Дамы убивают кавалеров - Литвиновы Анна и Сергей - Страница 7

В офисе хозарина, директора автосервиса «Шумахер», расположенном в крохотной кирпичной пристройке к железным гаражам, размещалась европейская мебель. От солнца спасали жалюзи на окнах. Без устали крутились три вентилятора. Мы втроем сели вокруг стола. Хозяин – на своей стороне черно-полированного квадрата, мы с Дашей – напротив. Хозяин подал мне визитную карточку. Мне одному. Он вел себя так, словно Даши в комнате не было. Он даже не игнорировал ее – просто не замечал. На карточке витиеватым золотым шрифтом значилось:

А далее:

И три телефона, факс, и-мэйл. Все как у людей.

Я положил карточку Эльшада перед собой. После пары вежливых сетований на слишком жаркую погоду мы с ним начали торг.

Аргументами со стороны хозарина были крики: «Это «Брабус»!»; воздевания обеих рук к небу и восклицания: «Аллахом клянусь!»

Аргументами с моей стороны стали: во-первых, прайс-лист с ценами на запчасти к «Брабусу» (скачанный сегодня утром Ленчиком из Интернета).

(Реакция хачика на прайс была: «Что ты мне этот свой прайс-шмайс в нос суешь! У меня свой себе прайс!!»)

Следующим моим аргументом стало то, что я пообещал наслать на автосервис «Шумахер» налоговую полицию, пожарных, ОМОН, санэпидстанцию и даже Антимонопольный комитет (за использование без разрешения в качестве торговой марки фамилии «Шумахер»).

(Реакция чебурека: «Я у твоего ОМОНа-шмона, монопольного-фуефольного комитета маму – извините меня, уважаемая присутствующая здесь дама, – маму в рот загребал!»)

Так мы упорно торговались ровно два часа. Цена все-таки последовательно ползла вниз: двадцать пять тысяч, двадцать три, двадцать… Даша сидела молча – как полагается примерной женщине, пока, так сказать, джигиты разговаривают. Однако, как ни странно, последнее слово осталось за ней. Когда цена остановилась на пятнадцати тысячах, но чебурек больше не хотел уступать ни пяди, она не выдержала. Вдруг вскочила. Гневно и презрительно выдала в лицо моему оппоненту:

– Молодой человек! Ведь вы – выходец с Кавказа! Я думала раньше, что все кавказцы – и ингуши, и грузины, и дагестанцы, и армяне, и азербайджанцы, и даже чеченцы… Я готова перечислять до бесконечности, потому что все люди с Кавказа – да, все-все-все! – отличаются исключительным вниманием и уважением к женщине. Неужели хозары не такие? Неужели хозарам уважение к женщине не свойственно? – Пока главарь автосервиса только лупал на нее глазками, Даша припечатала: – Почему же вы, здоровый, взрослый, полный сил мужчина, – вы хотите отобрать последнее у меня, у женщины? Из-за какой-то железяки – отобрать?! Мне надоело смотреть, как вы – кавказский вроде бы мужчина! – торгуетесь на глазах у женщины за каждую паршивую сотню долларов!.. Пошли, Паша!.. – скомандовала мне Дарья. Резко встала. И гневно бросила, обращаясь ко мне и полностью игнорируя владельца автосервиса: – Он получит все, что хочет!..

Мы пошли к выходу из кабинета. Уже в дверях мы услышали крик лже-Шумахера:

– Ладно, пусть не ваша и не моя будет! Двенадцать тысяч!

Я, признаться, даже не рассчитывал, что удастся выбить у хозар столь низкую цену. Мы с Дашей немедленно вернулись к столу и написали новую расписку. Суренов порвал вчерашнюю, Ленчикову.

Двенадцать тысяч долларов нам следовало изыскать и отдать хозарам в течение двух недель. Санкции и проценты не упоминались. Предполагалось, что данную сумму мы отдадим им в любом случае.

Когда мы под руку с Дашей покидали территорию автосервиса имени Шумахера, я внимательно осмотрел все подходы к нему. Оглядел безо всякой задней мысли. Скорее в силу профессиональной привычки.

Дарья и Павел вернулись со стрелки в хозарском автосервисе безумно довольные.

Прямо в коридоре Дашка торжествующе объявила:

– Скостили до двенадцати тысяч «зеленых»!

А Синичкин добавил:

– Все благодаря Дашке. Я ей говорю: тебе надо не в офис-менеджерах сидеть, а идти в большой бизнес. Крутая переговорщица! Хозары от нее очумели.

Парочка сняла обувь и прошла на кухню.

Катя налила им кофе. Даша всполошилась:

– У меня есть печенье. И конфеты. Знаете, какой Ленчик сладкоежка.

– Тащи, – милостиво скомандовал Павел Даше.

После похода к чуркам между ними двумя – Катиным мужчиной и Катиной сестрой – установился какой-то новый уровень взаимопонимания. Нельзя сказать, чтобы саму Катю это обстоятельство сильно порадовало.

– Где будешь брать деньги? – обратилась она к Даше, чтобы охладить неуместную веселость обоих.

– Не знаю… – растерянно замигала Дашка. – Может, продать что?

– Что ты можешь продать?

– Ну, не знаю… – смешалась Дарья. – Может, «девятку»?

– Битая «девятка» – это тысяча долларов. Максимум, – отрезала Катя.

– Мебель? – предположила Даша.

– Еще одна тысяча.

– Тогда… – протянула сестра, и ее глаза наполнились слезами, – тогда нам с Ленчиком придется менять нашу квартиру. С доплатой. Поедем в однокомнатную…

– А как твое американское наследство? – перебил Катю Павел.

– Пока – никак. Его опротестовали. Предстоит суд. Словом, улита едет – не скоро будет.

На кухне у Коноплевых повисла унылая тишина.

– У меня пока есть деньги, – смягчила свой резкий тон Катя. – Те, что я нарубила в этом сезоне с учеников. Все ребятки, слава богу, поступили. Но это – шесть штук «зеленых». Я, правда, на них собиралась съездить в Испанию… А потом еще жить полгода. Ну, Испания, конечно, может подождать – ждала же она меня тридцать лет. А жить… Жить я вполне смогу на доцентскую зарплату. Может, удастся грант какой подцепить… Или с бывшего мужа выбью алименты – на воспитание любимого племянника…

Дарья благодарно улыбнулась.

– Ну-у, – вдруг выступил Павел, – у меня тоже имеются кое-какие сбережения. Как результат нескольких удачных дел. Татьяна Садовникова – твоя, Катя, подружка – мне хорошо в свое время заплатила. Еще за дело Барсинского.

– Татьяна мне не подружка, – отрезала Катя. – Так, шапочная знакомая.

– Неважно, – продолжил Павел. – Я собирался пустить эти бабки на ремонт квартиры – но… Словом, я дам Ленчику заем. Беспроцентный кредит. И бессрочный. Не тебе, Даша, дам взаймы, а именно – Ленчику. Раз он влетел – ему и расплачиваться. Он парень взрослый. И толковый. А компьютерщики получают много. Кончит институт, станет работать – потихоньку отдаст мне эти бабки… Как вам такой вариант?

– Паша, но ведь это неудобно… – нерешительно протянула Даша.

– Неудобно спать на потолке, – отрезал Павел.

В ожидании Машки Ленчик успел обтоптать всю рыночную площадь, предварявшую станцию метро «Косинская».

По привычке он купил любимую газету – «Автогонки». Развернул. Просмотрел заголовки.

«Мика Хаккинен совершает рекламный тур по Украине».

«Концерн „Пежо“ приступил к разработке новой модели».

«Москвичи озабочены автомобильными пробками».

Вдруг Ленчик понял, что его еще долго будет тошнить от одного слова «автомобиль». И еще ох как не скоро он сам сядет за руль… Леня вышвырнул газету в урну, даже не долистав ее до конца.

А Машка все не появлялась. От нечего делать Ленчик повелся на уговоры грязноватой тетки, продававшей «старый добрый «Спринт».

«Спринт» представлял собой горку неряшливо скрученных бумажек. Продавщица пообещала Ленчику «новый джип без проблем». Однако он проиграл сорок рублей и с позором ретировался.

Маша появилась внезапно. Бледная, глазищи горят.

Заметив Ленчика, она просияла. Ускорила шаг. Чмокнула в щеку. Ее губы были мягкими и тревожными.