Наш маленький Грааль - Литвиновы Анна и Сергей - Страница 58

– Ася Климентовна, я приношу вам свои глубочайшие извинения, – раздался в трубке медовый голос секретарши из компании «Октопус», – но Дмитрий Николаевич предупредил меня об этом только сейчас… Вы сможете прийти завтра все трое?

– Все трое – это кто? – нахмурилась Ася.

– Вы, ваша сестра и ваш брат.

– В таком случае я тем более вас не понимаю. По какому вопросу нас приглашают?

– Не могу вам сказать, – виновато ответствовала секретарша. – Единственное, о чем Дмитрий Николаевич упомянул: разговор пойдет о крайне важных для вас вещах. Так вы придете?

– Одну минуту.

Ася прикрыла трубку рукой и прошептала брату с сестрой:

– Пойдете вместе со мной завтра к Гагину?

Маша и Макс энергично закивали, и тогда Ася сказала:

– Да. Мы будем.

Нажала на отбой и тяжело вздохнула.

Интересно, конечно, зачем они все понадобились олигарху, но она ведь Никитке обещала, что с утра его сама гулять поведет. Опять придется переносить…

Молодые Шадурины явно выбивались из общего ряда.

Это особенно бросалось в глаза в лаково-мраморном интерьере делового центра «Орловский».

Местечко, где находился офис Гагина, оказалось более чем крутым: фонтаны, сверхскоростные лифты и ухоженные аквариумы, полные лупоглазых золотых рыб. И люди кругом под стать, одеты в строгом соответствии с деловым этикетом: мужчины поголовно в галстуках (Маша, которая благодаря Игорьку в этом разбиралась, шепнула спутникам: каждый минимум сто баксов стоит). И дамы, как под копирку, в деловых серых, темно-синих, черных костюмах.

У Шадуриных же с костюмами вышла напряженка. Макс свой единственный надевать отказался наотрез. Заявил, что штаны попу жмут, а галстук – хуже удавки. И потом: его ведь не в Кремль, не на прием к президенту позвали! А загадочный Гагин вполне переживет, если он в любимых широченных джинсах явится. И в модных, адски удобных кроссовках.

А у Аси, хоть она и бизнес-леди, делового костюма просто не было. Не тот у нее пока уровень, чтобы в строгих «Шанелях» рассекать. И на своей работе без костюма обходилась, и сейчас покупать ради единственного похода в «Орловский» не захотела. Так что оделась скромненько – брючки и свитер.

Одна Маша выглядела празднично, но, увы, несколько неуместно. Черные кожаные леггинсы от «Гуччи», ярко-алая кофточка от «Москино», высокие сапожки от «Прада», безусловно, впечатляли, но где-нибудь в казино смотрелись бы куда уместнее, чем в переполненном условностями деловом центре.

– Фу, как все на нас косятся, – шепнула Ася сестре, пока лифт возносил их в пентхаус, на 24-й этаж.

– А тебе не плевать? – фыркнула Мария.

А Макс увидел, что какой-то юный клерк с явным осуждением пялится на его широченные джинсы и в лифтовом зеркале скорчил такую рожу, что молодой бизнесмен тут же отвел глаза и начал тыкать в кнопки мобильного телефона.

…Приемная генерального директора корпорации «Октопус» оказалась необычной. Она располагалась не просто на последнем, двадцать четвертом, этаже, а как бы над ним. Выходишь из лифта, поднимаешься по винтовой лесенке и оказываешься в некоем подобии купола – в стеклянной, уставленной тропическими растениями комнате. Зрелище поразительное: слабенькое ноябрьское солнце весело пляшет на пальмовых ветвях и пушистом ковре, а из безупречно чистых окон открывается просто фантастический вид. Вот он, и Кремль, совсем рядом, и храм Христа Спасителя, и усеянные жучками-машинками набережные…

– Шоб я так жил! – восхищенно выдохнул Макс.

– Будешь еще, – пообещала Ася. И вежливо обратилась к секретарше: – Добрый день. Мы – Шадурины.

Секретутка – тоже в переговорном костюме, хотя какие там у секретарш переговоры? – важно кивнула:

– Да-да, я узнала. Дмитрий Николаевич вас ждет. Проходите.

– Узнала? – изумленно переспросила Мария.

Но разъяснений не дождалась – секретарша тут же, будто заправской швейцар, распахнула перед ними дверь в кабинет.

Он тоже оказался из стекла и тоже весь был залит солнцем. Даже странно, что светило поздним ноябрем способно на такие подвиги. Слепило так, что хозяина было не разглядеть, пришлось ждать, пока глаза привыкнут.

А когда разглядели – даже расстроились. Хоть и небожитель (а кто еще может владеть подобным пентхаусом?), а ничего сногсшибательного. Мужик как мужик. Типичный «крутой». Идеально сидящий костюм, манерно приспущенный галстук, многотысячные часы на руке… С первого взгляда видно: ворочает немалыми миллионами, на учете каждая минута, а в голове – сплошные цифры. Непонятно только, зачем он их позвал, всех троих? Явно ведь не для того, чтоб скромный Аськин бизнес выкупить. И не для того, чтобы увеличить спонсорскую помощь Максу. А у Марии с таким перцем даже потенциальных точек соприкосновения нет. Разве что предложить ему золотую карточку Игрекова игорного клуба…

Дмитрий Николаевич тем временем выбрался из-за стола. Подошел к гостям, в смущении застывшим на пороге кабинета. Протянул ладонь Максу, поцеловал ручки Асе и Маше… Но разговора не заводил, будто чего-то ждал. Вот странный.

Они, ясное дело, тоже молчали. Макс украдкой пялился на хозяйский стол, пытаясь разглядеть марку стоящего на нем компьютера, Ася глазела в окно и прикидывала, хватит ли ее годовой прибыли, чтобы арендовать подобное помещение хотя бы на месяц.

Одна Мария вела себя странно. Будто никакого воспитания нет – уставилась на Гагина во все глаза, и лоб напряженно морщит. Будто что-то вспомнить пытается, да никак не выходит.

Ася не выдержала первой:

– Дмитрий Николаевич! Как вы и просили, мы пришли все трое. И очень хотелось бы знать, зачем вы нас…

Гагин договорить ей не дал, перебил:

– А по-моему, Маша уже догадалась.

Странно, почему вдруг «Маша»? Они разве накоротке?

Ася и Макс удивленно взглянули на сестру. А та растерянно пролепетала:

– Да. Я догадалась…

– О чем? – начала сердиться Ася.

Но Маша уже взяла себя в руки и твердо произнесла:

– Вы дядя Митя. Верно?

– Кто?! – в один голос выкрикнули Ася и Макс.

– Дмитрий Николаевич Шадурин. Папин брат.

– Да ладно! – недоверчиво фыркнул Макс.

– Не ладно, а сто пудов, – отрезала Маша. – Это дядя Митя. Наш дядя.

А роскошный бизнесмен Гагин пробормотал:

– Машенька, милая!

Голос его звучал растроганно.

– Подожди, Маша, – твердо сказала Ася. – Но ведь мама говорила, что дядя Митя умер?

– Даже так?.. – будто про себя переспросил Гагин.

– Я тоже помню. Мама говорила, что он… то есть вы… умерли очень давно, – растерянно подтвердил Макс. – В тот год, когда Аська родилась.

– Боюсь, что это не совсем так. – Дмитрий Николаевич постарался улыбнуться как можно беспечнее. Получилось, хотя крутым и положено держать лицо, не очень.

– А я никогда не верила, что вы умерли. Однажды даже к маме пристала, – задумчиво произнесла Маша, – когда классе во втором была. Если, говорю, дядя Митя погиб, то где его могила? На каком кладбище? Но мама мне сказала, что на эту тему даже говорить не хочет.

– И я тоже всегда удивлялся… – встрял Макс и объяснил: – Нам в школе однажды задали генеалогическое древо составить, а я даже ни одной вашей фотки не нашел. И никак въехать не мог: почему? Пусть и умер, но вы же все-таки мой дядя…

– Но почему вы никогда не давали о себе знать? – с укором обратилась к Гагину Ася.

– Я ведь вас любила!.. – подхватила Маша. – И скучала по вас…

– Правда?! – искренне, совсем не по-деловому, вскинулся Гагин.

– Я даже помню, как вы со мной в машинки играли. И объясняли про дорожное движение, про «лежачего полицейского» и главную дорогу…

– Я тоже скучал о тебе, Маша… – склонил голову Дмитрий Николаевич.

– Но почему тогда вы исчезли? – воскликнула она.

– Потому что я дал слово, – сказал как отрубил Гагин.

– Кому?

– Вашим родителям. Что не буду с вами общаться. И даже не дам о себе знать. По крайней мере, до тех пор, пока вы, все трое, не станете взрослыми.