Боулинг-79 - Литвиновы Анна и Сергей - Страница 49

Бархатисто изрек: «Дорогая! Поздравь меня! Меня распределяют в аспирантуру!..»

А потом, вечером, – огромная пасть пятитысячного зала и страшное волнение, и толкущиеся за сценой народные артисты – люди, известные каждому в лицо… Выход, первая Валеркина реплика на сцене: «На войне я дневников не вел…» – и мгновенно вскипевшие аплодисменты, перерастающие в овацию, в повсеместное не режиссированное вставание… Столь хорошо не принимали никого – ни Лещенко, ни Кобзона, ни Ротару… Самой долгой овации Кремлевского дворца удостоились не народные артисты Союза ССР, а не известная никому самодеятельная труппа студентиков-электротехников… Скрипнул зубами в артистической народный артист Лановой… Завистники сколь угодно могли говорить, что не артистические таланты определили достижение «мэтишников», а удачный выбор темы, конъюнктурный драматургический материал… Однако средства, коими достигнута победа, – дело десятое… Главное – успех, поняла тогда Лиля, а уж какой ценой ты его добился, никого не волнует…

И ночью после шампанского, литрами выпитого в артистическом буфете Кремлевского дворца, Валера с Лилей вышли, держась за руки, из Кутафьей башни… А потом мимо Александровского сада, по тихой улице 25-го Октября, вывернули на площадь Дзержинского… Затем по улице Богдана Хмельницкого – домой к Лиле, в Армянский переулок… Они оба чувствовали себя тогда победителями…

Пару лет назад

Ответа на «миллионный» вопрос Валерка не знал.

Его ехидненьким голосом озвучил конферансье Мальков: «Где в человеческом теле находится, по медицинской терминологии, „мандибула“?» И зачитал варианты ответов: «А – в руках; В – в голове; С – в туловище; D – в ногах».

Валера даже не понимал, о чем идет речь. Что еще, блин, за мандибула!..

Подсказки у Беклемишева кончились.

На Малькова, на то, что он хотя бы намекнет, даст наводку – надежды никакой не было. Не станет ведущий помогать, когда на кону стоит миллион. Вон сидит он себе напротив, хитренько улыбается, выжидательно смотрит… Если б речь шла о тысяче, он бы, может, и помог… Но не сейчас… Одна надежда на себя – и на свою удачливость… Может, нынче Валерке наконец повезет?.. Или – опять отказаться от борьбы? Взять несгораемую сумму и отправиться восвояси?..

«Ну, давай думай скорей… На тебя все смотрят – и Мальков, и, откуда-нибудь, Лиля, и Женечка из зала, и сотни других зрителей, и десяток телекамер… Даже прибежали редакторы, гримерши, буфетчицы, прочий обслуживающий персонал… Не каждый день люди миллион выигрывают… Или – проигрывают…»

Мальков вопросил:

– Итак? Ваш ответ?

«Как говорил Володька? Когда тебе трудно и ты не можешь принять решение – отвлекись от всего на свете. Абстрагируйся. Закрой глаза и спроси свою интуицию. Ну, давай, парень!»

Так подхлестывал себя Валерка. Так уговаривал.

Напряженное ожидание сгустилось на площадке, в зале, у режиссерского пульта.

И тут Валера спокойно проговорил:

– Ответ «Бэ».

Мальков поднял бровь.

– Вы уверены? Не «А», не «Цэ», не «Дэ»? Именно «Бэ»?

Он играл с противником, словно кошка с мышкой. У него на руках имелись все козыри. Ведущему нечего было волноваться. Даже если б он играл на свои. Для него тридцать тысяч долларов были, конечно, изрядной суммой, но далеко не критичной. Мальков ежемесячно, в основном чесом по провинции и заказным конферансом, зарабатывал раза в три-четыре больше, чем стояло сейчас на кону.

– Да. Я уверен в ответе, – спокойно отвечал игрок.

– Могу я спросить, почему?

– Не знаю, – открыто улыбнулся Валерка. – Это как в старом анекдоте. «Я ответ не знаю, но нутром, Петька, чую: пол-литра будет».

Симпатии публики были целиком на стороне игрока. Это ощущал и он сам, и четверо руководителей программы в режиссерской будке.

«Только бы он выиграл!» – скрестила пальцы Лиля. Она знала правильный ответ. Еще бы ей, бывшей студентке-медичке, не знать! И она с трудом подавляла искушение вмешаться в игру, помочь Валерке. Она могла бы скомандовать «в ухо» конферансье, чтобы тот не тянул резину, перестал сбивать игрока, но не стала делать этого. Игра есть игра. Для рейтинга сейчас как раз полезней нагнетать напряжение.

Мальков тонко улыбнулся.

– Значит, и вы, как Василий Иванович из анекдота, нутром чуете: ответ «Бэ». Мандибула находится, считают медики (и вы вслед за ними), в голове.

– Да.

Ведущий иронично ухмыльнулся.

– А что это такое – мандибула[13], вы нам объясните?

– Представления не имею.

– Значит, вы не знаете, что это, но полагаете, что находится это у нас с вами в голове?

– Именно так.

Валерка улыбнулся. Он замечательно держался для игры со ставкой в миллион.

– А могу я узнать, как вы рассуждали?

– Не можете, – самоиронично усмехнулся игрок. – Потому что я не рассуждал.

– Вот как?

– Еще раз повторяю: я ответа на вопрос не знаю. И анатомию я в жизни не учил. Я просто чувствую – и все.

– Да, интуиция великая вещь. А что, если она вас подводит?

– Тогда я уйду домой со своей несгораемой суммой.

– Но вы можете отказаться отвечать. И уйти с пятьюстами тысячами. Подумайте: полмиллиона рублей – хорошие деньги. И уж, во всяком случае, гораздо большие, чем сто двадцать восемь тысяч.

– Дорогой Кирилл, – хмыкнул Валерка, – я ценю вашу заботу обо мне. Однако я все-таки отвечу. И отвечу так, как считаю нужным. Ответ «Бэ».

Нинель Дмитриевна недрогнувшим голосом передала команду в наушник Малькову:

– Кончай его мурыжить.

– Ну, хорошо, – послушно откликнулся ведущий, – ваш ответ принимается.

На экране мониторов замигал выбранный игроком вариант под плашкой «В».

Мальков проговорил прямо в камеру:

– А правильный он или нет, и сможет ли Валерий выиграть один миллион рублей, мы узнаем всего через несколько минут, после рекламы. Не переключайтесь!..

Ощутимый вздох облегчения раздался в режиссерской рубке. Игра, в которой выигрывают солидные суммы, имеет – особенно если ее предварительно раскрутить – больший рейтинг, чем рядовая программа. Благодаря лимону на кону рейтинг может даже вырасти на пару-тройку процентов. А если учесть, что рост всего на один процент означает, что цена рекламы в передаче вырастет на три тысячи долларов за одну минуту – суммарно это сулит увеличение доходов продюсерской компании на пятьдесят, а то и на сотню тысяч долларов.

Лиля поднесла к губам свою рацию и тихо скомандовала:

– Пиротехники, готовьте фейерверк.

Наши дни

Девушка-тяжелоатлет из ФСБ вперилась Лиле прямо в зрачки. Как там ее зовут – кажется, Варя? Деваха и впрямь выглядит как настоящая Варвара-краса, длинная коса. Ей бы с коромыслом по воду ходить, а не людей допрашивать. Но взгляд у молодицы совсем не характерный для деревенской красотки – а жесткий, тяжелый…

– И именно тогда, после съемок передачи, вы возобновили с Валерием Беклемишевым свою интимную связь?

– Господи, а вам-то что? – возмутилась Лиля. – Это вам знать зачем?

Второй «фээсбэшник», исполняющий роль доброго следователя, словно извиняясь, кашлянул.

Его фамилия, кажется, Петренко. Подполковник Петренко – звучит юмористически, словно он – нерассуждающий солдафон. Но похож подполковник отнюдь не на разлапистого мента, а, скорее, на князя Болконского: тонкие черты лица, умные проницательные глаза.

– Извините за бестактный вопрос, дорогая Лилия Станиславовна, но дело, с коим мы столкнулись, как вы сами видите, до чрезвычайности запутанное. И нам очень важно знать все. Понимаете, все. Разговор, который мы с вами ведем, не выйдет за эти стены. Я вам обещаю. Даю слово офицера. Прошу вас, ответьте на вопрос.

Глядя в сторону, Лиля глухо проговорила:

– Нет, не тогда.