Предмет вожделения № 1 - Литвиновы Анна и Сергей - Страница 24

Швейцар окинул скептическим взглядом ее несолидные джинсы и кофточку. Весь его вид говорил: «Да тебе до нашего шефа – как до луны!» Он презрительно дернул плечом:

– Да звони куда угодно!

И демонстративно отвернулся.

Таня вытащила из сумочки телефон. Без разбора отсчитала семь щелчков, сделала вид, что жмет кнопку посыла. Проворковала в трубку:

– Максим Константинович?

Швейцар в стремительном броске кинулся к ней.

Таня показала ему язык и продолжила:

– Ага, это я.., решила вот сегодня в ваш клуб нагрянуть…

Швейцар потянулся было перехватывать ее руку с телефоном, но Таня предусмотрительно отпрыгнула в сторону.

– Столик у сцены? Ну, спасибо. Знала, что порадуете…

Тане показалось, что на глазах швейцара выступили слезы. Он стоял навытяжку и нервно теребил приколотую к груди карточку с логотипом клуба и своим именем: Михаил Бубырин.

Таня произнесла в трубку:

– Кто, вы говорите, швейцарит? Мишка? Ладно, скажу… Ну, до встречи.

Она нажала на кнопку отбоя.

Спасенный Мишка ринулся растворять перед ней дверь. Забормотал:

– Девушка, милая.., так вы к самому Лучникову?

Что же сразу-то не сказали?

У, двуличная тварь!

Верно классик писал: «Вот бы тяпнуть за пролетарскую мозолистую ногу».

Таня не удостоила швейцара ни ответом, ни взглядом и царственно вплыла в недра ночного клуба «Киборг».

Максим Константинович Лучников с отвращением приканчивал третью чашку зеленого чая. Чай казался горьким, словно хина. Выпить бы сейчас коньяку, хоть глоточек, один-единственный, крошечный, обжигающий… Но пить он не мог. Запрещено. Да он вообще ничего в этой жизни не мог. Он – ничтожество. Слизняк, позорище, отребье. Человек, который ни на что не способен. Как говорил его отец: «Твое место – последнее. Как говорится, у параши».

Все, что ни делал Лучников-младший, по мнению отца, никуда не годилось. Философский факультет – смешно. Школа танцев – ублюдочно. Корейский автомобиль – убого… «А женские бои – вообще полный бред. Какие из баб бойцы? Прогоришь. Лучше обычный клуб открывай. Или казино – лицензию мы организуем…»

– На Западе такие клубы процветают! – убеждал Максим отца. – Обороты – миллионные!

– А ты прогоришь, – усмехался тот. И добавлял:

– Впрочем, ты в любом случае прогоришь. За что бы ни взялся.

Но денег на клуб все же дал.

«Киборг» существовал уже год, но пока у Максима ничего не получалось доказать отцу. Его клуб до сих пор оставался убыточным.

– Говорил я тебе, что женские драки – это идиотизм! – издевался отец. – Они никому не нужны. Посмешище.

– Это сексуально! – горячился сын.

– У тебя странные понятия о сексуальности, – пожимал плечами отец. И добавлял:

– Извращенец.

– Я извращенец?! – кипятился сын.

– Было б красиво, к тебе народ бы шел. А так – шиш, – усмехался папаша.

И самое грустное, что он был прав.

Лучников-младший изо всех сил старался заработать на своем клубе. То есть приманить народ. Чего только не придумывал. Каких только девчонок не стравливал… Иногда – получалось неплохо. «Но чаще – как всегда», – издевался над ним отец.

Вот и сегодня вышло как обычно, то есть плохо.

А какой был план! Сколько он готовился!

«Игра на контрастах» – назвал эту схватку Максим.

И девочки действительно являли собой разительный контраст. Прекрасная, худенькая, зеленоглазая Лаура и коренастая, угрюмая, с волосками на подбородке Мадлен.

«Публика должна поверить, что вы действительно деретесь. Не на жизнь, а на смерть, понятно?» – вбивал он в их тупые головы.

И девки клялись, что все поняли, и божились, что бой пройдет в лучшем виде… А что получилось? Как он ни натаскивал эту стерву Лауру – все равно на ринге получился не бокс, а балет. Ей драться надо, а она попой вертит. Так и норовит половчее выгнуться да грудешку из купальника вывалить. А Мадлен – упрямая крокодилина. Понимает, что с такой рожей клиенты ей не светят – вот и старается хотя бы призовые урвать, и как можно быстрей. Ладно, двенадцати раундов от нее никто и не просит, но минимум восемь-то нужно! Договорились ведь: Лаурка – демонстрирует прелести, Мадленка – мочит ее осторожно, бережет для решающего нокаута… Максим им сказал: «Держитесь, девочки, в рамках. Ты, Мадлен, особо не бей, а ты, Лаурочка, по рингу как по подиуму не ходи, хотя бы делай вид, что дерешься». Обе кивали, клялись, мол, так и будет. Лучников и паре клиентов шепнул, что ставить нужно на победу Мадлен именно в восьмом раунде… И что в итоге? Только публика разгорячилась, только в кассу посыпались деньги, как Лаурка – совсем оборзела. На соперницу даже не смотрит, отмахивается от нее, как от безобидной мухи, и посылает в публику томные взгляды. Зрители, ясное дело, ревут, а Мадленка злится. До третьего раунда продержалась, а потом не выдержала – вмазала смазливой подруге со всей дури, Лаурка так и рухнула… И вот итог: товарный вид у Лаурки подпорчен, врач вообще брешет, что сотрясение мозга, а главное – публика недовольна. Особенно Арсен, постоянный клиент, бушевал: он собирался после боя Лауру в сауну везти, а та лежит в гримерке, вся в кровище, и выворачивает ее, какие уж тут сауны…

«Хорошо, что отец не пришел, – порадовался Лучников. – Вот бы поиздевался!»

Нет, надо «Киборг» реформировать, новых девок искать. А Лаурку с Мадлен гнать взашей… Только где же их брать, новых? И так уже – и дзюдоисток смотрел, и самбисток, и в школы карате ходил, даже к сумоисткам наведывался… Но те девки, кто соглашается идти в «Киборг», страшны, как Майкл Таисон. Или как Мадлен, которую еще ни один клиент не заказал.

А те, кто посимпатичнее, работать у него не хотят. Умные стали. Понимают, что платить им тут будут не за драки, а за «дополнительные услуги».

Вот и приходится набирать в штат проституток с Ярославки. Таких, как Лаурка… А из шлюх какие борцы?..

Максим Константинович включил чайник и бросил в чашку очередной дурно пахнущий пакетик. Эх, водочки бы сейчас, хоть полглотка, хоть просто намочить язык…

Дверь в кабинет отворилась.

– Вали отсюда, – не глядя, буркнул Лучников.

Мадленка явилась, кому же еще. Прощенье будет вымаливать.

– Максим Константинович? – прошелестел тоненький девичий голосок.

Нет, Мадлен так пищать не умеет. Лучников вскинул глаза. Это еще что за фря?

На пороге кабинета стояла стройная, ладненькая блондинка. Глазищи голубые, шубенки пухлые. Лупит ся на него во все глаза. Кто ее, интересно, в клуб провел? Швейцару, кажется, ясно сказали – теток в «Киборг» не пускать. Гнать под любым предлогом.

– Чего тебе? – грубо спросил Лучников. Сработала привычка: разговаривать с овцами надо строго, добрых слов они не понимают.

– Да вот, хотела узнать, – блондинка нагло похлопала длиннющими ресницами, – где вы таких уродок набрали?

Михаил Константинович поморщился:

– Ты про что?

– Да про Лауру вашу. И про Мадлен. Смотреть тошно, – продолжала разливаться блондинка. – Вы бы эту.., как ее… Лауру хотя бы прямому справа научили! But now… this is a comedy. Cheap show. Frankly speaking, a piece of shit! [7].

– Mean, you can fight better? [8] – Признаться, Лучников удивился: редко увидишь, чтобы смазливые блондинки изъяснялись на английском – неплохом, с добротным американским акцентом.

– Не вопрос, – ухмыльнулась блондинка. – Хотите попробовать?

Максим Константинович сглотнул. Ну и фигурка у этой девчонки – закачаешься. И грудь – настоящая, не силиконовая, схватить бы такую, стиснуть изо всех сил, впиться зубами, сдавить, напугать, стереть с ее лица беззаботную улыбку…

Видно, он себя выдал, по лицу пробежала тень – потому что девица попятилась и ухмыляться перестала.

– Ты кто вообще такая? – спросил Лучников.

– Да я… – девчонка замялась, – я думала, может, вы меня на работу возьмете?