Проигравший получает все - Литвиновы Анна и Сергей - Страница 22

– Спи, любимый. Я знаю, как отомстить за тебя…

Глава 4

Оксана ехала на вечеринку в самый фешенебельный клуб Москвы под названием «Ален Делон».

«Ален Делон» принадлежал (как и множество иных-самых разнообразных! – вещей в Москве и за ее пределами) Борису Барсинскому. В этот клуб не существовало свободного доступа. Человеку с улицы, будь у того хоть мешок денег, проникнуть в него было невозможно. Вход обеспечивали клубные карточки – серебряные, золотые и платиновые, изготовленные общим числом в тысячу экземпляров. (Притом сделаны карты в самом деле были из чистого серебра, золота и платины.) Эти карточки распределял, говорят, лично Боб Барсинский. Согласно тщательно продуманному списку он преподнес их звездам эстрады, кино и театра, членам правительства, лидерам думских фракций и комитетов, главным редакторам влиятельных газет, модным писателям и руководителям мощнейших корпораций.

Клубная карточка «Делона» в бумажнике характеризовала ее владельца куда полнее, нежели тысячедолларовые ботинки ручной работы или часы ценою в новый «Мерседес».

В преддверии каждого Нового года Борис Барсинский устраивал в «Делоне» вечеринку, на которую непременно прибывал из Франции актер, любезно давший свое имя клубу. (Поговаривали, что его гонорар за участие в «пати» – за то, что он просто ходит по клубу, улыбается и говорит «бонжур», – составлял обыкновенно, не считая оплаты дороги и проживания, сто тысяч долларов.) «На живого Делона»

Барсинский всякий раз приглашал своих, как он говорил, друзей. Звезды эстрады и кино с огромным удовольствием посещали новогоднюю вечеринку в «Делоне» – приглашение на нее в очередной раз подчеркивало их звездный статус.

Немногие, только самые приближенные к Барсинскому люди, знали, отчего вечеринка всякий год проходит именно 23 декабря. 23 декабря у Бориса Сергеевича был день рожденья. Однако тем, кто знал о юбилее, Барсинский запрещал даже упоминать о нем. Он не желал, чтобы звездные гости ломали голову над подарком или чувствовали себя обязанными произносить речи. Само присутствие сотен людей, чьи имена и лица которых были известны всей стране, – которые едят, пьют и веселятся за его, Барсинского, счет – было наилучшим для него подарком.

В этом году Ален Делон, сославшись на нездоровье, в Москву не прибыл.

Его заменила другая французская звезда – Патрисия Каас. В этот раз она посещала российскую столицу, тщательно оберегая свое инкогнито.

Оксана задолго знала о вечеринке. 23 декабря было одним из очень немногих случаев, когда Барсинский появлялся на публике. Но что это была за публика! Простому человеку проникнуть в этот день в «Делон» было тяжелее, чем верблюду пролезть в игольное ушко.

Однако еще за месяц до «большого сбора» Оксана решила: я там буду.

А она привыкла добиваться своих целей.

Полтора месяца назад, когда на рассвете холодной ноябрьской ночи Оксана услышала от своего нового любовника Андрея Велихова историю его жизни, в ее голову пришел план.

Он был простым и незамысловатым, как все гениальное.

Всю следующую неделю она днем и ночью прокручивала в голове те или иные детали плана. Эта невидимая миру работа продолжалась и во время встреч с Андреем, и на службе, и даже ночью. Оксана, словно шахматист, прикидывала возможные ходы противника – и на каждый из них у нее находился сильный ответ.

Ответ из серии тех, которые при записи шахматной партии помечают знаком: "!", а то и : «!!».

План выглядел безупречным.

Наконец настала пора поделиться идеей с Андреем.

Вечером в пятницу он приехал к ней.

Она ушла с работы не в обычные свои семь-восемь часов, а как положено по трудовому законодательству – ровно в пять. Успела принять ванну и приготовить ужин – судака по-польски. Купила бутылку «божоле».

Андрей, приехавший к ней сразу после работы, был мрачен. Оксана не стала допытываться, что случилось. Подождала, пока Андрей насытится.

Наконец он отставил тарелку, налил себе второй бокал вина.

Оксана волновалась. Вдруг Андрей откажется? Вдруг он предстанет куда большим (в моральном смысле) чистюлей, чем она предполагает?

Или вдруг скажет, что ее план никуда не годится? Или что он слишком рискован? Или Андрей просто высмеет ее?

Оксана понимала: без помощника-мужчины ей не обойтись. И Андрей – послушный, но в то же время твердый, да к тому же вынашивающий в глубине души идею мести – является для нее наилучшим исполнителем.

А вдруг он откажется? Что ж, решила она, тогда, как это ни печально, мне придется с ним расстаться. И поискать себе другого помощника.

– Камышинская ГЭС нам не заплатила, – первым начал разговор Андрей.

– Ну так не поставляйте им эти ваши выключатели, – сказала Оксана.

После того ночного откровенного разговора Андрей стал рассказывать ей о своих делах на работе и порой советоваться с ней. Оксане это нравилось.

– Да в том-то и дело, – вскричал Андрей, – что уже отгрузили!

– Да вы что! – воскликнула Оксана; – Как же можно без предоплаты!

– Вот именно! Дураки мы! Лопухи! Поверили директору ГЭС на слово. Он ведь как меня убеждал, клялся-божился: деньги для вас, мол, уже ушли! Я говорю:

«Шлите платежку!» – Отвечает: «Хорошо!» И вот, когда я ездил в Конаково, они платежку прислали. И зам мой, Гладышев, выключатели отгрузил. Я приезжаю, смотрю платежку – а она с «нарисованной» банковской проводкой! Карандашом нарисовали, понимаешь! Я сразу разглядел! А выключатели уже ушли! Нет, ты представляешь – этот кретин Гладышев не посмотрел как следует платежку. Надо же быть таким дураком!

– Сколько же денег они вам должны?

– Не так много: девяносто тысяч – но все же…

– А тебе не кажется, – медленно сказала Оксана, – что заместитель твой – как его там, Гладышев? – не дурак, а, напротив, очень умный человек? И что эти люди с Камышинской ГЭС вам девяносто тысяч не перечислили – зато Гладышеву тысчонок пять подкинули? Наличными, в конвертике?

– Да ну что ты! Я Гладышева с восемнадцати лет знаю! Мы с ним вместе в институте учились!

– Ну и что? С Барсинским вы тоже вместе учились!

Впервые Оксана произнесла фамилию «Барсинский». Андрей осекся и тяжело задумался.

– Ну что мне теперь делать?! – почти страдальчески воскликнул после раздумья Велихов.

– Уволить Гладышева. Завтра же. Лучше – по статье. Это раз. А два…

Послушай, твоя Камышинская ГЭС в Москве что-нибудь покупает?

– В «Эй-би-би» покупает. Я это знаю точно.

– А у тебя в «Эй-би-би» друзья есть – раз уж ты так веришь в мужскую дружбу?

– Есть. Юра Протасов.

– Ну, и камышинцы, наверно, в «Эй-би-би» на миллионы оборудования покупают?

– Наверно, да.

– Тогда попроси у своего Протасова – когда камышинцы им заплатят – на девяносто тысяч какого-нибудь оборудования им туда, в Камышин, недопоставить. А когда те станут интересоваться – пусть он им говорит: «Расплатитесь с Велиховым —.тогда получите»

– Но это ж незаконно!

– А ты хотел в России делать бизнес законно? Велихов замолчал и внимательно уставился на Оксану.

– А, пожалуй, ты права…

– Я тоже так думаю.

– Что ж ты, – чуть насмешливо сказал Велихов, – с такими способностями – всего лишь бухгалтер в фирме? Главный – но бухгалтер?

– А мне тебя не хватало, дорогой, – совершенно серьезно проговорила Оксана. – Не могла же я что-то затевать, когда рядом был такой кретин, как мой бывший муж.

– А теперь можешь? – продолжая насмешничать, проговорил Велихов.

– Теперь могу, – оставаясь серьезной, проговорила Оксана.

Она была довольна. Ненавязчиво подвела она Андрея к главному разговору.

…Через час, когда Оксана рассказала Велихову свой план, подробно останавливаясь на всех, порой мельчайших, деталях и отвечая на десятки вопросов, она поняла по огню в его глазах: он заинтересован. Он готов согласиться.