Поиск Тарзана - Берроуз Эдгар Райс - Страница 2

– А мой слуга? – спросил принц.

– В Африке, милый, он тебе не понадобится. Я заведу тебе маленького цветного боя, который будет тебе стирать, готовить, носить ружье. Я читала, в Африке так принято.

– Увы, – произнесла Газель. – Все это очень заманчиво, но я никак не смогу присоединиться к вам. В субботу мы с Банни отплываем в Америку – это решено.

– Дорогая Джейн, ну а ты полетишь с нами?

– С радостью, если, конечно, успею собраться. Когда вылет?

– Мы собирались на будущей неделе. Впрочем, если…

– Нет, никаких если. Я постараюсь успеть.

– Отлично, дорогая, значит, договорились. Итак, в следующую среду вылетаем с Кройдонского аэродрома.

– Сегодня же пошлю телеграмму лорду Грейстоку, а в пятницу прошу вас непременно быть на прощальном обеде, который я даю в честь леди и лорда Теннингсона.

ГЛАВА 2. ЗВУК СКВОЗЬ БУРЮ

Повелитель джунглей поднялся с устланной листьями грубой площадки, сооруженной между двумя ветвями мощного дерева, и удовлетворенно потянулся. Косые лучи восходящего солнца, пробиваясь сквозь сеть листьев, играли на его бронзовой коже.

Маленький Нкима тоже проснулся. С криком бросившись на плечо человека, он обнял его за шею волосатыми руками.

– Шита! – пролепетала маленькая обезьянка. – Она хотела прыгнуть на маленького Нкиму. Человек-обезьяна улыбнулся.

– Ну-ну, успокойся. Это был просто дурной сон, – успокоил он.

Скользнув взглядом по ветвям деревьев, а потом посмотрев вниз, на землю, и увидев, что никакой опасности действительно нет, обезьянка успокоилась и так развеселилась, что человеку пришлось даже приструнить ее.

– Шита идет, – произнес Тарзан, прислушавшись. – Она идет к нам против ветра, и мы не можем учуять ее запах, но если у Ману слух Тарзана, то он может услышать ее.

Направив ухо по ветру, обезьянка прислушалась.

– Маленький Нкима слышит ее медленные шаги, – ответила она.

Вскоре через листву деревьев мелькнуло пятнистое тело пантеры.

– Шита не охотится, – отметил Тарзан. – Она сыта.

Желая удостовериться в этом, Нкима стал дразнить пантеру.

Шита остановилась и посмотрела вверх. Заметив Тарзана и Нкиму, она оскалила громадные клыки и грозно зарычала, но поскольку ей не было до них никакого дела, тут же двинулась дальше.

Рядом с Тарзаном обезьянка вела себя уверенно, чувствуя надежную защиту. Вот и теперь, понимая, что ей ничто не угрожает, она становилась все задиристее. В ход были пущены все известные Нкиме ругательства джунглей, однако и это не произвело на Шиту никакого впечатления. Тогда, приподнявшись с плеча Тарзана, обезьянка сорвала подгнивший плод и запустила им в своего кровного врага.

Плод попал пантере прямо в голову. Злобно взревев, Шита обернулась и направилась к дереву, на котором устроились Тарзан и Нкима. Последний, повизгивая, забрался повыше, на мелкие ветки, где его не могла достать пантера.

С усмешкой посмотрев на удиравшую обезьянку, Тарзан перевел взгляд вниз. «Кригга!» – раздался его рокочущий крик. Издав ответное рычание, разъяренная пантера повернулась и скрылась в джунглях.

Эта неожиданная встреча застала Тарзана по пути из дальнего района огромного леса. Удивительные слухи, дошедшие до него, заставили его пуститься в эту экспедицию.

Там, в глубине джунглей, не было никаких дорог, и многие из отправлявшихся туда исчезали бесследно. Сама же история, заинтересовавшая Тарзана, казалась столь загадочной и таинственной именно потому, что подлинные факты соседствовали в ней с фантастическими, легендарными.

Ряд загадочных исчезновений молодых девушек посеял панику даже среди племен, живущих довольно далеко от заколдованной местности.

Пытаясь разобраться, в чем тут дело, Тарзан принялся было наводить справки, однако аборигены, напуганные страшной и таинственной силой, не только не способны были оказать какую-нибудь помощь, но не смели даже и говорить о происходящем. С презрением Тарзан предоставил их воле судьбы.

Что же все-таки заставило его вмешаться?

Цена жизни в джунглях невелика. Ее легко дают и легко отбирают. Любовь и смерть естественны здесь, как еда или сон.

Тарзана привлекла в этой истории именно ее таинственность. Девушки, причем всегда в возрасте от 14 до 18 лет, исчезали совершенно бесследно, словно растворялись в воздухе. Никто и никогда ничего больше не слышал о их судьбе.

Сейчас, однако, Тарзан уже не ломал голову над этой загадкой, ибо был не в состоянии подолгу заниматься проблемой, не касавшейся лично его и к тому же представлявшейся неразрешимой.

Легко прыгая по деревьям, он чутко прислушивался ко всему происходящему вокруг. После того, как Шита исчезла в зарослях, проследовав по ветру, Тарзан установил по запаху, что пантера не преследует их, а напротив, отдаляется все дальше. Где-то вдали слышался рев Нумы-льва, в глубине леса трубил Тантор.

Радостно и привольно дышалось Тарзану в утренней свежести родных джунглей. Будь он, к примеру, ковбоем, он, быть может, принялся бы насвистывать или напевать от переполнявшего его веселья. Однако дети джунглей воспитаны иначе. Многовековой опыт заставляет их двигаться почти бесшумно, скрывая свои эмоции.

Маленький Нкима, следуя за Тарзаном, то и дело взбирался вверх, с любопытством изучая все живые существа, которые попадались по пути. Вдруг он заметил, что его учитель замер и, прислушиваясь, внимательно вдыхает воздух. Нкима тут же устроился на могучем плече Тарзана и, подражая ему, тщательно повел ноздрями.

– Люди, – чуть слышно промолвил Тарзан.

– Нкима ничего не чувствует, – откликнулась обезьянка.

– Тарзан тоже не ощущает, но он слышит их, – ответил человек. – Разве уши Нкимы стали стареть и перестали слышать?

– Нет, теперь и Нкима тоже слышит. Это Тармангани?

– Нет, – сказал Тарзан. – Тармангани издают иные звуки – скрип кожи, бряцание оружия. Это Гомангани, и, судя по всему, они двигаются очень осторожно.

– Мы убьем их? – спросил Нкима.

– Хорошо, что ты не обладаешь такой силой, как Болгани-горилла, – усмехнулся Тарзан. – Хотя не исключено, что в этом случае ты был бы менее кровожаден.

– Подумаешь, Болгани, – презрительно протянул Нкима. – Они скрываются в глубине джунглей и пускаются наутек при первом подозрительном звуке.

Сделав изрядный круг по верхушкам деревьев вправо, Тарзан добрался наконец до того места, куда ветер Уша доносил слабый запах незнакомцев.

– Гомангани! – уверенно подтвердил он, принюхавшись.

– Много Гомангани! – испуганно подхватил Нкима. – Их не меньше, чем листьев на огромном дереве. Надо скорее уходить отсюда, а то они убьют и съедят маленького Нкиму.

– Успокойся, их не больше, чем пальцев на моих руках, – заверил Тарзан. – Давай подойдем поближе и посмотрим: может, это просто охотники.

Стремительно преодолев разделявшее их расстояние, он приблизился к чернокожим с тыла. Теперь запах ощущался очень четко.

– Это вазири! – промолвил Тарзан. – Это друзья. Быстро перегнав цепочку воинов, двигавшихся по тропе, Тарзан обратился к ним на их языке.

– Мувиро, – спросил он, – что заставило моих детей пуститься в столь дальний путь?

Испуганно озираясь, негры остановились. Они никого не увидели, но голос, доносившийся к ним из-за листвы деревьев, узнали сразу.

– О, Бвана, как хорошо, что вы здесь! – воскликнул Мувиро. – Вашим детям необходима ваша помощь.

Спрыгнув с дерева, Тарзан очутился на тропе прямо перед вождем.

– Ну, кто тут попал в беду? – спросил он у столпившихся вокруг него воинов.

– Пропала моя дочь Буира, – ответил, чуть не плача, Мувиро. – Она пошла к реке, и с тех пор ее никто больше не видел.

– Может, это Джимма-крокодил? – высказал предположение Тарзан.

– Нет, Джимма тут ни при чем. Буира вообще не дошла до реки. Другие женщины, которые были там, ее не встретили. Ходят такие ужасные слухи, Бвана, что мы опасаемся за жизнь всех наших девушек. Есть во всем этом что-то дьявольское. Мы слышали про кавуду, может, это их рук дело. Вот мы и отправились на поиски кавуду.