Предмет вожделения № 1 - Литвиновы Анна и Сергей - Страница 32

Он их, кажется, тоже. Друзей у Калачева вроде бы нет.

И никто в гостях у него практически не бывает.

– А на какие шиши он живет? – удивился Павел.

– Предки, скорей всего, деньжат ему подкидывают, – пожал плечами Подрезков. – Точнее, наверно, мамаша подбрасывает. Втайне от отца.

– Если он дома целыми днями сидит – чем же он там занимается?

– А хрен его знает! Может, в компьютер пялится.

А может, лобзиком выпиливает.

– А машина у него есть?

– Не замечал.

– А мог этот Калачев уехать на пару-тройку дней из Москвы? – спросил Синичкин. – Да так, чтобы этого никто не заметил?

Подрезков уверенно ответил:

– Легко!

«Значит, и в Самаре Калачев мог побывать, и в Питере, и в Твери, – отметил про себя Синичкин. – Везде, где убийства были».

– А кто ж у него хозяйство ведет? – продолжал расспрашивать он.

– Приходящая женщина. Два-три раза в неделю является к нему: стирает, убирает, готовит.

– Молодая?

– Ох, Синичкин! У тебя, как всегда, одни только бабы на уме.

– Да нет, – слегка смутился Паша. – Я к тому, состоит ли Калачев с ней в интимных отношениях?

Они дошли до Пушкинской и спустились в длиннющий колготной переход под площадью.

– Может, и состоит он с ней в этих отношениях, – пожал плечами Подрезков. – В двадцать лет на кого угодно встанет.

– А другие бабы к Калачеву ходят?

– Наверно, – пожал плечами Подрезков. – Я ему свечку не держал.

– А проститутки?

– Думаю, бывают, – уклончиво ответил участковый.

– А ты неплохо о нем осведомлен, – заметил Паша.

– Я обо всех на моем участке осведомлен, – буркнул Подрезков.

– Слушай, а может, он наркоман?

– Вот этого не знаю, – еле заметно замялся Подрезков. – Приводов не было. В притоносодержании не замечен.

Они поднялись на Тверскую на той стороне, где «Макдоналдс».

Паша остановился, придержал рукой Подрезкова и попросил:

– Может, допросим этого Калачева вместе?

– Вместе? Не надо меня, Синичкин, впутывать.

Мне моя работа пока дорога. Да и жизнь тоже.

– Ну, ладно. Тогда я один.

– Флаг тебе в руки. Но помни: мы с тобой не видались. Я тебе ничего о Калачеве не говорил.

– Естественно.

– И предупреждаю, Синичкин: облажаешься – тебя закатают на полную катушку. Такой уж у Калачева непростой папаша.

Подрезков сунул Синичкину свою твердую ладонь.

– Держи краба.

– Пока. Спасибо, что выручил.

Подрезков деловитой походкой пошел в сторону Большой Бронной. Синичкин пересек тротуар и нырнул в арку Малого Палашевского переулка.

Он шел по извилистой улочке и привычно поражался, как покойно здесь – особенно по контрасту с расположенной в каких-нибудь ста метрах Тверской.

Переулок пустынен, лишь иногда деловой походкой пробежит важный менеджер в недешевом льняном костюмчике… Тихо прошаркает аккуратная старушка-генеральша… Алкаш нетвердой походкой пробредет в направлении винного магазина… Две расфуфыренные крали в костюмчиках от Этро выпорхнут из модного кафе и усядутся в «Мерседес 17 5-кабриолет»… Все смешалось, старое и новое, советское и буржуйское, в тихом квартале близ Патриарших…

В подъезде дома двадцать три по Спиридоньевскому переулку, где проживал младший Калачев, имелись, конечно, – согласно новым лихим временам – стальная дверь и кодовый замок.

Паша потихоньку курил на солнышке в пяти шагах около входа. Он не прикончил и одной сигареты, как из подъезда взялась выходить сухонькая старушка лет восьмидесяти. Синичкин помог ей в сражении с тяжелой дверью. Придержал железное чудище, выпустил бабку на волю, любезно с ней поздоровался. Та молвила: «Спасибо, голубчик», – и зашкрябала по улице, даже не полюбопытствовав, кто Паша таков и что ему, собственно, надо в ее подъезде.

Синичкин взлетел на второй этаж и кулаком забарабанил в дверь квартиры номер пять, где проживал сын фээсбэшного генерала Николай Калачев-младший.

К шести часам вечера дело было сделано.

Шестеро порнокурьеров получили от Садовниковой шесть «сидюшников». На каждом из дисков имелась фотография полуголой Татьяны. Для пары секс-сайтов она выбрала ту, где стоит на коленях в мужской рубашке и молит о чем-то невидимого в кадре господина. На другие два отправились те снимки, где Таня, абсолютно обнаженная, в туфлях на высоком каблуке агрессивно отмахивается от фотографа. И, наконец, остальные были осчастливлены изображением Тани"домохозяйки", в фартучке и с гладильной доской.

Фотографии ей, по правде сказать, нравились. Никакого сравнения с беспомощной халтурой, выставленной на проституточьих сайтах. Такую красотку, как она, – хоть в Голливуд посылай. Снимки – блеск!

Изысканный стиль, великолепный «мэйк-ап», яркое мастерство настоящего фотохудожника. Да и, честно сказать, сама модель – это что-то! Стройная, длинноногая, ни капли лишнего веса, с большой и красивой грудью.

Лица ее нигде на фотках не было видно. Ни один из посетителей не узнал бы Татьяну Садовникову в обнаженной секс-рабыне. Да и кому в голову придет, что преуспевающий креативный директор крупного рекламного агентства предлагает свои услуги как девочка по вызову!

Имелся ничтожный шанс, что Таню могут узнать по фигуре. Но кто, спрашивается, столь хорошо помнит ее фигуру? Разве что несостоявшиеся мужья: Том да Ваня Коломийцев. Но Ваня – мальчик вроде бы серьезный и по страничкам с проститутками вряд ли разгуливает. А Том сидит в Монтане. На что ему в этой дыре нужны московские жрицы любви?

После того как Таня провела маркетинговый анализ столичной секс-индустрии, она написала текст своего рекламного объявления. На ее удивление, пришлось немало потрудиться. Оказалось: одно дело – рекламировать на заказ пиво, совершенно тебе чуждое, или какие-нибудь там прокладки. И совсем другое – продавать самое себя, в подлинном смысле этого слова. В итоге после часа упорной работы у нее получился следующий текст, который она перевела на английский:

«Великолепно образованная, очень умная девушка готова ради тебя на все. Я выслушаю тебя, я тебя полюблю, я тебя всегда пойму и приму. Я могу быть покорной и яростной, страстной и нежной, мягкой и строгой. Обещаю: ты уйдешь от меня спокойным и счастливым».

Таня перечитала объявление. Вроде бы получилось неплохо. Кажется, она выполнила главную задачу. Не забыла позиционировать аудиторию. Ее цель – не мужики вообще. Для нее главное – заинтересовать собой его. Маньяка. И не только заинтересовать – но и не спугнуть.

…Татьяна условилась о встрече со всеми курьерами в ресторанчике «Киш-Миш» на Новом Арбате. Пока сидела, ждала, договаривалась и расплачивалась, пришлось выпить пару чашек эспрессо, чайничек зеленого чая, съесть лагман, чебурек и люля-кебаб с лепешкой. А потом заказать еще кофе.

Курьеры все как на подбор оказались мальчишками. Были среди них и хорошенькие. А последний – так вообще ангел, настоящий красавчик. На экране своего лэп-топчика Таня каждому демонстрировала диск с объявлением. Когда те видели обнаженное изображение Тани, а потом переводили взгляд на нее, живую и одетую, – присвистывали и немедленно предлагали купить ее услуги. Причем делал это каждый без исключения. Все шестеро!

Таня в ответ на такие заявки усмехалась улыбкой многоопытной шлюхи и отвечала стандартно:

– У тебя денег не хватит, мальчик.

– Заплачу! За все заплачу! Немедленно! – петушились парни.

– На ра-асценки-то па-асмотри, – вульгарным проституточьим тоном тянула Татьяна.

Тут мальчишки бросали взгляд в конец ее объявы:

Один час – 500 у, е.

Два – 1000 у, е.

Ночь – по договоренности.

Снова присвистывали и скисали.

Последний, самый хорошенький мальчик поинтересовался: «А что значит „ночь по договоренности“?»

Таня многоопытно усмехнулась:

– Ты душу дьяволу продашь за ночь со мной?

– Продам! – немедленно, не моргнув глазом, горячечно ответил юный красавчик.

– Верю, – усмехнулась Таня и далее процитировала «Египетские ночи» Пушкина. – А купишь «ценою жизни ночь мою»?