело беглеца вытащили на дорогу и один из "полицейских" вскрыл ему грудную клетку.

– И что ты сделала?

– Влепила им по пуле. – Призналась Мари. – В голову, каждому. Здесь я ошиблась – они оказались не людьми .

– Андроиды?

– В том и дело – сканирование показывало термальный контур человека. Но ведь никто из нас не может с дырой в голове сеть за руль и уехать, верно? Это только у дройдов в башке нет ничего кроме набора сканеров, синтезатора речи и приводов лицевых мышц.

– Да. – Согласился с ее доводом Ян.

– Когда они убрались, я поднялась на эстакаду. Он, – Мари указала на тело, – был еще жив.

– Ты хотела сказать – функционален?

– Нет, именно жив. Я теперь классифицирую дройдов по количеству нейромодулей, которые нуждаются в питании, кислороде, то есть, живут , понимаешь? Все остальное, – Мари очертила указкой кибернетические компоненты ядра, – вторично. Никто из охотников за информацией так и не понял главного: если в системе андроида присутствует биологический модуль, то рано или поздно подобная машина начинает мыслить, осознает факт собственного бытия, со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Мари искоса посмотрела на Яна и добавила:

– Я не знаю, кто проектировал подобных существ, но данный зал предназначен для тестирования сервомеханизмов с внедренными нейромодулями.

– Ты хочешь сказать… – Ковальский невольно подался вперед, изучая взглядом структуру многочисленных компьютерных шлейфов идущих от терминалов к вскрытой грудной клетке андроида.