Кесаревна Отрада между славой и смертью. Книга I - Лазарчук Андрей Геннадьевич - Страница 20

Один был исход у этих сражений…

Саня вдруг села. На лице её, проснувшемся или нет, читалось полнейшее ошеломление.

– Я дура… Я же не поняла сразу!

– Что?

– Мои родители… У меня есть родители. Они ведь живы!

– Живы, – засмеялся Алексей. – Но об этом поговорим утром, утром. Спи, пока дают.

– Какой теперь сон… – Санечка легла и закрыла глаза. Мгновенно лицо её обмякло, губы приоткрылись. Она опять спала – и улыбалась во сне.

Ну и нервы у девушки, подумал Алексей. Мне бы такие…

Утром Санечке показалось, что золотое пятнышко встревожилось – но, наверное, только показалось. Минута напряжения, и вновь всё спокойно. Она как раз чистила зубы перед зеркалом. Взглянула на зазеркальное лицо. Как часто бывало и раньше – с лёгким ощущением неловкости. Словно сама себя поймала на мелкой бессмысленной лжи.

Вытирая лицо, она вышла из ванной. Алексей заканчивал укладывать вещи. Он так мало спал – и всё равно выглядел свежим.

– Вот, – подал он ей две пивные баночки. – Сунь в карманы на всякий случай. Когда поймёшь, что надо – поджигай фитиль и бросай.

– Куда мы теперь? – безмятежно спросила Санечка, откинувшись на спинку. – Обратно?

– В какой-то мере, – кивнул Алексей. – "Обратно" в полном смысле слова мы больше не попадём.

– Мы уже… Где-то там?

– Пока мы где-то здесь. А когда приедём, будем где-то там. Понимаешь?

– Не-а. Да и какая разница: понимаю, нет…

– Маленькая, но есть. Если со мной что-то случится и тебе придётся выбираться самостоятельно…

– Это нереально. Я даже представить…

– Только кажется, что сложно. Вот, смотри, – он вынул из внутреннего кармана большой бумажник с картами и ключами Домнина. – Заберёшь это у меня. Откроешь. И сразу все поймешь.

– Волшебство?

– Чародейство. Потом расскажу, в чём между ними разница…

– А сейчас нельзя?

– Лучше не надо. Всё равно что в темноте спичку зажечь. Будем прятаться, пока это у нас ещё получается…

Он вывел машину со стоянки, выехал из ворот и медленно поехал по узкой извилистой дороге, бережно проложенной между гигантскими столетними, в два обхвата чёрного ствола, соснами.

– Для засады лучшего места нет, – сказала Саня.

– Это уж точно…

Но засада их не ждала. Они спокойно вырулили на шоссе и направились туда, откуда вчера приехали.

– Мне сон снился, – сказала Саня. – Про этого самого Белого Льва. Очень… неприятно.

– Да? – отозвался Алексей, глядя поверх руля. Навстречу пролетали тяжёлые "КАМАЗы" под яркими тентами. Достаточно кому-то из встречных чуть повернуть руль… – Я не знаю всех подробностей. Я вообще плохо знаю амулеты. Меня учили другому.

– Наверное, я неправильно сказала. Просто не могу подобрать слово. Будто…

Она замолчала и стала вспоминать ощущения сна, и вскоре поняла, что слова не подберёт. Трудно описать состояние неполноты, разделённости… Тоски? Да, пожалуй, и тоски – но такой тоски, которую не ощущаешь, потому что родилась с нею. И долго не подозреваешь даже, что она медленно выжигает тебя изнутри…

Но она ли тосковала по Белому Льву, он ли по ней – осталось во сне неясным.

– Будто меня пообещали кому-то, не спросив согласия…

– Так оно, в общем-то, и есть, – неохотно сказал Алексей. – Замуж тебе придётся идти за кого-то из Паригориев.

– Замуж? – изумилась она. – Господи, ещё и замуж…

Он считал километры по спидометру, стараясь не пропустить поворот, и всё же пропустил, проскочил мимо; надо было теперь разворачиваться и возвращаться. Это была не дорога даже, а просто укатанная лесная колея. Алексей аккуратно перевалил через заметённый снегом кювет, поставил колеса в колею и покатил вперёд. Сначала дорога вела ровно, потом полого пошла вниз. Не останавливая машины, Алексей сунул руку в карман, вынул из бумажника ключи, плотно зажал их в кулаке. Бог знает, как они действовали – но пейзаж начал медленно, неуловимо изменяться. Он изменялся там, куда в этот миг не смотришь. Машину уже несло, как сани. Стало дурно – словно укачало. Саня стонала сквозь зубы, потом вскрикнула. Машину тряхнуло. Алексей заглушил двигатель, не выжимая сцепления, начал плавно давить тормоз. Под колесами заколотились камни, застучали по днищу. Потом под днищем громко хлопнуло, и после этого затрясло по-настоящему, повело и бросило направо – Алексей с большим трудом не дал машине опрокинуться. Наконец всё остановилось. Саня держалась за глаз и прискуливала почти по-щенячьи. Она почти ничего не видела за золотым пламенем, бушевавшим будто бы вокруг.

И так будет при каждом повороте, подумал Алексей. Эх… Чародеи…

Вперёд и вниз уходил покрытый высокой сухой травой пологий спуск. Свежая трава только-только пробивалась из-под камней. Высокие длинноногие птицы, похожие на аистов, ходили по этой траве, не обращая внимания на пришельцев. Там, где кончался спуск, начинался нежно-зелёный лес. В лесу заметна была просека – справа налево. За просекой лес обрывался в голубую дымку, и дальше ничего не было видно. И только слева в этой дымке угадывались какие-то углы и плоскости…

– Вот мы куда-то и попали, – сказал Алексей напряжённо.

Он специально выбрал то направление, о котором ничего не знал. И сейчас испытывал некоторые сомнения – не ошибся ли в выборе? Посмотрел на аистов и решил было, что нет, не ошибся.

Но потом увидел, как одна из птиц с усилием отняла от земли, подбросила и поглотила широко распахнувшимся клювом будто бы чёрную лягушку. Только это была не лягушка…

Он оглянулся – не видит ли Саня. Но Саня ещё не оправилась от той немыслимой вспышки, ударившей её сразу по всем органам чувств.

Алексей приоткрыл окно. Пахло талым снегом, мокрой землёй, новой травой… Сладкий запах смерти мог и померещиться.

– Подожди в машине, – сказал он и вышел. Выкарабкался. Салон "Хонды" был, мягко говоря, тесноват.

Под ногами хлюпало. Дёрн, покрывавший камни склона, пропитался водой, как губка. Между травинками просовывались короткие стебли и начинающие раскрываться бутоны незнакомых розовых с белыми прожилками цветов.

Где-то неподалёку лежал труп. Похоже, не один.

Две тёмные длиннокрылые птицы ходили кругами на большой высоте.

Он оглянулся. За то время, пока он на неё не смотрел, машина изменилась. Если напрячь память, то можно вспомнить, как она выглядела раньше. Но это праздное любопытство…

Праздного любопытства Алексей не одобрял.

Но из него же, из праздного – осмотрел себя. Мельком.

Охотничий костюм, очень новый, ясно, что не использовавшийся никогда по прямому назначению. Была здесь такая столичная мода…

Он поймал себя на словечке "была". Странно.

Карты, как правило, не лгут.

Трупы, которые подарены птицам…

Он огляделся. Не менее сотни птиц, стараясь ненароком не выдать свою радость, замедленно бродили по обширному склону.

Да, ребята, подумал Алексей. Мы, кажется, попали в самое яблочко…

Покрышку разнесло в клочья, спицы повылетели, и даже обод колеса помялся. Хорошо, что при покупке машины Алексей, подчиняясь своему натренированному чутью, докупил ещё одну запаску. Не выпуская Саню из салона, он приподнял кузов домкратом и заменил разбитое колесо новым. Руки знали последовательность операций…

Ему подумалось вдруг, что в обладании картами и ключами есть не только своя прелесть, но и нечто нечестное по отношению к обитателям Кузни. Ведь вздумай он поселиться здесь – ему не будет конкурентов ни в одном роде деятельности. Разве что в художествах… Ибо Алексей отнюдь не обольщался своими способностями и прекрасно понимал, что умение точно передать то, что видят (или видели когда-то) глаза, ещё не есть творчество, а всего лишь род ремесла. Создание копий.

Санечка, обретя наконец вновь способность видеть, изумлённо осматривалась.

– Весна… – прошептала она. – Господи, я думала, эта зима никогда не кончится!..