Малой кровью - Лазарчук Андрей Геннадьевич - Страница 4

– Новых – ни одной, – весело сказал Коля. – Только старые. Разве что ваш племянничек презент удружил: добыл для Земли колонию.

– И что в этом плохого? – рассеянно поинтересовался Адам, разглядывая пришедшие карты.

– Да нет, всё прекрасно… – начал было Коля, но его внезапно перебил Усида:

– Госпожа Вита, позвольте, я попробую объяснить. Уважаемый Николай прав: все наши проблемы по-прежнему пребывают с нами – потому что они вне нас и практически от нас не зависят. И долго ещё не будут зависеть. Империя по-прежнему остаётся для нас дамокловым мечом. Видите ли, так склеилось… совместилось…

– Так легли карты, – подсказал Коля.

– …что мы одновременно признали легитимность императора Бэра – и обрели колонию, планету Мизель. И это, склеенное совместно, уложилось в юридическую формулировку понятия «мятеж», на что Империя должна отреагировать незамедлительно – и другими средствами.

– По прикидкам всех наших друзей, – сказал Некрон, выделяя голосом «всех», – у нас около года на что-то. На какое-то нетривиальное решение. Поскольку не исключено, что в этот раз бить будут всерьёз.

– Всех, – сказал Коля и показал глазами на Кешу.

– Угу… – пробормотал Адам. – И какие будут предложения?

– Мы решили упразднить все национальные и международные организации, которые занимаются проблемами контакта и вторжения, – сказал Усида. – Они занимаются непонятно чем и последнее время только мешают друг другу. И на их месте создать единый – очень компактный – орган при Совете Безопасности…

– Человек шесть-семь, – ввернул Коля.

– …который и должен будет выработать для нас тактику и стратегию выживания, – закончил Усида и поклонился.

– Так вот, о предложениях. Есть предложение кооптировать тебя и отдать тебе русско-азиатское отделение, – сказал Коля. – Ты же и на Ближнем Востоке работал… Все ресурсы Коминваза, все ресурсы Комитета, все ресурсы разведки Флота… короче, всё, на что покажешь пальцем. Карт-бланш по кадрам. Карт-бланш по финансам. Почти карт-бланш на действия… да в общем-то и не почти.

– Интересно… Снести императора мы сможем?

– Консенсусом – и по согласованию с Генассамблеей.

– А какого-нибудь президента?

– Просто щёлкнешь пальцами и скажешь: «Брысь».

– Вздёрнуть на рее?

– Какие-то у тебя не те наклонности…

– После избирательной кампании? Самые те.

– Я думаю, рею мы протащим. А, ребята?

– А если для этого придётся возродить парусный флот, все мы только выиграем эстетически, – мечтательно сказал Усида. – Во-первых, это красиво…

– Заманчиво… Хорошо, я подумаю.

– Ма, а что такое сдёрнуть на рее, антураж, презентаблены, куртуазость, натюрморт и вобла?

Скоро солнце опустится, и можно будет подумать о ночлеге. И, учитывая найденные не так давно следы, ночлег будет опять холодным, без костерка и супа. Правда, можно разогреть одну из оставшихся термоупаковок, что там у нас: плов и два гуляша? Жрать хотелось фантастически…

Денис покосился на Цхелая, подумал: не получится. Цхелай перестраховщик, каких мало, и поэтому, наверное, жив до сих пор. Он не позволит, чтобы запах горячих консервов разнёсся хотя бы метров на пять по лесу. Вот будем на болоте – тогда под аккомпанемент болотных ароматов и разогреем, и вскроем…

Цхелай прав. А мне просто надоело, вот я и брюзжу.

Жрать будем сухое мясо. Оно без запаха, а заодно и без вкуса. На всякий случай.

На редкость дебильное – и опасное – занятие: шастать по этим партизанским (вернее, чапским; «чап» – это сокращённое от «чаппарх», что значит попросту «разбойник»; так они сами себя называют) горам, разыскивая то, не знаю что. За плечами полупудовый прибор, который то ли работает, то ли нет. Странный прибор, явно нечеловеческого изготовления. Господин Большой не слишком вдавался в объяснения, что, зачем и почему. Дескать, надо искать какие-то деформации пространственно-временной матрицы. Всё, рядовой, вам известно достаточно… в общем, правильно: если захватят в плен – и захочешь, а не проболтаешься. По этой причине Денис знает только, какой будет сигнал при обнаружении очередной деформации: такой вот «пииик» из-за плеча. Можно самому нажать клавишу и послушать. Очень противный сигнал.

Два раза он раздавался и без нажатия кнопки. Денис тщательно определялся на местности и заносил эти точки на карту. Потом по рации сообщал их координаты Большому. Большой благодарил от имени командования и велел: валяй дальше. Нужно, видите ли, по крайней мере пять точек.

Ню-ню.

…Четыре месяца назад одна из разведгрупп Большого нашла поблизости от этих мест разбитый маленький кораблик явно кустарного изготовления. Два члена его экипажа были мертвы, а третий умирал и бредил. При дотошном анализе аккуратно записанного бреда стало ясно, что на борту кораблика есть какая-то аппаратура, заказанная лично Дьяволом Чихо. На роль неведомой аппаратуры годилось несколько вещей, но только одна из них была в исправном (вроде бы) состоянии. Большой, недолго думая, призвал под ясны очи Дениса Марусевича, быстро, по-военному, обаял – и отправил сюда: покорять ущелья, овраги и скалистые сопки. Требовалось проверить работу неизвестного прибора. В помощь Денису Большой выделил из личных запасов двух солдат-тиронцев. Один из них умер от сердечного приступа на третий день экспедиции. Второй, Цхелай, ухитрился разыскать местных жителей, так же быстро, по-военному, обаять – и выяснить, что подобного рода смерти в здешних краях не редкость, потому что глубоко под землёй проснулся червяк Чхервык, подкрадывается по ночам и высасывает у невинно спящих людей сердце. В общем, экспедиция обещала быть чертовски познавательной – хотя бы с этнографической точки зрения…

Цхелай дотронулся до его плеча, показал вперёд и влево. Под горой было почти темно, Денис взялся за бинокль. Бинокль был с зуммом и фотоумножителем. Ага… По тропе, на которую они хотели спуститься, двигалась цепочка вооружённых людей. Пять… девять… одиннадцать… И две собаки.

Можно считать, повезло.

Денис кивнул Цхелаю: назад. Пополз сам. Зацепился рюкзаком за еловую лапу. Замер. И в этот момент прибор запищал. И хотя Денис знал, что звук и в десяти сантиметрах не слышно, его всё равно пробрало холодом.

А потом он подумал: ну вот, три засечки. Ещё две, и можно будет возвращаться.

Знать бы, что это мы такое найдём в результате?..

– Девочка, скажи, пожалуйста, у вас тут где-то сегодня должен собираться сводный отряд.

– Я не девочка, я здесь работаю, – отрубила Юлька, не оглядываясь. – Воспитатель Рита Симонс.

Некогда было оглядываться. Ей сейчас и без оглядываний отчаянно не хватало четырёх или пяти пар лишних глаз. Поначалу её ребятишки отнеслись к предложенной игре в «бандарлогов» без всякого энтузиазма – по-американски это «с вежливым равнодушием». Но Юлька свято чтила завет президента Шварценеггера по обращению с детьми: «Покажи им что-то новое – и полчаса они твои». И когда она – по понятиям двенадцатилетних шкетов, старая тётка – у них на глазах обогнула баскетбольную площадку по веткам деревьев, ни разу не коснувшись земли, с помощью только верёвки и двух карабинов, шкеты завелись и дружно полезли на дерево. Потом так же дружно слезли и помчались к здешнему завхозу за экипировкой. Вернулись, построились как положено, выслушали инструкции – и теперь вот брыкающейся гирляндой болтались вокруг площадки в среднем в трёх с половиной метрах от планеты. И сколько ни тверди себе: «Свалится – ничего страшного, умнее будет», – а Юлька всё равно дёргалась на каждое резкое движение.

– Мисс Симонс, я не хотел вас обидеть, но не могли бы вы всё-таки ответить на мой вопрос?

Какой ещё вопрос. Дядя, отойди, не засти…

– Ричи! Замри! Защёлкни карабин, ты слышишь?!