Наш маленький Грааль - Литвиновы Анна и Сергей - Страница 37

Я взглянула на них с укором и вежливо спросила рыбака:

– Расскажите, пожалуйста, дальше.

– А я откуда знаю, кто там был? – буркнул тот. – Мужик какой-то. Довольно молодой, лет сорок. Много – пятьдесят. По роже – не наш. Московский. Бледный такой. Он из своей тачки вылез, с Матвеичем за руку поздоровался, а потом из джипа такой шкаф вышел, видно охранник, и дверцу перед ними растворил. Ну, они и сели, а я дальше пошел…

– И все? – вновь залились деды.

– А чё еще-то? – пожал плечами тот.

– Может быть, вы чего-нибудь заметили? Услышали? – пришла на помощь я.

– Да ну, еще лезть к ним, – буркнул мужик. – Я, как такую петрушку увидел, здороваться сразу передумал. «Мерс» вроде бронированный, охранники с пушками…

– А Матвеич тоже со своим ружьем был? – еле сдерживая хохот, поинтересовался один из моих дедков.

– Ничего больше не скажу, – окончательно обиделся рассказчик.

– Ну пожалуйста! – Я добавила в голос бархата и широко улыбнулась.

– Дык и слышать там было нечего, они сразу в машину сели, – неохотно признался мужик. – Единственное, что… дедушка ваш, когда руку этому мужику пожимал, сказал ему: «Ну, привет, Гагин!» А дальше – они уехали. Очень быстро.

– Полное вранье! – хохотнули мои старички.

И я, пожалуй, с ними согласилась бы. Если б не эта фамилия, Гагин… Где-то я ее уже слышала…

Вечер на море сейчас совсем не то, что летом. И дело даже не в количестве звезд на небе, не в теплом ветре и не в курортниках, щеголяющих голыми телесами. Летом на море какая-то совершенно другая атмосфера, гремучий коктейль из флирта, раздолбайства и разудалых казацких песен. А зимой тут – словно в тибетском монастыре. Величественно, холодно, пусто и постоянно тянет думать о вечном.

…Когда смерклось, я отправилась бродить по набережной – настоящая одинокая дама на морском берегу, только собачки, как у Чехова, не хватает. Вечер был, особенно в сравнении с Москвой, почти теплым – градусов десять с плюсом, но холодный ветер с моря (кажется, дед называл такой «морячком») сводил на нет все мои попытки насладиться прогулкой. Приходилось не вальяжно вышагивать, а двигаться резво, спортивной трусцой. Зато голова, спасибо бодрящей прохладе, свежая, мысли так и кипят.

Значит, все дедовы рассказы – про чудесное спасение в шторм, про лотерейный билет и про огромный выигрыш – оказались чистой воды выдумкой. Не полагаясь только лишь на его приятелей по причалу, я не поленилась прогуляться и до местной сберкассы. Сняла с кредитной карточки денег – номер в «Морской розе» оказался недешев, а заодно побеседовала со словоохотливой кассиршей. Увидела, что к ее окошку приляпаны билеты лотереи «Золотой сундучок», и спросила:

– Хорошая вещь? Выигрывают люди?

– Выигрывают, – закивала кассирша. – На той неделе Борька со Школьной улицы аж тыщу рублей взял.

– Подумаешь, тыща… – напустила я на себя богемный вид.

– А что, это не деньги, что ли? – обиделась дама. – У нас в поселке пенсии немногим боле… – И тут же подпустила шпильку: – Ну, вы-то в своей Москве в золоте купаетесь.

– Может, кто и купается, только не мы, – обиделась, в свою очередь, я. И вернула разговор к прежней теме. – А больше тысячи у вас кто-нибудь в этот «Золотой сундучок» выигрывал?

– Вот дался он вам! – вздохнула кассирша. И тут же сменила тон на подозрительный. – А чего это вы все выспрашиваете? Мы вообще-то такую информацию разглашать права не имеем. Тайна выигрыша.

– Можно подумать, я у вас адреса выспрашиваю тех, кто победил. Просто у меня с деньгами напряженка, вот я и подумала: может, купить с десяток билетов? Вдруг повезет?

– Потратишь пятьсот – выиграешь от силы сто, – мгновенно отреагировала кассирша.

– А говорят, тут, в Абрикосовке, один старик целый миллион выиграл. Долларов, – задумчиво произнесла я. – И огромную виллу себе построил.

– Это ты, наверно, про Шадурина, – усмехнулась кассирша.

– Не знаю, про кого, – открестилась я от деда. – Просто услышала случайно, как люди на Набережной болтали.

– Про него, про него. Тут про его миллионы все знают. Только Шадурину этот «Сундучок» не всучишь – сколько раз пыталась, когда он пенсию получал. Один раз только и удалось – и то когда у меня сдачи не было. Так он потом, когда проиграл, еще и ворчать приходил. Что я его в обираловку втянула. Нет. Его миллионы не с лотереи. Он на другом разбогател…

– На чем? – навострила уши я.

– Откуда же мне знать? – развела руками тетенька. – Мы тут только счета открываем, а декларацию о доходах не спрашиваем.

Чесался у меня язык спросить, много ли на дедовских счетах денег, но я удержалась. Уж этого-то кассирша точно не скажет, только лишние подозрения на себя навлечешь.

И я покинула сберкассу.

Заглянула в крошечную, расположенную по соседству будочку под громкой вывеской «Транспортное бюро» и приобрела себе билет на самолет на завтрашний вечер. Можно было и сегодня улететь, но я осталась из принципа. Потому что в «Морской розе» с меня содрали за двое суток постоя – сказали, что у них такой «минимальный заказ». Ну и подход! А еще написали на вывеске: «Гостиница европейского типа». Тоже мне, Европа. Не радовать же вымогателей досрочным отъездом! Лучше вечерком по набережной прогуляюсь. И в какой-нибудь местный ресторанчик схожу. А завтра – ровно в двенадцать, в расчетный час – в путь.

К тому же мне никак не давал покоя сегодняшний рассказ о том, как в Геленджике дед якобы встречался с каким-то богачом на «Мерседесе». Сроду у старика не было таких знакомцев, он всегда декларировал, что с нуворишами принципиально не общается, чтоб те «не унижали его своим богатством». А тут вдруг и руку жмет, и в машину садится. Можно было списать эту историю на очередной абрикосовский треп, когда б не та фамилия, которую назвал мужик. «Привет, Гагин!» – вроде бы сказал ему дед.

Фамилия мне сразу показалась знакомой, и ближе к вечеру я наконец вспомнила, где ее встречала.

«Д. Гагин. Кораблекрушение». Оборванный мужик в бурном море, вцепившийся в обломок доски. Картина на дедовой вилле – та самая, что прикрывает сейф. Могло ли быть, что дед встречался в Геленджике именно с этим художником?.. Наверно, могло, тем более что его картина висит у деда на самом почетном месте, почти как Айвазовский – и тот только рядом. Но позвольте, сроду я не встречала живописцев, чтобы те рассекали на новых «Мерседесах», да еще и с охраной. Даже Церетели, по-моему, скромнее, хотя его творениями вся Москва заставлена. А про этого Гагина я раньше и не слышала никогда…

В общем, непонятная история. Гагин на «Мерседесе» – это кто-то из дедовых приятелей? Но мужик с причала сказал, что тот довольно молод, лет сорок-пятьдесят. Для друзей – слишком большая разница в возрасте. Может, старик ведет с ним какой-то криминальный бизнес? Скажем, поставляет на своей «Катти Сарк» наркотики откуда-нибудь из Турции?..

Но едва я представила своего деда – всего в морщинах, в неизменном камуфляже и с простодушной хитринкой в глазах – в роли наркокурьера, как чуть не расхохоталась. Во-первых, не его это дело. А во-вторых, чего же он раньше ничем подобным не занимался? С делами завязал еще до перестройки, до семидесяти семи лет гордо перебивался на свою грошовую пенсию… Продал квартиру и, пока строился его первый дом, ютился в какой-то землянке… Тоже не сходится.

Ну и старик! Вот задал задачку!

Фланируя по продуваемой всеми ветрами набережной, я изрядно замерзла. Никаких приятных ресторанчиков, в которых я собиралась спокойно поужинать, на моем пути тоже не встретилось. Точнее, их было полно, но все заколочены – на сезон. В единственной открытой «точке» дым стоял коромыслом – сплошь мужики, накурено, в магнитофоне надрывается какой-то блатной певец, звенят стаканы. Чеховская Дама с собачкой в подобное место точно бы не пошла.

И тогда я свернула прочь от кромки прибоя. Метрах в пятистах в сторону от моря, я знала, находится санаторий, который работает круглый год. Ездят туда сплошь одинокие дамочки, иногда в сопровождении малышей. На его территории, во-первых, есть шикарный парк с вековыми дубами и эвкалиптами, и наверняка в нем, в отличие от Набережной, безветренно. А во-вторых, имеется кафе – очень скромное, с вареными яйцами под майонезом и салатом «Весна» (свежая капуста, масло постное нерафинированное). Зато дешево и никаких лихих джигитов.