Белый пиар - Литвиновы Анна и Сергей - Страница 38

– Ой, куда, куда? – заинтересовалась Юля.

– В «Twin pigs»[21]. Ресторанчик – напротив Останкина.

– Я ж там живу! В смысле рядом, недалеко от башни, – обрадовалась Юля. – Так какого ляда я тебя к метро везу?!

Юля, уже начавшая подтормаживать у метро «Динамо», снова влилась в поток машин.

– Доставлю тебя в Останкино в лучшем виде! – пообещала она.

– Не откажусь! – улыбнулась Женя. – Ты правда классно водишь! Давно за рулем?

– Нет, не очень. Всего год…

– Никогда б не подумала. Я тоже – год, но у меня получается гораздо хуже, – честно призналась Женя.

Юля гордо улыбнулась:

– Меня Коля-охранник обучает. Он мастер спорта по гонкам.

– Отдашь мне его в аренду? – мгновенно среагировала Женя.

– Еще чего! – расхохоталась Юля. – У своего хахаля учись!

Женя погрустнела. Хорошо Юльке – при хорошей машине, при охраннике Коле… Разве сравнить с ее «Окой»? И с ее Бобровым. Впрочем, о чем это она? Бобров – не ее. И теперь он – совсем не ее хахаль.

– А я думала, что ты с Бритвиным спишь! – не отрываясь от дороги, выпалила Юлька.

Час от часу не легче!

– Да ты что? – искренне возмутилась Женя. – Он же старый!

Тут же смутилась, покраснела, добавила вполголоса:

– То есть, был – старый… пусть земля ему будет пухом.

Юлино лицо дернулось. Женя увидела, что глаза секретарши наполняются слезами.

– Жалко Димку, – всхлипнула Юля. – Я его давно знала… Просто поверить не могу, что так вышло…

У Жени, опьяненной внезапным превращением Юли из надменной хранительницы приемной чуть ли не в подругу, на языке вертелся вопрос: «А ты знаешь, кто его убил?»

Но она промолчала. Тревожно взглянула на раскисшую Юлю:

– Эй, за дорогой смотри!

– Смотрю, – пробормотала та, смахивая слезинки. И добавила: – Ну вот, опять… Не выношу я все эти смерти, кладбища, поминки… А ты еще спрашивала, чего я без макияжа…

Нужно было срочно переводить разговор на другую тему.

Женя искренне сказала:

– Завидую тебе, Юлька… И водишь хорошо. И машина у тебя хорошая, и личный инструктор есть…

Юлины слезы тут же высохли. Она покровительственно сказала:

– Поработай в «Глобусе» с мое – и не такую машину купишь. Можно подумать, у меня зарплата больше твоей!..

– Я на квартиру коплю, – объяснила Женя.

Она не стала уточнять, что накопить ей вряд ли удастся – в свете того, что происходит в «Глобусе».

– Кстати, тебя босс сегодня допрашивал? – неожиданно спросила Юля.

Женя честно ответила:

– Да. Вчерашней пьянкой интересовался.

– И что ты сказала? – требовательно поинтересовалась Юлия.

Женя слегка напряглась. И ответила:

– Сказала, как есть. Что Бритвина помянули… Слегка…

– А про меня что ты сказала?

– Ну, что была вместе с нами. Тоже выпила маленько… Чего уж тут врать. А ты – про меня?

– Да то же самое… А он тебя спрашивал, кто куда отлучался?

– Ага.

– И меня тоже. И что ты сказала?

– Ну, говорила, что выходил народ припудрить носик…

– Да, наш Дубов немножко, прости господи, маньяк. А при тебе, кстати, Жорка в кабинет заходил? – не отставала Юля.

«Говорить? Не говорить?» – пронеслось в голове у Жени.

Она осторожно произнесла:

– Да заходил… Дубов сказал ему, что в понедельник нужно ехать в какой-то фонд…

– К пяти вечера! – радостно закончила Юля. – При мне он то же самое говорил! – Юля оторвалась от дороги, взглянула на Женю и важно заявила: – Я всегда знала, что Жорка – тупой! С первого раза не понимает!

«К пяти вечера? – едва не сказала вслух Женя. – А при мне сказал – к часу дня…» Однако сдержала себя и произнесла:

– Кстати, что это за фонд такой?

– А черт его знает, – пожала плечами Юля, лихо двигаясь по крайнему правому ряду Бутырского вала, обгоняя застрявшие в пробке машины. – Вроде какая-то фирма, через которую мы наличные получаем. Ну, типа однодневки. Знаешь, как это делается?

Женя не очень понимала в бухгалтерских хитростях, но о подобных фирмах слышала.

– Ну… когда «Глобусу» нужны наличные деньги, он заключает с этим фондом договор, так?

Юля кивнула. Приободренная, Женя продолжила:

– «Глобус» платит в фонд по безналу – вроде как за выполненную работу. А фонд отдает ему деньги наличными. И берет себе процент за услуги.

– Ну да, обычная схема. Ничего нового. Вся Москва так работает, – снисходительно прокомментировала Юля.

– А Жора, значит, эти наличные забирает… – протянула Женя.

– Значит, в понедельник нам дадут зарплату! Или премию! – радостно подытожила Юлька.

От ее слезливого настроения не осталось и следа.

Похоже, Юля действительно просто глупышка. Глупышка с умением обращаться с оргтехникой и скоростью печати триста ударов в минуту.

– Вон твой «Твин пигз», – неожиданно сказала Юля и резко затормозила у двухэтажного здания. – Быстрей выпрыгивай, а то сзади троллейбус прилепился.

Женя поспешно вылезла из гостеприимного «фордика». Помахала Юле рукой. Та в ответ нажала на клаксон. Застрявший за «Фордом» троллейбус тоже гуднул недовольным басом.

«Форд» сорвался с места, как на автогонках. Троллейбус вяло поплелся к остановке. Женя взглянула на часы – только половина десятого. А Бобров ждет ее в десять. Она осмотрелась.

«Твин пигз» являл собой отдельно стоящий двухэтажный домик в стиле кантри. Окружен деревянным частоколом, ко входу ведет мощенная камнем дорожка. Перед рестораном дрожит на ветру огромная надувная свинья.

Рядом залит крошечный каток, по льду одиноко скользит маленькая девочка.

Жене совсем не хотелось ждать Боброва в ресторане. Она очистила от снега лавочку рядом с катком, присела. Хорошо здесь, тихо.

Юная фигуристка, обрадованная появлением зрителя, начала с удвоенной энергией выписывать пируэты. А Женя глубоко задумалась. Она размышляла не о «Глобусе» и не о наркотиках. Она думала о Боброве.

Девочка на катке, кажется, обиженная невниманием Жени, попыталась сделать перекидной прыжок. Упала. Заплакала. Пришлось вставать с гостеприимной лавочки и, скользя по льду неудобными ботинками, поднимать незадачливую фигуристку. Девочка робко прошептала: «Спасибо…»

– Пожалуйста. – Женя подхватила ее под мышки и поставила на лед. – Ты что, здесь одна? Где твои родители?

– В «Свинье», пиво пьют, – ответила юная фигуристка с грустью.

– Ну ничего, я еще с тобой посижу, – пообещала Женя. Вернулась на свою лавочку, к своим невеселым мыслям.

«Эх, Миша, Миша! Чертов комитетчик, синеглазый врун, моя роковая ошибка. Раскатала я, блин, губы: москвич, красавец, заботливый, ездит на «Тойоте»… А он привязал меня к себе. Как следует, крепко-накрепко. А потом взял и превратился из скромного перегонщика машин в эфэсбэшника… И интерес его ко мне – значит, вовсе не марьяжный (как говорят гадалки), а казенный…»

Ну почему, почему она не раскусила его сразу?! Поверила его ласковому взгляду, и твердому голосу, и синим глазам? Обманулась его корректностью. Запала на дорогую «Тойоту». Влюбилась в его стройные ягодицы. И – полетела в пропасть. Оказалась на такой глубине, откуда ей вряд ли выбраться.

Но самое ужасное – отношения с Мишей Бобровым уже зашли слишком далеко. Он приобрел над ней власть. Он властвовал над ней, как отец, как старший брат, которому хочется верить безоговорочно и безоглядно. Нет, не просто «старший брат», а Старший Брат – из романа Оруэлла.

Женя поймала себя на том, что она думает о некоторых нестыковочках в их отношениях.

«Миша говорил, что познакомился со мной случайно. Не для того, чтобы меня завербовать. Могло так быть? Мог же он случайно оказаться тогда, в субботу, в этом «Джаннагате»? А я – случайно понравиться ему?

А когда ее допрашивали менты? Он тоже появился случайно? Получил на пейджер ее отчаянный «мэсседж» и без звонка приехал пожалеть-утешить… Почему бы нет? Бывает же такая телепатия – между любящими людьми.