Солдаты Вавилона - Лазарчук Андрей Геннадьевич - Страница 9

– Докуривай, и пошли, – повторил Стас. Он всегда куда-то спешил, но сегодня это было просто невыносимо.

– Суетишься, – сказал Вито, раздавливая окурок в пепельнице. – Нервничаешь. А смысл?

Стас не ответил. Он прекрасно понимал, что суетиться смысла не имело.

Дверь открылась, и вошли Джиллина и Ноэль Куперман по прозвищу Суперман. Джиллина был в оперкостюме и при полном снаряжении, Супер – в шортах и маечке, с кобурой на предплечье.

– Сидите, сидите, – махнул рукой Джиллина.

– Никак не возможно, – вздохнув, сказал Вито и поднялся с дивана. – В присутствии дамы-с?

Джиллину будто ударили по лицу. Вито догадывался, что слухи о его пристрастиях действительности не соответствуют – иначе не дергался бы так, – но не удержался и ткнул в уязвимое место. Без подготовки. Но Джиллине уже объясняли, и не раз, что непритязательные розыгрыши, принятые, может быть, в армии, здесь, в Корпусе, практиковать не следует. Вот, наконец, Джиллина напоролся на свой камень.

– Брэк, – предупреждая развитие событий, Супер положил руку на плечо Джиллины – и, наверное, не только положил, потому что Джиллина скрежетнул зубами и непроизвольно под рукой подался.

– Не надо, Ноэль, – сказал Вито. – Извини, Джи, сорвалось с языка. Не хотел тебя обижать.

Он подошел к Джиллине и протянул руку. Джиллина через силу протянул свою. Ладонь его была совсем мокрая.

– Идем? – сказал Стас. – Время уже.

– Вот вы тут курите и ничего не знаете, – сказал Супер. – А там приехал Томаш.

– Вот это номер, – сказал Вито. – И что?

– Велено болтаться в пределах досягаемости.

– Ты с ним успел поговорить?

– Я сунулся к нему, но он, знаешь, такой… – Супер изобразил, как Томаш пальцами раздирает слипающиеся веки и никого не узнает. – Сказал только, что новостей целый вагон.

– Черт… – Вито вдохнул и выдохнул, чтобы не позволить начаться нервной дрожи. – Знать бы – получилось или нет?

– Думаю, получилось, – сказал Супер.

– Это надо перекурить, – сказал Стас и заозирался.

– У меня «Гренадир», – полез в карман Джиллина. – Давайте по гренадирчику задавим.

Против «Гренадира» возражений не возникло. Помня об эрмеровских приметах, Джиллина своей рукой раздал сигареты, начав с того, кто слева – с Супера. Супер выцарапал из тесного кармана обшитую кожей зажигалку, прикурил, погасил пламя и подал зажигалку тому, кто слева от него – Вито. Пытаемся обдурить судьбу, подумал Вито. Это уже даже не смешно.

– Ты их сушил? – спросил Стас, принюхиваясь к дыму.

– Нет, а что?

– Вроде горчат…

Голос Стаса дрогнул, и могло показаться, что Стас просто поперхнулся, но Вито все понял и среагировал:

– Клинч!

Он повис на правой руке Стаса, на руке, ставшей вдруг железным рычагом, и на миг замедлил движение этого рычага к кобуре, а Супер в прыжке опрокинул Стаса на спину и заблокировал левую руку, и лишь Джиллина ничего не понял и смотрел остолбенело, руки Стаса напряглись еще, все тело напряглось и изогнулось, Супер вдруг взлетел в воздух, а освободившаяся рука Стаса впилась Вито в шею, и только тут Джиллина бросился в кучу-малу, пытаясь разорвать хватку Стаса и освободить Вито – и теряя бесценные секунды, но тут Супер снова оказался рядом, выхватил из патронташа Джиллины гипноген и прижал его к лицу Стаса. Багровая вспышка ударила по глазам, оставив на сетчатке подобие фотографии, и смежив веки, Вито все равно продолжал видеть то, во что превратилось тонкое нервное лицо Стаса: кровавую вампирью маску. Хватка постепенно ослабевала, по телу Стаса пробегали волны дрожи. Наконец, можно стало подняться на ноги.

– Вот так это и бывает, солдат, – сказал он Джиллине. Джиллина сидел на полу, весь белый, зажимая пальцами нос.

– Вовремя ты просек, – сказал Супер. Он стоял на коленях, плотно зажав голову Стаса, и скенером снимал движения глаз. Это позволяло судить о характеристиках разрушенного кодона. – Еще бы секунда – и все.

– Я с утра на него косился, – сказал Вито. – Что там получается?

– «Матрешка», естественно. Лиловый снаружи, внутри, кажется, желтый. Киллер прогрыз наружный слой – ну, и…

– Дерьмо наши киллеры. Пора пойти и набить морду Алеку. Уже полгода обещает сделать новый киллер.

– Где он мог его поймать? – пробормотал Супер. – Бережемся ведь, как монашки…

– Кумулянт, скорее всего, – сказал Вито. – Черт, как он меня сдавил…

– Но ты молодец, толстый. Мне бы такую реакцию.

– Ладно, не прибедняйся.

– Какое… Ну, Джи, как тебе все это?

– Неслабо, ребята… – Джиллина пошмыгал носом, обтер пальцы о брюки.

– Так я и не понял, кто мне двинул.

– Похоже, что я, – сказал Супер. – Ты в следующий раз не в потягушки играй, а за гипноген хватайся. Учили тебя, учили…

– Да я же знаю… на тренировках – все правильно делал…

– Ничего, Джи, – сказал Вито. – Нормально. Тренировки тренировками, а научиться можно только на поляне. Если за месяц не сморгнут тебя – станешь эрмером.

– Это я понимаю…

Супер отложил скенер и похлопал Стаса по щекам.

– Эй, старый, подъем! Просыпайся!

Стас поднял голову. Взгляд его был мутный и неосмысленный.

– Стас! Ты меня слышишь?

– М-да? Что? А, это ты… чесночная твоя душонка… что?

– Просыпайся, просыпайся. Нам всем пора к Стрептоциду.

– Не знаю такого… Пусти, я сплю. Я пьян и сплю.

– Желтый, – прокомментировал Супер. Вито и сам понял это. Кодоны желтого спектра вызывали сильнейший выброс эндорфинов, и клиника постдеструкционного синдрома напоминала банальное опьянение. На поляне, случалось, это приводило к серьезным ошибкам.

– Что делать, пусть спит, – сказал Вито. – Давайте-ка, ребята, я вас проверю на всякий случай.

Через полтора часа, наконец, все, кого это касалось, собрались в «бункере» – особо изолированном помещении в пристройке. Попасть туда можно было только с помощью специального лифта, управляемого с центрального поста охраны. В случае чего оттуда же, с центрального поста, в бункер подавался усыпляющий газ.

Автономный стац-эрм гудел и попискивал, загружаясь. Томаш нервно расхаживал перед ним, потирая пальцами виски. Выглядел Томаш плохо. Нос заострился, скулы торчали, глаза ввалились и горели. Со щек не сходил лихорадочный румянец. Вито, увидев Томаша, прямо спросил – и получил прямой ответ, что да, Томаш ввел себе «джерри» – род лилового кодона семисотого разряда, который вызывает сильнейшее постоянное возбуждение; вот уже неделю он ходит под «джерри», возможно, нахватался чего-нибудь еще, но проверку и освобождение придется отложить хотя бы до вечера, потому что тогда он сразу уснет – и все, а дело не терпит отлагательств. Но ты уж, Вито, дружище, приглядывай за мной – вдруг…