Кесаревна Отрада между славой и смертью. Книга I - Лазарчук Андрей Геннадьевич - Страница 8

– Не надо, – серьёзно покачал головой Алексей. – Тем более что в моём вкусе женщины постарше. Впрочем, я готов подчиниться любым правилам. Необходимость дисциплины мне доказывать не требуется.

– Я так и поняла. Спасибо. Что ж… сейчас появится Валентина Михайловна, она у нас по совместительству завкадрами, оформит вас и покажет ваши владения. Завтра уже занятия… – она развела руками, как бы извиняясь, что не может позволить новому работнику погулять недельку-другую. – И… м-м… Алексей Данилович… можно мне задать вам нескромный вопрос?

– Можно, – с удовольствием разрешил Алексей.

– У вас такая странная фамилия…

– Да, – согласился он. – Дедушка мой был Пактовий, папа был Пактовий – пришлось и мне становиться Пактовием. От судьбы не уйдёшь… Не знаю, откуда она взялась такая, – рассмеялся он, когда брови директрисы удивлённо взлетели вверх. – Греческое слово. Означает "сохраняющий жизнь". Наверное, предки были греки или священники – тем часто давали фамилии на манер греческих. Дьяк Велосипедов, например. Прозванный так за быстроту ног…

– Как интересно, – сказала директриса. – А вот идёт и наша Валентина Михайловна…

Само оформление на работу – заполнение бумаг – заняло минут сорок. Любезная Валентина Михайловна помогала и подсказывала, понимая, что человеку в тридцать с лишним лет трудно впервые в жизни заполнять все эти никому не нужные "простыни".

– Ну и всё, – сказала она наконец. – Пойдёмте, покажу вам ваши подземелья… Кузьма Васильевич передал ключи мне, это против порядка, но завтра он придёт сюда сам, он уже звонил, и вы с ним оформите передачу имущества – из рук в руки. И как с милицией решить, он вам скажет, а то они уже звонят, беспокоятся – оружие всё-таки… Только отпереть те двери я не смогу, вы уж сами.

Ах, как много железа было здесь… Окованная дверь, засов, двухфунтовый замок. Железная решётка и в ней такая же решётчатая калитка. И – огромная железная балка, поддерживающая потолок. И – железный зелёный шкаф. И железные ящики на полу…

Где-то в глубине сидело глупое и алчное желание: схватить всё это и унести с собой.

– …А класс ваш на втором этаже, но там всё просто: класс как класс, даже запирать не обязательно…

– Спасибо, Валентина Михайловна, – сказал Алексей. – Теперь я разберусь.

– Да, планы занятий Кузьма Васильевич оставил, они у него подробнейшие, так что буквально надо только пальцем водить, со строчки не сбиться. А девочки наши – они хоть и зубастые, но не страшные. Главное, вы их не бойтесь, и всё будет хорошо.

– На свете была одна-единственная женщина, которую я когда-то испугался, – сказал Алексей. – И до сих пор о том жалею.

– Ой? – не поверила Валентина Михайловна. – Так уж и одна? А тогда что же вы тогда такой видный и красивый и не женатый ни разу?

– Потому что не теряю надежды когда-нибудь догнать её и доказать, что есть ещё песок в песочнице.

На короткое время он дал пищу для пересудов. Дальше будет видно.

– Общежитие у нас рядом, вы знаете, – продолжала Валентина Михайловна. – Направление я вам написала… ах да. Комендант сегодня придёт поздно, после четырёх. Поэтому можете не торопиться. У вас вещей много?

– Чемодан, – сказал Алексей.

– Всё, что нажили? – она ахнула и покачала головой.

– Пожалуй, что всё. А нужно ли больше?

– Не знаю…

– Зато я очень много видел такого…

– Мы устроим вам новоселье, и вы нам всё расскажете! – с энтузиазмом воскликнула Валентина Михайловна. – У нас весело, вы не думайте.

– Наоборот. Я был уверен, что у вас весело.

– Вы уж извините, Алексей Данилович, я вас заговорила, а мне ещё столько писать… В общем, комендант, самое раннее, в четыре появится. Вы тут пока осмотритесь…

– Конечно, – улыбнулся Алексей.

Он давно не улыбался так много и с таким удовольствием. Жители Велесовой кузни могли быть вполне приятными людьми – хотя временами и странными…

Оставшись один, Алексей сел за стол, положил голову на руки и задумался. Последний месяц, месяц пути и поиска, обошёлся ему недёшево. Запас сил, казалось, почти исчерпан. Несколько раз его выносило за грань срыва, и только случай, лихость, чудо и чутьё позволили ему сохранить лицо – в обоих смыслах.

Но иногда ему нужно было вот так, буквально – забиться в нору и привести в порядок взъерошенные мысли, чувства и ощущения.

Итак, почти на месте. Да что там почти – совсем. Путь оказался быстр, хотя и длинен, куда длиннее, чем это можно было себе представить. Однако тропинка сама ложилась под ноги, поворачивалась… и самое трудное началось уже тогда, когда тропинка вроде бы привела куда надо. Ох, и постарался же старец Велес в своё время… ох и наворотил…

Вдох… выдох… вдох…

Непостижимое для воображения место – эта Велесова кузня.

Никто не способен её описать, никто не может проложить в ней несомненный путь. С каждым шагом по недрам её перед идущим вскрывается новое пространство, каждый поворот преобразует видимый мир. Нет лучшего места, чтобы скрыться…

И хотя ты знаешь твёрдо, что всё вокруг не более чем видимость, относиться к этой видимости надо со всей серьёзностью. Благо, что карты и ключи Домнина позволяли многое важное: и различать среди всей видимости ту, которая прикрывала реальные препятствия, и говорить со странными людьми, обитающими в недрах Кузни, на их темы – пусть и не понимая всего, но не позволяя собеседнику догадаться, что ты не понимаешь… и кое-что ещё…

Так, например, он узнал Еванфию – на глубине в три аршина. Она лежала там, вдали от всего, одинокая и невыразимо несчастная. С нею трудно было говорить, потому что она почти сошла с ума от этого последнего одиночества. Еванфия не знала, что её погубило, не успела понять… она слишком отвыкла от чародейства здесь, где серебро используют для украшений, за словом не следят по причине полного его бессилия… но зато и железо не горит – даже раскалённое докрасна…

Может быть, это искупает все прочие недостатки здешних мест, вяло подумал Алексей.

Он расслабленно встал, отпер один из зелёных шкафов. Вынул винтовку. Руки сами (хвала чудесным ключам Домнина!) открыли затвор, вставили обойму… короткие и точные движения. Дальше по коридору… выключатель. В конце коридора загорелся свет. Будто бы три силуэта показались там на миг… но именно показались. Рябые щиты с чёрными тарелочками мишеней.

Алексей очень быстро вскинул винтовку к плечу, выстрелил, перезарядил, выстрелил… Подсознательно он ожидал, что звук будет более громкий. Расстреляв обойму, он подошёл к мишени. Чёрный кружок в центре её был разлохмачен.

Хорошо.

Он знал, что точно так же будет стрелять из любого другого оружия. В конце концов, всё это условность и почти что видимость…

Ствол винтовки лишь чуть нагрелся.

Но, наверное, выстрелы его всё же немного оглушили, потому что шагов по лестнице он не услышал, и лишь вернувшись в свой кабинет, обнаружил там трёх девиц, похожих, как сёстры.

– Здравствуйте, – протянула одна, а остальные подхватили: – …вуйте, вуйте.

– Здравствуйте, красавицы, – согласился Алексей. – И кто же вы такие здесь?

– А мы… вот… записаны. Я Колмакова, а это Швец, а это Сорочинская.

– Нас Кузьма Васильевич в стрелковый кружок записал, – сказала Швец.

– Понял, – кивнул Алексей. – Раз записал, будем заниматься. С той недели начнем.

– А вы наш новый военрук? – спросила третья, Сорочинская.

– Так точно.

– А как вас зовут?

– Алексей Данилович.

– Очень приятно… приятно, – все трое исполнили маленькие карманные реверансы. – Так вы нам скажете, когда на занятия приходить?

– Расписание вывешу. А Кузьма Васильевич когда занятия проводил?

– По пятницам, после шестого урока…

– Может быть, так и оставим. Ну, бегите, мне тут ещё всё закрывать и на сигнализацию ставить.

– Ага. До свидания! (досвида!.. досда!..) Если что понадобится, то нас спрашивайте!

Умчались. Лёгкая кавалерийская разведка.

Алексей запер шкаф, потом кабинет, выключил свет, включил сигнализацию, запер обе двери в подвал и пошёл в общежитие.