Кесаревна Отрада между славой и смертью. Книга вторая - Лазарчук Андрей Геннадьевич - Страница 92

– Государь... – прошептал Алексей.

Кесарь Светозар взглянул на него, узнавая, и кивнул. Потом разжал пересохшие губы. На них, совершенно белых, тут же проступили алые росинки.

– Поздно, – сказал он. – Не успели... заблудились, ты представляешь?..

Под горкой, на вытоптанной перед мостом площадке, творилось что-то жуткое. Лев с лицом человека, снежно-белого цвета, и темная фигурка у него на спине с поднятыми руками. С полсотни Зверей, ни один из которых не походил на другого, окружили эту пару плотным кольцом, а по мосту все неслись и неслись другие, опаздывающие... Он перенапряженного, но пока еще сдерживаемого волшебства воздух, ставший не слишком прозрачным, студенисто подрагивал, и только тусклые радуги занимались и гасли.

– Это же Отрада, – прошептал Алексей. Как будто не знал заранее, где и как увидит ее. Впрочем – да, не знал. Рассчитывал встретиться только со сфинксом. И у сфинкса – отбить...

– А сейчас придет Каф, – горько сказал Светозар, – и на какое-то время вступит во владение всей этой сворой...

– Не придет, – сказал Алексей.

– Почему? Он все так выверил...

– Он мертв. Уже или вот-вот... Алексея тронули за плечо. Это был Венедим.

– И ты опоздал на этот раз... Алексей коротко кивнул. Оставалось лишь стоять и смотреть.

Мост – опустел. Туман в пропасти поднялся и клубился теперь почти вровень с краями. Сфинкс, доселе лежавший, встал. Девушка на его спине выпрямилась. Руки ее были раскинуты в стороны – вверх – назад, лицо подставлено небу. Сфинкс шел мягким шагом. Перед ним – исчезали. Он двинулся по кругу, по расширяющейся спирали. Воздух не то чтобы мутнел – просто предметы начинали терять очертания. Потом черная клякса возникла в небе, вспухла, рассеялась. Сфинкс вновь вернулся в центр круга. Тусклые радуги заслоняли видимость... Неслышно появился Бог. Лицо его было в крови.

– Что с тобой? – спросил Алексей.

– Это не моя, – он брезгливо дернулся и провел ладонью по щеке, измазавшись еще сильнее. – Ох ты... – несколько невыносимо долгих мгновений Бог всматривался в происходящее внизу.

– Ну же?

– Успеем, – сказал Бог. – Снайпер уже где-то здесь...

Алексей отпихнул его, вскочил на торчащий из склона камень. Но никакого снайпера, конечно, не было видно...

– Харламов! – закричал он и замахал над головой Аникитом. – Хар-ламов!!! Валентина!!!

Казалось – звуки даже не отрываются от губ...

Вот и все. Она выдохнула и даже не стала набирать воздух. Ни к чему. Все было белым и пустым, как экран, когда фильм уже кончился. Наверное, она смотрела в себя.

– ... – сказала она мысленно запретное слово, и Белый Лев повторил его вслух, а за ним на все голоса повторили восторженные Звери, они знали, что вот сейчас скажут несколько слов, а потом начнется то, чего они ждали целую вечность...

– ... – сказала она второе слово.

Наверное, Харламов оказался слишком тяжел для этого мира... камень, на который он шагнул, вывернулся из земли и обрушился вниз, и Харламов рухнул следом, сломав деревце, за которое было схватился. Рефлексы не подкачали, и винтовку он спас, не дал ей даже коснуться земли, но ценой того, что сам эту землю как следует помял и потискал. Внизу он вскочил, отряхнулся и помчался обратно, теперь уже осторожнее выбирая опору для ног.

Валентина – он видел ее краем глаза – вскрикнула и замахала рукой...

– Она слишком долго была в руках Кафа! – орал Бог, брызжа слюной. Она – его креатура!

Алексей вырывался молча.

Четвертое слово произнесено. Пятое. Шестое...

В центре белого поля возникло черное пятно без краев. Туманные звезды наполняли его...

Харламов запрыгнул на двухметровый гребень, одномоментно зафиксировав все, что охватил его ненормально быстрый и четкий взгляд. Мысли не успевали за зрительными образами. Он просто видел, не обдумывая и не анализируя при этом ничего из увиденного.

Может быть, так, как он увидел мир сейчас, видят его люди, у которых один глаз близорукий, а другой – дальнозоркий. Все плыло и колыхалось, как в невиданный зной. И в то же время – сквозь мутную рябь – проступали простые и резкие силуэты фигур – именно силуэты, без глубины и теней. Он еще раз, медленно и последовательно – это заняло секунду или полторы – прошел взглядом по всему, что видит.

Девушка, стоящая на спине льва.

Его цель. Ему только что объяснили это... Он выпрямился, утвердил на грунте ноги и быстрым движением поднял винтовку.

Одиннадцатое слово. Двенадцатое.

Живана не могла сказать потом, почему она сделала именно это. Сделала.

Но, как забывается сон при резком пробуждении, так и она – забыла... Просто именно это было правильно. Все остальное – нет.

Когда погиб муж, когда их смело непонятной силой, когда появился седой, когда... когда... Бесполезно. Зияет яма.

Но когда в полусотне шагов как бы выпрыгнула из-под земли на гребень серая расплывчатая фигура, ловкая, сильная и неуловимо быстрая, бросила к плечу странной формы оружие и навела его на кесаревну, Живана не размышляла ни мгновения... она одним множественным движением развернулась, подняла лук, положила на тетиву стрелу, натянула – и отпустила в полет.

Раздался почему-то почти детский крик...

Все черно. Сиреневые звезды кружатся...

– ... – четырнадцатое слово.

Произнесено про себя.

Лев – повторяет вслух.

За ним – за ней – все остальные преклоненные Звери. До дрожи замершие в ожидании неизмеримого наслаждения.

Харламов так и не понял, наверное, что произошло. Стрела вонзилась сбоку под правое приподнятое плечо, пробила средостение и широким наконечником остановилась внутри сердца. Дыхание пропало вмиг, и тут же пеленой заволокло все кругом. Черное небо с вихрем звезд открылось ему...

Рука уже сама, без команды сознания, нажала на спуск, но пуля ушла в камни. Он слышал, как кричит Валя.

Почему она кричит?..

Лев первым рухнул на бок, и остальные Звери падали, если стояли, или просто становились мягкими и бесформенными, если лежали – но Отрада этого уже не чувствовала. Она всплывала из глубины к мерцающей солнечными бликами поверхности, страх гнал ее, а свет манил с неистовой силой... и тут кто-то страшный повис на ее плечах и потянул вниз, вниз, вниз, в темную зловонную пучину, и уже не было сил сдерживать дыхание, и она глотнула эту тьму...