Белые ночи, синие дни - Литвиновы Анна и Сергей - Страница 2

–В Питер? И вы еще недовольны?!

–А что делать?

–Да вы были когда-нибудь в Питере?! Это же чудесный город!.. Лучший, наверно, город на земле!.. Боже, как же я люблю Питер! Разве можно его сравнить с нашей Белокаменной!..

–Возможно. Но мне-то надо в Москву.

–Тогда зачем вы, простите меня, летите в город на Неве? Кто вас туда гонит?

–Местные авиалинии. На Москву у них, видите ли, нет билетов. Ни на сегодня, ни на завтра, ни на послезавтра. Поэтому буду добираться кружным путем. Бешеной собаке шестьсот верст не крюк… «Там, где Нева становится морем, вижу я Крымский мост!..» – приятным баритоном пропел он.

–Да, – глубокомысленно заметила я, – с современными средствами транспорта северная столица становится пригородом Первопрестольной. Или наоборот.

–Вот именно!.. Так что прилечу и рвану сразу из Пулково на Московский вокзал, а там уж найдется хоть один билет на паровоз до Белокаменной.

–Вы настоящий авантюрист, – глубокомысленно изрекла я. И уточнила: —В хорошем смысле этого слова.

–А что остается делать? Мне завтра утром обязательно надо быть в Москве.

–А вот мне не надо, – вздохнула я, вспоминая свою пустую квартиру.

–Да? Что ж, – философски заметил собутыльник, – складывается ситуация, которая может служить аллегорией жизни вообще, в самом широком смысле этого слова.

–Это как? – не поняла я.

Парень усмехнулся.

–Те, кому место в самолете (или другое благо – безразлично), фактически отнимают его у того, кому оно позарез необходимо.

–А вы философ, – вслух заметила я, а про себя подумала: «Хайдеггер, блин!.. Деррида!..»

–Нет, я психолог.

Коньяк был допит, виски незнакомца тоже. Однако посадку еще не объявляли.

–Еще один коньяк и одно виски, – бросил парень барменше и пояснил: —Позвольте мне угостить вас.

В его глазах блеснул азартный огонек.

А когда барменша поставила перед нами бокалы, он вдруг молвил:

–Давайте поменяемся!

–Поменяемся? Чем?

–Нашими рейсами. Я полечу в Москву, а вы, раз уж вам так нравится Северная Пальмира, – отправитесь по моему билету в Питер.

–Что за ерунда! – воскликнула я, пригубив вторую порцию коньяка.

–Абсолютно не ерунда! – горячечно выдохнул незнакомец. И заторопился: – Понимаете, все документы – паспорт, билет – у нас с вами уже проверили. На руках у каждого – только посадочный талон. По нему и пускают в самолет. Вы мне дадите свой посадочный, а я вам – свой. И вы полетите в Питер, а я в – Москву.

–А багаж?

–А у вас есть багаж?

–У меня нет. Все свое ношу с собой.

И я кивнула на сумку от «Вьюиттона». Пусть она куплена с дикой скидкой на супер-распродаже – не хватало еще, чтобы ее швыряли аэропортовские грузчики. Поэтому всеми правдами и неправдами я стараюсь протащить ее в самолет под видом ручной клади.

–У меня тоже нет никакого багажа!.. Поэтому давайте махнемся, а?.. Ваш самолет – на Питер – кстати, вылетает даже раньше моего, на Москву.

–Ну, вы и жулик!.. – засмеялась я. – Ладно: вам-то надо в столицу. Но объясните, пожалуйста, зачем этот чейндж1 нужен мне?

–Как?! Вы же только что сказали, как любите Петербург. А там сейчас – белые ночи. Красота – неописуемая. Разводят мосты. Ночью светло, как днем…

–Не надо мне рассказывать. Я очень хорошо знаю Питер.

–Тем более! Соглашайтесь, милая девушка. А я вам оплачу обратную дорогу из Петербурга до Москвы. В вагоне «СВ». И еще, знаете, – у моего друга в Ленинграде совершенно пустая квартира. На канале Грибоедова. Я позвоню ему, и вы сможете поселиться там. С видом на канал, и в двух шагах от Мариинки.

–Ну, это уж слишком. Как-нибудь я смогу оплатить себе гостиницу в Питере.

–Значит, в остальном вы согласны, – весело подытожил мой новый знакомый и шлепнул о стойку посадочный талон, а сверху – пятитысячную купюру. – Это вам на дорогу в Москву.

–Ну, вы наглец! – рассмеялась я, а рука уже сама потянулась в сумочку за посадочным талоном.

То, что я в итоге согласилась, вряд ли можно считать заслугой парня с его беззастенчивым напором. Скорее, мое согласие было связано с тем, что в столице меня ждала моя пустая квартирка в Свиблово. А еще – мне ужасно захотелось сорваться. Внезапно, вдруг – уехать. Причем сорваться именно в Питер – как срывалась я туда на выходные и семь, и шесть, и пять лет назад. Неожиданно, стремительно, не предупредив никого – и даже Георгия – о своем приезде. Сесть в поезд и умчаться. И упасть ему как снег на голову. Обрушиться наглым звонком и рухнуть в его объятия прямо в коридоре…

Ужасно грустно, что в один прекрасный день срываться в Питер мне стало совершенно не нужно… И я подумала: вдруг еще можно что-то изменить?..

Меня захлестнула теплая волна ностальгии, и страшно захотелось, чтобы все стало, как прежде: я – желторотая студентка, и он, петербуржец, взрослый, сильный, мужчина моей мечты, и мы идем с ним в обнимку по Мойке, а потом выходим на Дворцовую и садимся в «Ракету», и она мчит нас в Петродворец… И его объятия, и соленый ветер с моря…

Я даже не заметила, как мы с наглецом обменялись нашими посадочными талонами.

–Объявили посадку на рейс, – напомнил он мне. – На ваш рейс. В Петербург.

–Умеете вы уговаривать. – Я покачала головой.

–Работа такая. – Незнакомец не скрывал своей радости.

Мой посадочный исчез в кармане его летнего пиджака.

–Скажите хотя бы, почему вы так стремитесь в Москву?

–Меня там ждет невеста.

–Ах, вот оно что! – Я сползла со стульчика и подхватила свою сумку.

И против воли вспомнила, как Георгий однажды примчался ко мне из Питера – билетов не было – на трех перекладных электричках… В другой раз он гнал свой «Форд» по трассе Е-95 всю ночь, с вышедшей из строя печкой, а дело было ранней весной. И какой он приехал тогда ко мне замерзший, и как я отогревала его… Он тоже в пору нашей любви обожал срываться…

–Пожалуйста, дайте мне свой телефончик, – брякнул на прощание мой собеседник.

–Зачем? Вас же ждет не дождется в Белокаменной ваша невеста!..

–Ну, невеста – невестой, а такие очаровательные девушки, как вы, исключительно редко встречаются.

–Летите уж к своей милой, Казанова. Так и быть. Помните мою доброту.