Парфюмер звонит первым - Литвиновы Анна и Сергей - Страница 38

– Вот именно, – сказал Ходасевич.

– Да ладно, кто там нас особо разыскивает?

Но отчим тему не поддержал, спросил:

– Как ты думаешь, что снято на эту кассету?

– Понятия не имею, – развела руками Таня.

– Тогда в магазин тем более лучше не идти.

– А можно знаешь как? – загорелась Татьяна. – Давай купим и видеокамеру, и компьютер. Подумаешь, делов-то! А посмотрим где-нибудь в безопасном месте. – И, на всякий случай, просветила далекого от технического прогресса Ходасевича: – Розетки, кстати, нам не нужны. Ноутбуки и от батареи работают.

Тане нравилось иногда изобразить перед отчимом «крутую барышню». Настолько преуспевающую, что и камера, и компьютер – ей по деньгам, словно пара порций мороженого.

– Что ж, идея неплохая… – задумчиво сказал отчим.

А Таня принялась лихорадочно соображать – барышня-то она крутая, но такие покупки минимум в пару тысяч долларов обойдутся. Хватит ли денег на кредитке?

– …неплохая, с одной стороны, – закончил Валерий Петрович. – А с другой – компьютер сначала, наверное, настраивать надо? Соединять с видеокамерой? Батарею заряжать? И вообще, разбираться, как все работает?

– Да, геморрой, – согласилась падчерица.

На самом деле никаких особых проблем бы не возникло – с техникой она управляться умела. Таню другое смущало – гаденькая улыбка продавца: «Извините, средств на вашей карточке недостаточно». Вот будет стыдобища!

– Давай мы поступим так, – предложил Валерий Петрович. – Я схожу к тебе домой…

– Ты же сам говорил, что нам туда нельзя!.. – вскинулась Таня.

– Сначала дослушай, – поморщился отчим. – Я пойду один. Ненадолго – только забрать камеру и компьютер.

– А если у дома засада? Или в подъезде? – округлила глаза Таня.

– В таком случае просто не буду входить в квартиру, – пожал он плечами.

– А если они… прямо в квартире сидят?

Валерий Петрович улыбнулся:

– Значит, не повезло.

– Но как ты узнаешь: есть там кто или нет? – хмыкнула Татьяна. – В дверь будешь звонить? И если не отпирают – значит, никого?

– Пошли, Танюшка, – снова улыбнулся отчим.

Она не двинулась с места.

– Нет, ты сначала объясни!

Отчим взглянул в одновременно обиженные и любопытные глаза падчерицы и снизошел:

– Мы же из квартиры вместе выходили, не помнишь? И я на всякий случай кое-какие меры принял.

– Волосок, что ли, наклеил?

– Примерно. Так что, если дверь в наше отсутствие вскрывали, я пойму.

– Когда только успел? – восхищенно выдохнула Таня.

– Пока ты лифт вызывала, – усмехнулся отчим.

Таня не стала напоминать Валерию Петровичу, что лифта в ее доме нет.

План благополучно сработал, и уже через полчаса Таня (отчим опять оставлял ее ждать) радостно бросилась навстречу Валерочке – тот неспешно шествовал с двумя кофрами и своим портфельчиком в руках.

– Молодец, Валерочка, гениально! – обрадовалась Татьяна. – Значит, до моей квартиры они не добрались…

– Да, там все в порядке, – кивнул отчим.

Таня неожиданно спросила:

– А цветы ты хоть догадался полить?

– Что-о? – опешил Ходасевич.

– Ясно, – вздохнула падчерица. – Ну, ладно, не до цветов сейчас. Куда пойдем смотреть кино?

– А какие будут предложения?

Таня пожала плечами:

– Да к реке придется. Там полно всяких укромных местечек. – Она пожаловалась: – Ох, и надоел мне этот тихий и великий Танаис…

– Ты к Танаису несправедлива, Танюшка, – осудил отчим. – Во-первых, красиво. Величественно. А во-вторых, давно доказано – если человек постоянно смотрит на воду, у него и здоровье крепче, и нервная система устойчивей.

– Вот и смотри сам на свою воду, – буркнула Таня. – А меня она раздражает. У меня к этой реке вообще какое-то… предубеждение. Есть в ней какая-то… скрытая подлость!

– Ну, это ты загнула, – усмехнулся Ходасевич.

Укромных местечек по берегу Танаиса оказалось достаточно – было из чего выбрать даже придире-полковнику. Отчим решительно забраковал обрывы, не захотел сесть и на цивилизованном пляже, с «грибками» и раздевалками. Выбрал неприметную бухточку.

– Странно, что совсем никого народу нет, – удивился Валерий Петрович.

– Это потому, что день будний, – объяснила Таня. – Взрослые рубашки к завтрашней работе гладят. А молодежь, наверное, к вступительным экзаменам готовится. Да и вообще костровчане на этом, правом, берегу не купаются. Не принято у них. Грязно здесь считается. Все ездят на пляжи на левый берег.

Сели у самой воды, на мягком песочке, впитавшем все солнце дня. Прежде чем позволить Татьяне включить компьютер и видеокамеру, отчим еще раз оглядел окрестности, убедился, что вокруг – ни души. И наконец велел:

– Запускай Берлагу.

Таня – она уже дрожала от нетерпения – быстро подсоединила видеокамеру к компьютеру, включила приборы, вставила кассету… Помехи, разводы – и, наконец, картинка.

Не было никаких сомнений – видео им предстояло смотреть любительское. Камера, слегка подрагивая – явно в неумелых руках, – продемонстрировала им берег реки. Местечко Тане было незнакомо, но она почему-то не сомневалась: река – та самая. Костровская. Великий, он же тихий Танаис. Догадку подтверждали и цифры в нижнем углу экрана: 17 часов 40 минут, бегущий промельк секунд, а число – 20 июня. Минувшее воскресенье. День, когда пропал Леонид.

А тут и его голос раздался за кадром (услышав знакомые интонации, Таня вздрогнула):

«Вот, дамы и господа, та самая река Танаис, на которой стоит город Костров. Вид с левого берега».

Камера перепрыгнула в небо, продемонстрировала, как тонет в туче закатное солнце. Для особо непонятливых Леня пояснил:

«А вот – заход солнца над пресловутой рекой…»

Ленин голос вроде бы слегка дрожит – хотя чего волноваться, если снимаешь любительское видео с речкой и закатом? Или ей показалось? Это просто помехи?

«Ну, а сейчас вы увидите пароходик».

Нет, пожалуй, Леонид и правда очень волнуется. Почему?

Камера продемонстрировала: на реке, метрах в сорока от берега, стоит на якорях небольшой сухогруз. Зум приближает его… и уже видно название: «Нахичевань». Странная такая «Нахичевань» – то ли буксир, то ли паром. Иллюминаторы затянуты фольгой… А камера прыгает и фокусируется на другом: к теплоходу подплывает весельная лодка. В ней – двое мужчин. Один гребет. Камера задерживается на их хмурых, сосредоточенных лицах. Зум максимально приближает их лица. Лодка идет явно тяжело груженная, осевшая ниже ватерлинии. В ней – какие-то ящики. Мужик на веслах с трудом выгребает в сторону парохода.

Тут с «Нахичевани» спускают трап. Лодка причаливает к нему. Мужик, сидящий на носу, привязывает ее канатом.

Следующий план: мужчины начинают поднимать из лодочки на трап один из ящиков. Ящик тяжелый – по крайней мере, с ним с трудом управляются двое.

Леня за кадром никак не комментирует происходящее.

Камера перепрыгивает к берегу. Съемка ведется с какой-то возвышенности, и отчетливо видно, что в перспективе, на всем протяжении реки – никого.

А напротив самого теплохода, на берегу, деревянный, грубо сколоченный причал. Возле него пришвартована еще одна лодка. Ее грузят. Там тоже работают двое мужчин. Один – в лодке. Второй помогает ему.

Еще трое подтаскивают к лодочке новые ящики. Они несут их из двух грузовиков. Рядом с грузовиками стоят две черные легковые машины. И мент в белой рубашке покуривает, вяло наблюдая за погрузкой-перегрузкой. Рядом с ним – странная парочка: один в камуфляже, другой в гражданском, но оба – с автоматами на плечах. «Похоже, получается интересное кино», – бормочет за кадром Леня.

– Стоп! – прокричала Татьяна, и так как далекий от техники Ходасевич не прореагировал, сама остановила пленку. Перемотала чуть назад и снова пустила запись. Когда в кадр попал один из гражданских с автоматом, она нажала на «паузу», а затем с помощью цифрового зума стала укрупнять лицо человека в белой рубашечке и наглаженных брючках («калашников» на его плече явно диссонировал с цивильным видом). Когда изображение достигло максимально возможного и стали отчетливо видны зерна пленки, а физиономия мужчины заняла весь экран, Таня прошептала сквозь зубы: