Прогулки по краю пропасти - Литвиновы Анна и Сергей - Страница 17

– Ну а версии-то какие были?

– Идиотские, – отрезал Кирилл. – Основная: стрелка-разборка. Передел сфер влияния. В общем – полная лабуда.

– Почему? – не поняла Варя.

– Да потому, что Суджук наш – давно поделен. У Овчара – своя поляна, у Кривого – своя, у Смолы – тоже.

– Ну и, допустим, Кривой посягнул на территорию Овчара. А Овчар стал возражать.

– И за это Кривой оторвал ему голову, – издевательски закончил Кирилл. – Ты хоть думай, что говоришь! Пары пуль бы вполне хватило, зачем башку-то откручивать!

– В общем, разумно, – задумчиво кивнула Кононова. И, взглянув в жаждущие одобрения глаза журналиста, добавила: – Молодец ты, Кирилл, соображаешь! Ну, а какие еще версии были?

– Одно время думали на каратистов. Они у нас тут приезжают на лето: живут в лесу по сорок братков в палатке. Целыми днями ногами машут. Тренируются.

– Спортшкола? – уточнила Варя.

– Нет, какая-то партия. Политическая. На природе желают тренироваться. Баркашовцы или кто там еще, не знаю.

– Ну, а им зачем убивать?

– Менты предполагали: может быть, что-то вроде выпускного экзамена? Ну, типа посвящение в джедаи… Но доказать ничего не смогли: каратисты стояли насмерть – мы, говорят, только бьем, но не убиваем. Что еще? Шизофреников всех местных проверили, бывших зэков, чурбанов… Две секты в городе есть: их как следует прошерстили…

– Секты? Интересно! – оживилась Варвара. – А что они исповедуют?

– Одна – безобидная, какие-то там свидетели…

– Иеговы?

– Не помню. Наверно. А вторая – покруче. Сатанисты. К этим прикопались конкретно. Шеф у них – личность колоритнейшая. Огромный, бородатый. Тяжеловес. В том году на Дне города выступал: гири тягал тяжеленные. Климом зовут. И народу у него в секте – до фига. Правда, в основном молодняк. Они, знаешь, чего исповедуют? Что очиститься можно только кровью. Кошаков отлавливают, на куски режут. – Кирилл понизил голос: – Мне, знаешь, чего удалось разузнать? Страшный секрет, старлея из ГУВДа неделю поил! У этого Клима в холодильнике нашли кошку. В смысле – труп кошки. И… – Кир заглянул в свои записи, зачитал: – «Картина расчленения совпадает с характером повреждений, нанесенных Овчарову». Тренировался на кошках, значит… Только на ту ночь, когда все в Медвежьем случилось, у него крепкое алиби. Семь свидетелей подтвердили.

– Обвинение ему предъявляли?

– В чем? – удивился Кирилл. – Говорю ж тебе, у него алиби есть.

– Жестокое обращение с животными, статья двести сорок пятая, часть вторая, – щегольнула Варя. Память у нее хорошая, номера статей из кодекса она выучила за пару вечеров. Думала, когда-нибудь пригодится. Вот и пригодилось…

Кирилл фыркнул:

– Не, мы тут, в Суджуке, до таких уголовных дел, за кошаков всяких, еще не доросли. Какая статья, говоришь? Это из нового кодекса? Надо будет запомнить.

– Значит, не конкуренты, не каратисты, не секта, – подвела итог Варвара. – Кто же?

– Маньяк. Маньяк-одиночка, – убежденно сказал Кирилл.

– И как же он справился – сразу с двоими? Ну девушка – ладно, а этот Овчаров – наверно, ведь крепкий был парень? – воскликнула Варя.

– Менты установили: нападение произошло… ммм… в момент сексуального контакта. Увлеклись Овчар с Оксаной Евгеньевной. Не ожидали. Не заметили.

«Неужели можно до такой степени этим увлечься?!» – мимолетно удивилась Варя.

– А как маньяк попал в Медвежье? Тоже морем? – поинтересовалась она вслух.

– Пограничники в тот день засекли моторку. Засечь-то – засекли, а преследовать не стали. Пьянствовали, наверно… На начальника погранзаставы потом мэр телегу писал.

– Кир, ты настоящий сыщик! – Варе даже не пришлось разыгрывать восхищение. – Как ты все это узнал, если дело засекречено?

– Личные связи, – с довольным видом зарделся Кирилл. – Плюс здоровое любопытство. Плюс затраты на выпивку.

– Слу-ушай, – протянула Варвара, – а еще одну вещь ты заметил? Когда, говоришь, убийства в Медвежьем случились?

– Пятнадцатого июля. В прошлом году.

– А в Соленой Пади?

– Ну ни хрена ж себе… – пробормотал Кирилл. Глаза его округлились: – Пятнадцатого… июля… В один и тот же день! Год спустя – в один и тот же день! Это что же получается?! Убийство по календарю?! Ритуал?!

– Не знаю, – пожала плечами Варя. – Но, согласись, совпадение настораживает.

Настораживало ее и еще кое-что.

– Извини, Кир, я чуть-чуть отвлекусь. Помнишь, ты рассказывал про ваших городских мафиози? Овчар, Кривой и… как там третьего зовут?

– Смола. Андрей Смоляков.

Та-ак, интересненькое совпаденьице… Варя вспомнила своего вчерашнего знакомца. Спросила невинно:

– А кто такой этот Смоляков?

– Буржуй Буржуиныч. Хозяин наш.

– В смысле какой хозяин? – оторопела Варя.

– Акционер супергазеты «Прибой». Пятьдесят один процент акций. Ну и еще по мелочи: два ресторана, АО «Зеленоглазое такси», штуки три магазинчиков. Торговая фирма: скупает у местных фермеров свинину и кур, поставляет их москвичам. Винзаводик наш убыточный выкупил, хочет шампанское выпускать. К этому сезону приготовил новинку: первый в Суджуке супермаркет. Все как у больших: открытый доступ, тележки, ассортимент, штрихкоды… Так знаешь, какие убытки несет? Народец-то у нас ушлый, все тырят. Вчера я как раз в хронике писал: мужик пытался вынести из супермаркета молочного поросенка весом три кэгэ.

– Куда ж он его засунул? По такой-то жаре? – не удержалась от ухмылки Варя.

Кир улыбнулся в ответ:

– Куда ты подумала – туда и засунул… Охранники, наверное, такому богатству позавидовали – вот решили проверить.

– Надо видеокамеры ставить. И защитки – хотя бы на крупный товар, – констатировала Варя.

– Смола по этому поводу пресс-конференцию давал, перед открытием супермаркета, – кивнул Кирилл. – Я на ней был, как раз спрашивал, как он планирует бороться с хищениями. Он знаешь что ответил? – Кирилл быстро полистал кондуитик и процитировал: – «На честность населения я, конечно, не надеюсь и в будущем, безусловно, планирую оснастить супермаркет самыми современными средствами защиты. А сейчас, на стадии становления магазина, всецело надеюсь на штат высококвалифицированных охранников». Он, кстати, на этом деле – в смысле на охране – помешан. Один в город никогда не выходит, всегда с бугаями. И еще – машина сопровождения. Это у нас-то, в Суджуке!

– Ну и как, покушались на него? – серьезно спросила Варя.

– Не знаю, – развел руками Кирилл. – Не слышал.

А Варя быстро подумала: «Нестыковочка какая-то получается. Что-то я не припомню, чтобы вчера ночью со Смоляковым ехали охранники. И машины сопровождения – тоже не было. На моей «девяностодевятке» возвращались…»

Но Кононова совсем не собиралась посвящать Кира в детали своего знакомства со Смоляковым. Она спросила:

– Ты говоришь, Смола – фактически владелец вашей газеты? Он как, просто деньги гребет или участвует в процессе?

– Ну, денег с нашего «Прибоя» особо много не нагребешь, – заверил ее Кирилл. – А насчет процесса… На редколлегии я его ни разу не видел, но с главным они сношаются, это точно. Вместе коньячок глушат. Ну и пиарим его, конечно, как можем: самый широкий ассортимент! Самое скоростное такси! Самый уютный в городе ресторан!

– Слушай, а кто конкретно тебе не дает писать об убийствах? Вся редколлегия или лично главный редактор?

Кирилл ухмыльнулся:

– Главный… Но говорит, что является рупором редколлегии.

– Интересно, он по своей инициативе действует или по чьему-нибудь указанию?

Кир слегка растерялся:

– Главный признал – знаешь, так, кулуарно, – что его мэр попросил зря страстей не нагнетать, пока курортники тут.

– А мэр к газете какое отношение имеет? У него тоже ваши акции есть?

– Акций, конечно, нет, но Савченко – он же хозяин города, – отвечал Кирилл. Уверенности в его голосе, правда, не было. – Так ты думаешь, это сам Смола запретил об убийствах писать? А зачем ему?