Любовь до белого каления - Ларина Арина - Страница 41

– Воспитывать, – робко предположил Юрий Михайлович.

– Да-да, я уже слышала от вас эту версию. Я сяду дома и буду изображать бабушку Красной Шапочки: печь пироги, вязать носки и сажать огород.

– Если хотите, я извинюсь.

– Хочу, – неожиданно с вызовом выпалила Татьяна.

– Приношу свои глубочайшие извинения. Был не прав, но вы тоже… Что вы в таком виде пришли? Ввели меня в заблуждение, я теперь просто идиотом себя чувствую.

– Это правильно. Не надо судить о людях по одежке. Народная мудрость. – Татьяна зачерпнула салат и вопросительно посмотрела на хозяина: – Вам положить?

– Да, пожалуй. А вы, как я понимаю, нашли работу…

– А вы как думали? – высокомерно подняла брови Таня. – Что я поседела от горя, разбежавшись с вашим Крыжовниковым, запила и опустилась? Я, наоборот, благодарна Семену Сергеевичу за то, чего сейчас достигла. Останься мы вместе, он бы тянул меня ко дну, как якорь.

– А сейчас вы, значит, как воздушный шар?

– Вас что, фигура моя не устраивает? – напряглась Татьяна. – Что за аллегории?

– Что вы! Я в положительном смысле! Имел в виду, что вы все выше и выше, к звездам, так сказать, – Юрий Михайлович даже вспотел от смущения. – Вы очаровательно выглядите, просто похорошели несказанно!

– Со вчерашнего дня? – мрачно уточнила Таня.

– Нет, вообще. И в частности. И… Давайте выпьем за встречу. Я очень рад…

– Юрий Михайлович! Вы не забыли повод, по которому мы встретились? Он не совсем праздничный! У нас в некотором роде – неприятности.

– Так дети – счастье! Почему же неприятности?

– Потому что моей дочери всего восемнадцать, и я никак не могу заставить себя радоваться ее беременности. Надеюсь, вас это не сильно удивляет?

– Ну, собственно, да. Вы правы, – смешался хозяин, но налитую водку выпил. Татьяна действовала на него странным образом. Еще когда он впервые увидел ее в офисе, много лет назад, мелькнуло странное чувство, что на эту женщину хочется смотреть постоянно, хотя, по сути, она была обычной грудастой симпатяшкой, на которую к тому же положил глаз гуляка Крыжовников. Она ушла, стерлась из памяти, а вот сейчас стояла тут, в его квартире, и у Юрия Михайловича непривычно щемило в груди. – Давайте, я все же налью вам выпить.

– Вы лучше будущих родителей позовите, а то у меня сейчас нервный тик начнется.

Через несколько минут хихикающие и довольные молодые были усажены за стол.

– Ну-с, – Юрий Михайлович повернулся к сыну. – Я так понимаю, нам есть что обсудить.

– Давайте выпьем за мир во всем мире, – провозгласил в ответ сын и покачал бокалом. Красное вино лениво мазнуло по стенкам.

– Да, за мир, – подтвердила Карина и тоже потянулась к бокалу.

– Тебе нельзя! – ахнула Татьяна.

– Нельзя? Я уже совершеннолетняя, почему это мне нельзя? – поразилась дочь и уцепила емкость за тонкую фигурную ножку.

– Потому что в твоем положении это вредно! – почти хором пропели родители.

– В моем… чем?

– Пойду за горячим, – изобразил приступ гостеприимства Веник и ретировался с поля боя.

– Кариша, я уже свыклась с этой мыслью, так что нет необходимости что-то скрывать. Мы с Юрием Михайловичем готовы стать, так сказать, одной семьей, да?.. – Она беспомощно повернулась к Носкову, немедленно с исступлением закивавшему головой: дескать, да, созрели, готовы, свыклись, и все такое.

– Вот именно, – приободрилась Татьяна. – Поэтому появление… эээ… хм… ребеночка нас даже обрадует!

– Ура! – заорала Карина. – Веник, бросай все, чеши сюда!

– И чего? – настороженно поинтересовался «причесавший» на зов Веник.

– Родители ждут ребенка и собираются пожениться! Во как бывает. За это надо выпить. Мамуля, обещаю, мы вас догоним и перегоним! – Карина покровительственно улыбнулась Юрию Михайловичу и исподтишка погрозила кулаком ухмыляющемуся Вениамину.

– А… как? – пока Татьяна ошарашенно моргала, Юрий Михайлович подсуетился, плеснул водки и галантно сунул рюмку прямо под нос удачно сосватанной даме.

В течение следующего получаса выяснилось следующее: молодые люди решили устроить судьбу своих засидевшихся в холостом состоянии родителей. Как выразилась Карина, брать кого-то с улицы – себе дороже, поэтому начать решили с ближайшего окружения. Поскольку собрать в одном помещении малознакомых и сильно занятых в бизнесе предков можно было только на условиях форс-мажора, Карина придумала ловкий ход с беременностью, в связи с чем родителям просто пришлось пересечься, чтобы обговорить судьбу несуществующих внуков.

– Ну, не будем вам мешать, – подвел итог Вениамин. – Извиняемся, конечно, за причиненные неудобства, зато вы окончательно познакомились и теперь сами разберетесь.

Юрий Михайлович был уверен, что у него никогда не может быть такой женщины. К его кошельку могла прилепиться молоденькая пиявка, которая потом, возможно, начала бы крутить с его сыном, или он мог наткнуться на перезрелую старую деву из хорошей семьи, готовую хоть замуж, хоть под паровоз. Или он вообще мог тихо закиснуть в одиночестве. Но найти такую, как Таня, один вид которой заставлял сердце стучать громче и кровь гнал с такой силой, что в ушах шумело, в глазах темнело, а в голове зависал приятный туман, он даже не мечтал. И даже не потому, что считал себя недостойным, а просто некогда было мечтать на столь отвлеченные и иллюзорные темы.

А Татьяна воспринимала бывшего шефа только как шефа, как бывшего начальника и как чуть не состоявшегося родственника. Смотреть на пузатого Юрия Михайловича как на мужчину не было ни сил, ни желания. Она слишком перенервничала из-за Карины, чтобы строить какие бы то ни было планы на будущее. В результате молодые уединились, а обрадованные отсутствием совместных перспектив по воспитанию внуков родители получили удовольствие от общения. К удивлению обоих, у них нашлись общие темы для беседы. Под занавес основательно набравшийся Юрий Михайлович сыграл Татьяне на гитаре и спел некий шлягер, который, по его словам, нельзя было не узнать. Тем не менее гостья его так и не опознала, но поаплодировала и даже поблагодарила за гостеприимство.

Утром Карина была отругана по полной программе за самодеятельность.

– И что, он тебе совсем не понравился? – расстроилась дочь, не обратив внимания на прочувствованные и вполне справедливые нотации.

– Это абсолютный инфантилизм и детский сад, – отрезала Татьяна. – Я думала, ты умнее.

– Знаешь, мама, а я думала, ты умнее!

– Как ты разговариваешь с матерью? Это возмутительно! Кто дал тебе право…

– Жизненный опыт. Мой жизненный опыт подсказывает мне, что мои дети останутся без дедушки, а ты станешь вечно брюзжащей, одинокой бабушкой! Тебе дали шанс, а ты его профукала!

– Да ты…

– Что я? Я-то замуж выйду! А ты что? Так и будешь убиваться по своему мерзавцу Крыжовникову? Да он уже после тебя десять баб сменил, а ты все витаешь в облаках!

– Ты еще мала…

– Я уже выросла!

– Не перебивай!

– Это ты не перебивай! – Карина даже ногой топнула от злости. – Если ты не перестанешь забивать себе голову воспоминаниями о всяких смазливых красавчиках, то обязательно сопьешься!

– Ты ничего не знаешь! Не лезь не в свое дело! Семен…

– Да плевала я на твоего Семена, мама! Это ты ничего не знаешь, а он уже давным-давно и жену с детьми на улицу выпер, так что надо не плакать, а радоваться, что тебя мимо пронесло!

– А ты-то откуда знаешь? Юрий Михайлович рассказал?

– Не важно. У меня свои источники, – сморщила носик Карина. – А Юрий Михайлович лично мне нравится. Я бы за такого замуж вышла.

– Еще не хватало! Мало мне твоих выкрутасов с Веником.

– Мама, подумай над моими словами, – сурово напомнила дочь. – Такого шанса больше не будет.

– Дожили, – пробормотала Таня. – Яйца курицу учат.

– Когда курица начинает спиваться, яйца получают неограниченные полномочия, – с глубокомысленным видом резюмировала Карина. – Телефон господ Носковых на бумажке у телефона.