Кесаревна Отрада между славой и смертью. Книга вторая - Лазарчук Андрей Геннадьевич - Страница 30

Поэтому неподвижно, как и Алексей, с лицом-маской на месте просто лица, сидел посланец птицыных детей, колдун Шухра Облачный След. Короткие кривые его ножки не доставали до пола. Алексей не заметил, чтобы они шевельнулись на самую малую меру.

– То, что мы все неожиданно собрались здесь, меня уже не удивляет, сказал ангел. – Но может ли кто-то объяснить, зачем мы здесь собрались?

– Можно попытаться это вычислить, – сказал Сарвил. – Как я уже сказал, моя миссия состоит в том, чтобы выяснить странное несовпадение судьбы, назначенной моему соседу акриту, – поклон, – с тем, что ему выпало на самом деле. Тот, кто послал меня, а именно чародей Астерий – был чрезвычайно встревожен этим обстоятельством...

– Астерий мертв, – сказал Шухра, моргнув, но почти не шевельнув губами.

– О, нет, – сказала Ларисса. – Мы бы знали. Такую смерть невозможно скрыть – даже при большом желании.

– Совершенно верно, это известие может быть только ошибкой, подтвердил Сарвил. – Астерий живет в нескольких телах, и гибель одного-двух для него не потеря. Даже если погибло его старое тело...

– Совершенно верно, – кивнул головой ангел. – Гибель такого средоточия сил и мы не сумели бы не заметить. Нет, на западе сейчас внезапно меняется многое, но Астерий продолжает свои борения... Прошу вас, Сарвил, продолжайте.

– Здесь присутствует судьбодательница акрита, наша любезная хозяйка.

Тот, кто послал меня, готов избавить ее от нынешней скорбной участи – в обмен на обстоятельное объяснение произошедшего.

– Вот как... – Ларисса, кажется, растерялась. – Что, я смогла бы... уйти?

– Так сказал Астерий. Более того, я должен был бы сопроводить вас.

Ларисса посмотрела на Алексея. Взгляд ее был как уголь в горне.

– Очень жаль, – сказала она подчеркнуто спокойно, и Алексей понимал, чего ей это спокойствие стоило. – Я действительно не знаю, в чем дело.

– Какую женщину потратили напрасно... – как бы про себя, но очень слышно произнес Сарвил. Алексей посмотрел на свою руку. Мизинец чуть дернулся.

Спокойно. Еще спокойнее. Это пока что разведка.

Вылазка это... Не реагировать.

– Сегодня мы оживили Маленький Мир, – сказал ангел, глядя куда-то вверх. – Не нужно объяснять, что это такое? Некоторое время мы будем знать все, что происходит под небом. Будем получать ответы на все вопросы, которые сумеем задать. Какую-то частицу этого знания ношу в себе я. Сейчас. Так вот, дорогой мой Сарвил...

– Вы знаете ответ?

– Нет. В том-то и дело, что не знаю. В том-то и дело. Похоже на то, что искомого вами ответа просто не существует.

– Так не может быть.

– Может – в одном случае. Если приговор судьбы был изменен.

– Так не бывает.

– Почему же? Прецеденты известны.

– Да, но... это подразумевает вмешательство...

– Совершенно верно. Могущественного чародея. Не менее могущественного, чем сам Бог Создатель. Возможно даже, что и его самого. Или... – ангел многозначительно возвел очи горе.

Некоторое время все молчали. Алексей чувствовал, как по бокам ползут капли пота.

– Действительно, – сказала Ларисса. – Уже давно кажется, что кто-то стоит за спиной. И смотрит.

– Нет, – сказал Сарвил. – Это будет слишком... обидно... Давайте попробуем еще раз – без вмешательства посторонних... Итак, что я знаю?

Любезный акрит по поручению чародея Домнина отправляется в Кузню, чтобы вернуть в мир спрятанную там кесаревну, которая, помимо всего прочего, еще и посвящена Белому Льву. С большими усилиями он исполняет это поручение.

Один из его помощников попадает в руки клевретов Астерия и несколько позже становится подменным телом чародея...

– Что?! – Алексей не совладал с голосом и поэтому почти крикнул. Апостол?..

– Да. Извините... я не подумал, что это будет... что вы не знали. Извините еще раз. Можно продолжать?

– Продолжайте...

Некоторое время он видел, как мертвец раскрывает рот, но не слышал ни слова.

Да что же это со мной, подумал он почти в панике. Я знаю, я сразу знал... Апостол попал в плен живым. Я знал и знаю, что Астерий делает с пленными.

Вспомнить того же Гроздана Мильтиада... Почему же сейчас это меня так ударило?

Он закрыл глаза. Прошло несколько секунд. Открыл. Все смотрели на него.

– Твой друг? – спросила Ларисса.

– Да...

Нервы, сказал он себе где-то в самой глубине. Апостол просто не мог знать то, чего нельзя знать Астерию. Не успел узнать... его захватили слишком рано... Поторопились.

Но почему именно Апостолу досталась такая роль... быть подменным телом? Волочь через полмира молоденького пленного слава... зачем? Под рукой столько... да кого угодно... Это беспокоит?

Да, и это. Потому что – неспроста. А главное – такой пристальный, такой ненормальный интерес к моей персоне.

Не любопытство же праздное его гложет...

Казалось, что идет холодный невидимый дождь. Хотелось ежиться и передергивать плечами.

– ...предъявил миру, – вернулся звук. Алексей перевел взгляд с мертвого чародея на ангела. Ангел слушал очень заинтересованно. – После чего акрит будто бы утрачивает контроль над событиями, плывет по течению. Однако при этом шаг за шагом он сам и его подопечная кесаревна приближаются к Белому Льву... может быть, не в прямом географическом смысле...

– И что из этого следует, чародей? – холодно спросила Ларисса.

– Две вещи... Астерий знает об угрозе и готов к ее отражению – раз; и два...

– Молчите, – сказал ангел. У него было очень напряженное лицо... он прислушивался к чему-то в себе. – Ни слова больше...

Что я здесь делаю, вдруг подумалось Алексею. Сон, бред. Бестелесный мертвец, телесный мертвец, только что вылупившийся, а значит, еще совсем безумный ангел, летающий на птице колдун... и этот призрачный дом, иллюзорный дом, маленькая Кузня, где время почти остановлено... дом, как вставшая посреди сонного тихого тинного пруда волна...

Тинный пруд, удивился он. Ничего себе – тинный пруд. Но эта аллегория вдруг показалась ему ничуть не нелепой и очень даже уместной.

И, подумав так, он поднялся на ноги.

– Простите, – голос прозвучал чуть растерянно, он и чувствовал себя соответственно... словно смешно увяз в топкой лужице посреди очень людного места; да в каком-то смысле так оно и было. – Но мне – пора...