Опоздавшие к старту - Ливадный Андрей Львович - Страница 61

Схватив с низкого журнального столика увесистую декоративную вазу с причудливыми завитками, он отступил на шаг от окна и севшим, охрипшим голосом произнес:

– Убирайся тварь!

Две видеокамеры паука с шелестом повернулись. Теперь человек и машина смотрели в «глаза» друг другу, и от этого занесенная для удара рука Макса начала подрагивать.

– Я сказал, – убирайся! – Уже не контролируя себя, выкрикнул он, но жуткий кибермеханизм продолжал пялиться на него точечными объективами подвижных цифровых видеокамер, под которыми явственно угадывались защитные сеточки коммуникационных устройств. Секундное замешательство было вызвано попыткой проанализировать значение слова «тварь», но Дуллиган находился не в том состоянии, чтобы адекватно истолковывать нюансы поведения машины.

«ГРЕМ» прекрасно различал голосовой ряд. Обладая чуткими микрофонами, он улавливал любой звук внешней среды, а встроенный синтезатор речи позволял ему свободно общаться с людьми, отвечая на вопросы в пределах стотысячного словарного запаса.

Задержка его реакции действительно была вызвана попыткой идентификации неизвестного термина, но в данном случае поиск не привел к положительному результату. Новое слово было автоматически занесено в базу данных для последующего выяснения его семантической нагрузки.

Указанные процессы заняли гораздо меньше времени, чем потребовалось Максу, чтобы схватить подвернувшийся под руку предмет и окончательно озвереть.

Кибермеханизм разжал захваты и, перевернувшись, будто акробат, завис на три метра ниже окна, вне поля зрения испуганного, разъяренного Дуллигана.

Наверху раздался сдавленный вздох, вслед которому последовала невнятная ругань, сопровождаемая треском закрывающегося окна.

«ГРЕМ» неподвижно висел под хлещущими по фасаду здания струями дождя и думал.

Он поднимался к оконному проему с единственной целью – указать человеку на ошибочность его действий. Тот не должен был выбрасывать мусор за окно, пустую упаковку следовало поместить в конвектор отходов, где вещество пластиковой бутылки превратилось бы в энергию, столь необходимую для замкнутого цикла самообеспечения каждого, отдельно взятого здания. «ГРЕМ», как и все связанные с определенным строением механизмы, остро зависел от напряжения в сетях, – он нуждался в энергии, как человек нуждается в воздухе, воде и пище.

Однако он был бессилен втолковать человеку, что существует ряд правил, хроническое несоблюдение которых рано или поздно приведет к катастрофическому разладу стройной, тщательно продуманной системы самодостаточности.

Мегаполис мог успешно процветать только в том случае, если все населяющие его люди, и обслуживающие машины будут придерживаться элементарных законов, но этого не происходило. Большинство людей предпочитали жить, как придется, не соблюдая предписанных норм…

Обыкновенная пластиковая упаковка из-под пива породила своим падением множество следствий.

Дуллиган, которого неожиданное столкновение с механизмом совершенно вывело из себя, сидел в глубоком комфортабельном кресле, нарочно увеличив громкость сферовизора, чтобы не слышать, как Хильда проклинает все и вся, советуя ему не высовываться и не дразнить судьбу…

Что она вечно причитает? – Раздраженно думал Макс, который хоть и не слышал слов жены, но отлично мог вообразить, что за звуки доносятся со стороны просторной автоматической кухни. У него давно чесались кулаки поколотить ее, – разве может нормальный человек вечно брюзжать, когда им откровенно повезло, с его последним переводом по службе? Быстро же она забыла скромный домишко в провинциальном городке Канзаса, – неприязненно думал Макс о своей жене. Чего она так боится этих механических истуканов? Шестой месяц они живут, словно Крезы, – никаких тебе денег, магазинов, забот, кругом одна автоматика, жратва бесплатная, а вся служба сводиться к редким патрулированиям пустынных улиц…

Радоваться надо, а она ведет себя как истеричка. Зачем спрашивается, гремит там кастрюлями, когда в нише застыл без дела бытовой андроид, – пусть бы он и готовил…

Опустошив очередную бутылку пива, он встал, и пошел к окну. Назло Хильде, чтобы не воображала себя домашним цербером.

Нарочито высоко приподняв скользящую по направляющим створку окна, он остолбенел, второй раз за сегодняшний вечер.

На отвесной стене небоскреба, вцепившись в раму, висел тот же самый «ГРЕМ».

Дуллиган по-настоящему опешил, и секундное замешательство позволило механизму совершить то действие, ради которого он собственно и вернулся к освещенному проему.

Со скрежетом взобравшись на широкий подоконник, он внезапно схватил Макса передними манипуляторами и, не отпуская онемевшего от внезапности человека, поволок его через гостиную на кухню, где располагался приемник утилизатора отходов.

Хильда, выронив нож, дико заорала, а «ГРЕМ», воспользовавшись свободным манипулятором, открыл предохранительный кожух и, не причиняя вреда человеку, взял из его ослабевших пальцев пустую бутылку.

– Отходы следует отправлять сюда, сэр. – Раздался ровный синтезированный голос машины. – Выполняйте правила, и тогда все будет хорошо.

Крик Хильды оборвался на полуноте.

Сковывавшие тело Макса манипуляторы разжались, и «ГРЕМ», развернувшись, направился назад к окну. Он выполнил сформулированную для самого себя задачу, указав человеку на неадекватность его действий, но нейросистема робота, которой управлял блок «Дарвина» не могла предвидеть последствий подобного нравоучения.

– А ну, обернись, тварь!

«ГРЕМ», который уже находился в гостиной, послушно остановился, в точности исполнив приказ человека.

Развернувшись, он зафиксировал перекошенное человеческое лицо и холодный, пустой зрачок автоматического пистолета, который чуть подрагивал, нацелившись в видеосенсоры машины.

Слов не последовало, – в следующую секунду раздался выстрел, за ним другой, третий, пока не опустела вся обойма.

– Дерьмовая железка!… – Задыхаясь от ярости, выдавил Дуллиган, когда из пробитого корпуса «ГРЕМа» начал сочится сизый, неприятно пахнущий дымок.

– Макс, что ты наделал!… – Хильда стояла, в оцепенении глядя на распластавшего в гостиной робота. – Он же стоит бешеных денег!… Нас посадят в тюрьму…

– Заткнись! – Прошипел Макс, вгоняя в пистолетную рукоять новую обойму. – Никто ничего не узнает. – Оглядевшись по сторонам, произнес он. – Собирай вещи, мы съезжаем отсюда.

– Но Макс…

– Я же сказал: ЗАТКНИСЬ! В городе полно пустых квартир, а нас никто не обязывал жить именно тут. – Он выразительно постучал костяшками пальцев по мобильному коммуникатору, который постоянно носил на предплечье, в специальном чехле. – Меня вызывают на службу через него, забыла?

Хильда медленно кивнула, соглашаясь с доводами мужа. Она была испугана до смерти, и, зная характер Макса, не решилась протестовать. Боком протиснувшись мимо загораживающего дверной проем неподвижного «ГРЕМа», она принялась лихорадочно собирать вещи.

Спустя десять минут дверь квартиры с тихим шелестом закрылась за беглецами.

Человекоподобный механизм, до этого неподвижно стоявший в нише, внезапно ожил, сделав шаг по направлению к поверженному «ГРЕМу».

Неподвижность андроида не означала, что он не воспринимал происходящих событий.

Подойдя к ремонтному механизму, он внимательно осмотрел пулевые отверстия, затем снял защитный кожух, обнажив главный сервомоторный узел и расположенную над ним сферу из ударопрочного пластика.

Критические повреждения – мгновенно определил он, заметив, что одна из пуль пробила дымчатую оболочку, расколов системный блок, расположенный внутри шара.

Дальнейшие действия андроида могли показаться зловещими, но на самом деле они были просты и целесообразны. Он не понимал что такое «секретность», но видел, как неисправные машины отправляли в ближайший конвектор, где от бесценных деталей оставался лишь белесый порошок. Это была нерациональная трата уникальных компонентов.