Быстрая и шустрая - Литвиновы Анна и Сергей - Страница 39

Кирилл Кругляков числился Жениным поклонником. Десятиклассник. Поэт и рыцарь. Худой, кудрявый, с вечными прыщиками на лбу.

«Лучшее, что можно найти в этом городе!» — говорила про него мама.

Кирилл хорошо учился, собирался поступать в институт, не пил, не нюхал клей, не курил, не гонял на рычащем мотоцикле, не смотрел (кажется) порнуху и не имел приводов в милицию. Идеальный, примерный мальчик. Женя должна быть счастлива от того, что Кирилл обратил на нее внимание!

Но Женя не чувствовала себя счастливой.

Ей исполнилось пятнадцать. Девятый класс. Первая косметика, первые попытки пройтись на высоких каблуках. Чего-то хочется, а чего – невозможно понять. Женя не могла определить, чем не устраивает ее милый городок К., почему ее раздражают правильные родители и порядочный, надежный Кирилл…

Хотелось взбунтоваться. Убежать. Сотворить что-то. Пусть глупое – но зато свое.

Но Женя бунтовала только в душе. А внешне – являла собой образец примерной школьницы.

Почти пятерочный дневник – не ладилось только с математикой. По алгебре с геометрией выходили четверки, да и те вытягивались с помощью Кирилла. Как и полагалось порядочной девушке, Женя возвращалась домой не позже десяти. И тянула культурные, но безумно скучные отношения с Кириллом.

Кирилл ухаживал за Женей старомодно, по-пионерски. Носил ее портфель. Решал ей математику. Выводил на прогулки к реке. И однажды попытался защитить прекрасную даму от уличных хулиганов. Хулиганы, правда, одержали сокрушительную победу. Женю спасло только случайное появление милицейской машины. Но ей было приятно вспоминать, как хрупкий Кирилл отчаянно пытался махаться с двумя здоровыми подвыпившими лбами.

Кирилл встречал Женю после уроков. Она привычно опиралась на его руку и отводила глаза от его телячьего влюбленного взгляда. Эх, Кира, Кира. Такой серьезный! Слишком серьезный для своих лет. Все у него было расписано вперед и надолго.

Ему совсем не хотелось уезжать из К. Зачем? Здесь есть даже театр. И кино, и два музея. Здесь дешевые продукты и почти отсутствует организованная преступность. Учиться можно в городском филиале политехнического института. Работать – инженером на местном телевизорном заводе: огромные перспективы! Проводить досуг в парке у реки, ведь река в К. – замечательная, широкая, вольная. Потом накопить денег, купить машину «Жигули» и выезжать на рыбалку или – всей семьей на пикники.

А Женя ненавидела свой город. Надоел он ей до смерти! Она мечтала сбежать из К. Сбежать – к ярким московским улицам, к настоящим театрам, к большой жизни. Пусть там, в большой жизни, – большая конкуренция… Пусть там надо толкаться локтями. Ничего. Она протолкнется. Пробьется, выживет – и преуспеет.

От одного вида примерного Кирилла хотелось выть. Но Женя молчала. Терпела его. Хоть кто-то… Тем более без помощи Кирюши ее четверки по математике быстро превратятся в тройбаны.

Кирилл носил одежку, доставшуюся ему от старшего брата, и не всегда мог заплатить даже за мороженое. Когда он вдруг пытался ее целовать, Женя, как полагается приличной девушке, отбивалась. И Кирилл, дурак, тут же оставлял свои попытки.

Слишком он был порядочный и слишком бедный…

Женя гуляла по городу под руку с Кирюшей, слушала его заумную болтовню. Но смотрела не в лицо ему, а мимо: может, появится человек, ради кого можно пожертвовать надежностью, определенностью… Словом, четверками по математике…

Ее соблазнила та яркая, горячечно-золотая осень.

Другого она встретила на усыпанном листьями бульваре. Он пинал листву ногами, улыбался, и в его светлых волосах играло позднее осеннее солнце.

Он встретился с Женей глазами. Что-то прочел в них и тут же подошел:

– Привет, красавица! В кино со мной пойдешь?

И Женя – тут же согласилась.

Другого звали Колей Липатовым. Ему минуло восемнадцать. Школу он закончил, об умном не говорил, уроки за Женю не учил: «Не помню я ваши интегралы!» Катал Женю не на автобусе, как Кирилл, а на машине: бледно-зеленой «девятке». По первому требованию покупал мороженое – хоть с орехами, хоть с ромом. Дарил цветы – охапками.

И полез к ней на второй день знакомства.

Целовался он совсем не так, как Кирилл. Действовал горячо, настойчиво, властно прорывался языком в ее рот… Женя смутилась, опешила, оттолкнула нахала: «Коля! Ты что – спятил?»

Коля обиженно оторвался от нее. Запыхтел. Наконец, молвил: «Ладно, малявка. Подожду, пока подрастешь…»

Женя боялась, что после отказа Коля вовсе перестанет ей звонить. Но на следующий же день тот принес ей букет роз. Торжественно сказал: «Извини. Я понял, что ты – не такая».

Женя чувствовала себя страшно счастливой. Но было отчасти жаль: она не узнала, что случилось бы дальше, после страстных Колиных поцелуев…

Они ходили в кино, в кафе, в парк культуры к реке. Вечерами, к неодобрению подъездных бабулек, бледно-зеленая «девятка» подвозила Женю к дому.

В отличие от Кирилла, Коля не строил никаких планов. «Живи моментом! – декларировал он. – Ты мне нравишься, и мне приятно делать тебе приятное!»

И Жене нравилось: жить необременительным моментом, и царственно вылезать с переднего сиденья машины, и не обсуждать тоскливые интегралы и будущую счастливую жизнь в городе К. …

Родители, подруги и одноклассницы Колю Липатова не одобряли. Говорили, что Коля – хлыщ и подонок. Особенно в сравнении с милым Кириллом. Одноклассницы пугали Женю: Коля водится с дурной компанией. Обсуждали меж собой, спит Женя с ним или нет. Но Марченко знала одно: с Колей ей весело, у него всегда есть деньги, и он ее – за целый месяц знакомства! – пальцем не тронул! Даже поцеловать больше ни разу не пытался. А наставления родителей и друзей ее только бесили.

– Евгения, ты совершенно не разбираешься в людях, – строго говорила мама. – Помяни мое слово, Кирилл стоит десятка подобных Николаев!

Ох нет! Если Кирилл золотой – почему же с ним так скучно?

– Женька, ты просто дура! – изрекала лучшая подруга. – Кирилл – это клад! Где ты найдешь такого: делает за тебя уроки, и провожает, и на все всегда согласен…