Муж для девочки-ромашки - Ларина Арина - Страница 45

Пересилив себя, Надя заглянула в кабинет попрощаться, стараясь не смотреть ни на Рельке, ни на настроивших локаторы сотрудников. Пожилая администраторша отдела бронирования, Анна Филипповна, даже вытянула жилистую шею, дабы ничего не упустить.

– Надьюша, – заулыбался шеф и озабоченно спросил: – Я прав?

– Прав, – она улыбнулась в ответ.

– Сегодня есть?

– Есть сегодня?

Надя сострила, растерявшись от смущения, но он не понял и на всякий случай перешел на немецкий:

– Ты поужинаешь со мной? Вчера было вкусно? Твоя мама все съела?

Решив опустить подробности про маму и отогнав подальше светлый образ Татьяны Павловны, язвительно клеймящей позором переданные ей дары, Надюша кивнула.

В ресторане Ивальд снова подробно рассказывал про себя, ждал сдачу и требовал завернуть продукты навынос. Снова было стыдно, снова напрягало ожидание прощания, и Надя снова осталась с пакетом у подъезда. Помахав рукой, Рельке уехал.

Назвать его Ивальдом Надюша так и не решилась, зато совместные ужины начинали становиться системой. Это не могло не радовать.

Надежда старательно шумела в прихожей, чтобы случайно не застукать родительницу с другом. Хорошо бы, если бы они уже спали. Не придется объясняться с мамой по поводу анкеты. Хотя при Анатолии Викторовиче она может и постесняться поднимать тему, компрометирующую ее мудрость и дальновидность.

Татьяна Павловна не спала. Она величаво приплыла на кухню и строго спросила:

– Что ты планируешь на Новый год?

– В смысле?

– В прямом. Куда ты пойдешь? Какой еще может быть смысл?

– Нормальная постановка вопроса, – усмехнулась Надя. Формулировка «куда пойдешь» подразумевала, что она должна все же куда-то пойти, а не остаться дома. – Никуда я не собиралась.

– А ты соберись, – ласково предложила мама и пояснила мысль: – Мы хотим пригласить маму Толика.

– Бабулю? – хихикнула Надежда. – Старую мегеру, которая кукует в одиночестве в отдельной квартире, пока мы тут топчемся друг у друга на голове. Может, лучше вы к ней?

– Не лучше. Здесь я на своей территории, а оттуда меня могут выпереть прямо в новогодний сугроб. Хотя там такая мама, что она меня и из собственной квартиры может шугануть.

– Ну, вы нашли друг друга, – ухмыльнулась Надя. – Только я-то чем помешаю? Буду в группе поддержки.

– Пока что я предпочла бы тебя припрятать.

– Как туза в рукаве или как позор семьи? – лукаво прищурилась Надя. Ей становилось все приятнее давать отпор маме.

– Еще не решила. И вообще девице твоего возраста грех сидеть в Новый год дома. Иди погуляй, салют посмотри…

– Ага! «На санках покатайся и в снежки поиграй». Спасибо, мама.

– Всегда пожалуйста.

С этими словами Татьяна Павловна удалилась почивать, обозначив окончание дискуссии.

Отель сотрясала предпраздничная лихорадка. Сотрудники готовились к корпоративной пьянке.

Надя волновалась вместе со всеми. Совершенно непонятно было, что надеть и идти ли вообще, так как все норовили поменяться сменой. Работать в столь знаменательный день народ не желал. Но график был утвержден еще в начале месяца, когда о дате торжества никто не знал. Надя по удивительному стечению обстоятельств работала в день корпоратива именно в первую смену, то есть вечером легко могла идти на бал. Менее везучие коллеги сулили ей золотые горы, лишь бы подменила.

– Как думаешь, меняться? – Надюша решила перевалить ответственность на Вику.

– Здрасьте вам! А Рельке? Ты лучше у него спроси.

– Да не хочу я. У нас такие отношения странные. Едим, разговариваем, я огрызки забираю и иду домой. Извращение какое-то прямо.

– Так как раз будет повод перевести ваши отношения на новую стадию. Напейся и начни вести себя неприлично. Тогда и мужику будет легче руки распускать.

– Я не хочу, чтобы он распускал, – испугалась Надя.

– А чего ты вообще хочешь в этой жизни? – вздохнула Красовская. – Хочешь быть правильной, чтобы никто не смог осудить, ткнуть пальцем? Хочешь отдавать чужие долги, лишь бы никто не узнал о твоей ошибке? Хочешь жить одна и делать вид, что ты выше суетливых дур, которые хотят любить, рожать и быть счастливыми? Конечно, куда им до тебя! Зачем тебе карьера, если она через постель? Зачем тебе левые деньги, если есть зарплата? Зато спишь спокойно, как медведь в берлоге, и сосешь лапу. Но не просто сосешь, а гордо и независимо! Тебе не нравится Рельке? А чего ж ты с ним ужинать таскаешься? Боишься обидеть отказом? И нашим, и вашим давать не получится – сноровки не хватит. Нет, Иванцова, я тебе скажу! Он тебе нравится. А ты все делаешь вид, что ждешь настоящей любви. Она к тебе вообще может не прийти. Ты это понимаешь? Жизнь дается один раз гарантированно, а любовь – это лотерея. Фикция сплошная! Умные люди если чего ждут, то даром времени не теряют. Потому что жизнь проходит. Умные люди берут все, что эта самая жизнь им дает, а не строят из себя разборчивую особу дворянских кровей. Будь проще сама, и жить станет проще.

– Резюме какое? – вздохнула Надя.

– Спроси у своего Ромео, обязательно ли тебе идти.

– Да я и так знаю, что необязательно. И он скажет. Только позориться.

– Вот как ты, Иванцова, опозориться боишься! Хочешь донести свою репутацию девочки-ромашки незапятнанной до гробовой доски? Так даже не мечтай. Добрые люди по-любому ее запятнают, никаким «Тайдом» не отмоешь!

– Вика, не ори! Я совета спрашиваю!

– Сама не ори! Не меняйся ни с кем, иди на гулянку, там разберешься.

Подумав, Надежда решила сделать немного иначе.

– Господин Рельке, – заглянула она в каморку шефа. – К вам можно?

– Пожалуйста, – церемонно указал он на стул и кивнул на дверь.

Надя покраснела, но дверь закрыла. За стеклом «аквариума» неожиданно стало многолюдно. Кто заскочил в служебное помещение на минутку, не спешил уходить, а кто только что зашел, отвлекся от основной задачи и решил подзадержаться. Все суетились, изображали кипучую деятельность и не торопились покидать зрительный зал.

Под любопытными взглядами Надежда стушевалась, чувствуя себя крайне неловко. Рельке доброжелательно улыбался.

– Господин Рельке, – снова начала Надя.

– Нас никто не слышит.

– Что?

– Не называй меня так. Нас никто не слышит.

– Ивальд, – с трудом выдавила Надя. – Я хотела узнать, можно ли сотрудникам меняться сменами. Просто не все хотят идти на праздник, и они готовы поменяться с теми, кто хочет.

– А кто не хочет? – искренне удивился Рельке и даже нахмурился. Видимо, нежелание участвовать в корпоративном веселье он расценивал как отсутствие должного патриотизма в нарушителе.

– Ну, – замялась Надя. – Я, например.

– Ты?! Но почему? Ведь я пойду!

Наверное, наивный австриец считал это достаточным поводом для того, чтобы Надя понеслась на вечеринку сломя голову.

– А ты хочешь, чтобы я пошла? – Она старательно изобразила удивление. Разговор шел в нужном направлении. Все-таки управлять мужчиной легко, нужно только определиться, где у него руль и гудок.

– Разумеется, хочу! – растерялся шеф. – Я не намерен афишировать наши отношения, но и скрывать тоже не буду.

«Какая наивность! Он не намерен афишировать. Как это именно сейчас актуально, когда народ расплющился по стеклу и пытается читать по губам», – развеселилась Надя. Ей стало легче. Оказывается, Рельке все же считал, что у них «отношения».

– Тогда я, конечно, пойду. Просто подумала, что нам будет неловко.

– Неловко? Нам будет хорошо, – заверил ее шеф. – Да, я должен сказать. К сожалению, сегодня я дежурю, поэтому вечером, как обычно, не получится. Приглашаю тебя поужинать в столовую. Это удобно для тебя?

Удобно это не было. Осторожная Надя предпочла бы не светиться рядом с Рельке во избежание сплетен, тем более что и отношения у них были несколько странные. Просто-таки дружба народов. А с другой стороны, почему бы и нет. Что стыдного в том, что она понравилась нормальному мужчине, да еще начальнику, которому до нее строил глазки не один десяток девиц? Да пусть завидуют!