Поцелуй с разбега! - Ларина Арина - Страница 18

Словно не замечая дочкиного раздражения, она протопала вслед за ней в комнату.

– Когда ты пойдешь?

– Завтра, – буркнула Вера, включив телевизор на полную громкость. Желание высказать маме наболевшее стало невыносимым, как щекотка. Мысли оформлялись в готовые хлесткие фразы и давили на мозг, требуя выплеска.

– Выключи эту ересь, – потребовала мама и, не дожидаясь выполнения приказа, сама оборвала заливистый рекламный рассказ какого-то страшненького пластивого гидроцефала, воспевавшего достижения заокеанской промышленности. – В чем ты пойдешь?

– Какая разница? – Вере не хотелось поддерживать разговор. Она все еще переживала: было неудобно перед Русланой, перед ее мужиком, который по совместительству являлся потенциальным Верочкиным начальником, перед самой собой, которая в двадцать лет не могла объяснить маме, что имеет право на личную жизнь.

– Такая. Ты лучше ее, – многозначительно наморщила лоб Ярослава Аркадьевна. – Ты моложе, не замужем и вообще… Красивее.

– Чушь какая, – тряхнула головой Верочка, тем не менее польщенная маминым мнением. – И что дальше?

– А то! Ты должна ему понравиться.

– Само собой, иначе он меня на работу не возьмет.

– Ты должна ему понравиться как женщина. Сколько времени он с Русланой встречается?

– Не знаю, может, год, может, два… Какая разница? Он уже согласился меня взять. Я не на собеседование иду, а устраиваться, так Руся сказала.

– Разница большая. Они небось друг другу уже надоели, а тут ты!

– Мама, – ахнула Верочка, – ты на что намекаешь? Сама же только что ругалась, что я с Вовой спала! Ты к чему меня подталкиваешь?

– Я? Подталкиваю? Да как твой поганый язык повернулся сказать такое про родную мать?! Я тебе подсказываю, как устроить свою судьбу! И не вздумай с ним шуры-муры разводить! Скажешь сразу: только после свадьбы! Чтобы не думал, что ты, как твоя подруженция, на любой поверхности, как муха, спариваешься!

– Мама, как ты так…

– Могу, могу! В отличие от разных лицемеров я говорю, что думаю! Ценность девушки в ее недоступности, хотя тебе этого уже не понять! И как ты умудрилась вырасти такой? В кого? Ты хоть раз видела в нашем доме мужчину? Откуда это распутство?

– Зато я знаю, откуда это ханжество! – не выдержала Верочка. – Если бы ты умудрилась заловить хоть кого-нибудь, то сейчас занималась бы мужем и не компостировала мне мозги! Мне что, теперь старой девой засохнуть?

– Да уж, ты засохнешь, – мама обидчиво поджала губы. – С твоими-то задатками. А у меня были ухажеры, только я храню верность твоему покойному отцу. Поэтому и удивляет твоя беспринципность.

Мама как обычно перескакивала с темы на тему и противоречила сама себе. Каким образом сочетались принципы с намерением увести чужого мужчину у собственной подруги, Вера не понимала.

– Только не надо рефлексировать по поводу порядочности, – тут же прочитала ее мысли мама. – Ты всего лишь восстановишь справедливость: Гоша прекрасный муж и отец, ты вернешь ему жену, а заодно устроишь свою жизнь. Шансы даются не так часто, а с возрастом их становится все меньше и меньше, так что бери от жизни все, что успеешь, и не жди подачек.

– Мама, давай закроем эту тему, она мне неприятна! – Вере было стыдно даже за одно то, что она слушала всю эту галиматью. Как будто неведомый олигарх Леша был какой-то разменной пешкой, а вопрос о том, с кем ему спать, решался сейчас в этой малогабаритной квартирке напористой Ярославой Аркадьевной, а не им самим.

– А мне неприятна твоя инфантильность! Под лежачий камень вода не течет. А ты ведешь себя, как кирпич на мостовой: ждешь, пока об тебя какой-нибудь ротозей споткнется. Не жди – подберут да выбросят в придорожную канаву.

– Мама, можно я буду решать сама, с кем и когда…

– Ой, ты решишь, могу себе вообразить! Потом пожалеешь, что не слушала меня, да поздно будет! Придешь, поплачешься…

– Мам, давай сначала доживем до того момента, когда я к тебе плакаться приду, – холодно предложила Вера, свято уверенная в том, что с выбором не прогадает и момент маминого торжества с воплями: «Ну, вот, я же говорила» не настанет никогда.

– Если так будет продолжаться, то ты спихнешь меня в могилу раньше, чем я успею спустить с лестницы своего потенциального зятя.

На этой жизнерадостной ноте разговор закончился, поскольку маме позвонила разводящаяся с мужем приятельница, и Ярослава Аркадьевна с жадностью начала впитывать последние новости, периодически разражаясь пространными комментариями в адрес подлеца-мужа, претендовавшего на часть нажитого имущества.

Все эти дрязги были далеки от Верочки, убежденной, что разводятся только дуры, не сумевшие вовремя разобраться в подсовываемом судьбой мужчинке или удержать его рядом.

Глава 10

Утром выяснилось, что единственный брючный костюм Верочки пропал. Она перерыла все шкафы, но песочного цвета пиджачок с брючками безвозвратно исчезли. Время поджимало, и Верочка бросилась звонить маме.

– И не ищи, – охладила ее пыл Ярослава Аркадьевна. – Надень голубенький, он тебе больше идет.

– Но там юбка короткая, это для первого собеседования просто неприлично!

– Ты же сказала, что не на собеседование, а на работу идешь, – язвительно заметила мама. – В любом случае костюма дома нет. Оденься нормально, пусть видит твои ноги. Товар надо показывать лицом! А твое лицо сама знаешь где!

– Где? На заднице? Ее как раз будет видно! Я в джинсах пойду!

– Ну и дура, – подытожила мама, повесив трубку.

Ни в каких джинсах Вера, конечно, не пошла. Она надела тот самый голубой костюм, который мама так нахваливала. Повертевшись перед зеркалом и порепетировав серьезное выражение лица, она отправилась на новое место работы, осознавая собственную неотразимость. Мама была права, лицо у Верочки было в районе колен, во всяком случае, противоположный пол таращился именно туда.

Офис Русиного кавалера был именно офисом. Таким, о каком мечталось. Стеклянные двери предупредительно разъехались перед оробевшей Верочкой, а холл встретил легким теплом и внимательным взглядом перекачанного охранника. Старательно растянув губы в напряженной улыбке, он бдительно спросил:

– Вы к кому?

И тут Верочка окончательно струхнула. До нее дошло, что должность могущественного Леши она не помнит, а фамилию просто не знает. Блеять на пропускном пункте, что она пришла к Леше, который спит с Русланой, было бы глупо.

– Я… ээээ… к Алексею.

Охранник подобрался. У девицы не было с собой ничего, кроме крохотной сумочки, в которой могла уместиться разве что пара трамвайных билетов. Она не была похожа ни на курьера, ни на делового партнера, ни на человека, явившегося по какому-либо поручению.

Перекачанного охранника звали Пашей. Он был простодушным туповатым парнем, достаточно жизнерадостным и общительным. Работал он в ЗАО «Юрма-Трэйд» уже больше года и ровно до позапрошлого утра был весьма доволен и счастлив своей необременительной должностью. Но надо же было так случиться, что именно в это утро на вахту заявилась сухопарая дамочка, утопавшая в мехах и одурманивающе пахшая духами.

– Ах, – при виде Паши она всплеснула сухими ручками и закатила сильно подведенные глаза. – Какой типаж! Вы не пробовали сниматься в кино?

Польщенный Паша, которому такое направление развития карьеры в голову пока не приходило, приосанился и моментально проникся к тетке доверием.

– А вы к кому? – Паша чувствовал себя обязанным поддержать беседу, поэтому вложил в свой вопрос максимальное количество теплоты и радушия.

– Да к вам! К вам! Мы ищем свежие, незатасканные лица, понимаете?

Паша смутился: слово «затасканные» он всегда связывал либо с деталями одежды, либо с представительницами женского пола, утаптывавшими газоны вдоль проспекта, по которому он каждый вечер возвращался с работы.

– Так вот, – щебетала дамочка. – Мне посоветовал вас посмотреть Ян Владиславович. Кстати, он сейчас на месте?