Любовь до белого каления - Ларина Арина - Страница 18

Здание Светлане понравилось. Конечно, не американский небоскреб, но и не какой-нибудь подвал в трущобах. Подойдя к охраннику и мельком взглянув на свое чудовищное отражение, проплывшее в зеркальной офисной перегородке как привидение, она оробела.

«Как же живется дурнушкам вроде Ирки, если они всю жизнь вынуждены ходить такими воронами?» – с сочувствием мелькнуло в голове, и Светлана заискивающе улыбнулась. Вести себя как привыкла, помня про приклеенные к голове патлы, влажные и холодные от вылитой на них пенки, и страшенные очки, выбранные заботливой подругой, она не могла.

Наверное, Ирка получила эстетическое наслаждение, так как хотя бы раз в жизни имела возможность почувствовать себя на высоте, ибо, когда они стояли рядом, сравнение обычно бывало не в пользу Новгородской.

Охранник их старания оценил по достоинству. Кисло улыбнувшись, он показал, как пройти в приемную, и еще долго смотрел вслед загадочной девице с внешностью больного хорька и походкой примадонны подиума. Чем она там виляла под фалдами мешковатого пиджака, было не видно, зато, исходя из общего образа, должна была оказаться костлявой, как старая щука, и нудной, как бормашина в районной поликлинике.

– Добрый вечер, – она заглянула в приемную и уточнила: – Это приемная? Я Светлана Гуськова.

«Я жена Гуськова», – вспомнилась сакраментальная фраза из всенародно любимого фильма, и Татьяна ободряюще улыбнулась. Девочка была серьезной и перспективной. После того как выяснилось, что опыта у нее нет, но есть все необходимые навыки, Татьяна довольно потерла руки и подсунула анкету:

– Заполните, пожалуйста.

Конечно, можно было ее опросить и заполнить самой, но для чистоты эксперимента следовало проверить, как она пишет в плане орфографии, пунктуации и лексики. Печальный опыт с Дашей, складывавшей слова с горем пополам, доказывал, что бывает всякое.

Но и тут Светочка не осрамилась.

Осчастливленная Татьяна еще раз оглядела доверчивое недоразумение, ютившееся на углу стола, и летящей походкой двинулась к шефам. На входе в кабинет она слегка сбавила шаг, вдруг усомнившись в своей везучести и побоявшись подвернуть ногу в преддверии похода в ресторан – это было бы вполне в ее духе.

Потом последовала веселая суета с представлением Светочки начальству, рассказами про фирму в исполнении Юрия Михайловича, подробное изложение ее секретарских обязанностей и пожеланий начальства.

Света пребывала в эйфории. Состояние легкой пристукнутости никак не желало покидать ее. Света Гуськова чувствовала себя, словно бегун, регулярно заканчивавший эстафету последним, но однажды вдруг пришедший к финишу первым по причине внезапного схода с дистанции абсолютно всех соперников. Она плохо понимала, что ей говорят, ничего не видела, так как очки запотели после попытки попить предложенного Татьяной чаю. Чай оказался обжигающе горячим, и пить его не было никакой возможности, зато видимость ухудшилась невообразимо. Света по незнанию протерла очки пальцами, отчего стало только хуже, но это не имело значения. Она тряслась от радости и пыталась вслушиваться в чужие голоса. Информация лавой скатывалась на нее, но огибала мозг, словно вода парафин. Да и не хотелось ей ничего слушать. Надо было скорее бежать домой, рассказать все Ирке, тете Верочке, а главное – Марковой! Пусть лопнет от зависти! Она, Света, устроилась именно работать, а не быть дешевым приложением ко временному бойфренду. Она теперь сама себе хозяйка. Впереди маячили перспективы карьерного роста, огромная зарплата и прочие вдохновляющие перспективы. Марковой такое и не снилось!

– Светлана, – дошло до ее сознания, – когда вы сможете выйти на работу?

– Сейчас, – убежденно кивнула Света. – Прямо сейчас могу!

Она преданно посмотрела на Татьяну, которая казалась самой главной. Интуитивно Света понимала, что надо завоевать расположение этой тетки, чтобы та помогла на первых порах.

– Сейчас не надо, – мягко сказал Юрий Михайлович. – Но ваше рвение похвально. Приходите завтра.

– Приходите завтра, приходите завтра, – пела Светочка по дороге домой.

В метро обнаружилось, что ветер основательно разметал прическу, тщательно уложенную в крысиный хвостик колечком, и теперь девушка была похожа то ли на бешеного ежа, то ли на горгону Медузу, но такие мелочи уже не могли испортить ее солнечное настроение.

Глава 14

– Ну вот, день закончился. – Семен вышел, нервно потирая руки и фальшиво насвистывая.

Красавец, робеющий в вашем присутствии и не уверенный в своей неотразимости, – мечта любой женщины. Из такого можно вить веревки и печь пирожки. Собственно, как и из такой же женщины. Только стеснительные мужчины встречаются намного реже закомплексованных женщин. А если у кавалеров и есть комплексы, то сильный пол с лихвой компенсирует количество своих старательно скрываемых сомнений тщательным культивированием еще большего количества комплексов у подруги жизни. На всякий случай, для профилактики – чтобы не зарывалась!

– Закончился, – счастливым голосом подтвердила Таня. Робость испарилась, и ей уже хотелось идти хоть в ресторан, хоть в цирк, хоть в планетарий. Хотя, конечно, последние варианты были менее приемлемы, так как похвалиться перед Ведеркиной ни цирком, ни планетарием не получится. Татьяна даже представила, как Наташка заливисто гогочет, комментируя новость.

– Планы не изменились? – глупо краснея, уточнил Сеня, с отсутствующим видом разглядывая ксерокс. Что делать, если она сейчас ответит, что изменились, Крыжовников не представлял. Зачем спросил?

«Он им подсказывает ответ, – вспомнился знаменитый монолог Жванецкого. – Пива нет? Пива нет!»

– У меня не изменились. – Татьяна потянулась, краем глаза отметив, что Семен стыдливо отвел глаза. Уж что-что, а потягиваться, выгибая спину и выставляя бюст, Татьяна умела мастерски. Каждая женщина умеет делать что-то, что парализует сопротивление самца. Кто-то красиво раздевается, кто-то завораживающе улыбается, кто-то потрясающе целуется. Некоторые дамы «берут города» голосом либо зазывно мурлыкая, так что у мужчин мурашки бегут по позвоночнику, либо запугивая ором, от которого стынет в жилах кровь и отнимаются ноги, после чего жертва уже не в силах бежать. Процесс в данном случае не важен, важен результат.

У Крыжовникова результат был налицо: он шнырял глазами, то уговаривая себя не пялиться, то снова проверяя, не обман ли вся эта роскошь, запихнутая в пиджак.

Ночевала Татьяна дома. Продолжению банкета помешало кстати (или некстати?) всплывшее воспоминание о фиолетовом лифчике. Зато они так долго и по-юношески пылко целовались в машине Семена Сергеевича, что этот факт полностью уравновесил несбывшиеся фантазии.

– Ма, ты откуда такая встрепанная? – удивилась Карина, с сомнением разглядывая родительницу.

– Кто у нас сегодня в шкафу? – вопросом на вопрос ответила Татьяна, пытаясь скрыть улыбку и пустоту в мыслях, так как это шло вразрез с педагогической направленностью беседы. Дочь надо приструнить, чтобы была в тонусе, но больше всего хотелось упасть в кровать и вспоминать его глаза, запах его одеколона, его руки…

– У тебя помада размазалась, – не отреагировала на укол Карина.

Быстро справившись со смущением, Таня невпопад пояснила:

– Это я случайно… э-э-э… об стену.

– Ну-ну, – дочка фыркнула. – Так и представляю, как ты неверными шагами бредешь по лестнице, а лицо везешь по стене.

– Что за идиотские шутки?! Ты как со мной разговариваешь?

– От тебя вином пахнет. А про стену – ты первая начала. Просто ассоциация такая возникла. Я тут недавно видела, как дядя Миша с третьего этажа домой возвращался. Сначала он разговаривал с дверным проемом, выясняя, кто кому должен уступить дорогу, а потом полз по стене. Кстати, женский алкоголизм опаснее мужского. Он практически не поддается излечению. – Карина развернулась и ушла в свою комнату, оставив обалдевшую Татьяну в одиночестве.