Коктейль под названием «муж» - Ларина Арина - Страница 15

– Злая ты, Ритка. И завистливая.

– И я этого не скрываю! Но я с таким же энтузиазмом порадовалась бы за тебя, будь ты хоть капельку умнее! Я не хочу, чтобы тебе однажды стало так же хреново, как мне! Я не знаю, как мне выползти из своей проблемы, но я знаю, как решить твою! А ты меня не слышишь!

– Гусева, ты так орешь, что тебя уже весь дом слышит. Ну, хорошо, я хочу работать. Кем я могу пойти? И куда? Без опыта и рекомендаций, имея в загашнике только диплом и девичью фамилию? А если я попаду к папиным конкурентам и его подставлю? Я же вообще не разбираюсь в их кухне. Кем мне работать?

– Да хоть разносчицей!

– И какую инфекцию ты мне предлагаешь разносить?

– Шутница, тоже мне. Газеты бесплатные разноси. Листовки. Пиццу.

– И много за это платят? – ухмыльнулась Маша.

– А что, тебе на хлеб не хватает? Я же о чем говорю: тебе не важно, где работать! Важно – вообще уходить из дома, общаться с нормальными людьми, а не наряженными манекенами на ваших тусовках. Жить полноценной жизнью, чтобы цвет ребенковых анализов волновал, но не являлся единственной темой для общения. Чтобы было куда накраситься, одеться и уехать с утра, вернувшись вечером, не торча весь день в квартире в ожидании мужа. У вас вешалка в прихожей есть?

– Ну, есть.

– Во-о-от! Мужик уходит – она там стоит, провожает. И возвращается – она там же. И ты тоже. То есть роль ваша с вешалкой примерно одинаковая.

– По-моему, тебя заносит, – оторопела Маша.

– Это тебя, дубину, занесло так, что одни тапочки из сугроба торчат. А Никите няню возьми, – непоследовательно окончила обличительную речь Гусева. – А то работаешь вместо нее, да еще забесплатно. На общественных началах.

– Чужого человека? В дом? К ребенку? Как ты легко советами разбрасываешься!

– Если не ошибаюсь, у вас там уже домработница есть, так что к чужим в квартире вам не привыкать. Раз к ребенку, то берите из фирмы, с рекомендациями. А советами я не разбрасываюсь. Я консультирую, но далеко не всех, а по знакомству и большому блату. Пользуйся, пока я добрая.

– Ритка, кто тебе сказал, что ты добрая?

– Один очень авторитетный человек.

– Надо же, еще остались индивидуумы, которых ты считаешь авторитетными. И кто ж у нас в авторитете?

– Я!

– А. Как это я не догадалась, – фыркнула Маша.

– Все, аудиенция окончена. Я спать хочу. Иди, – величественно махнула рукой Гусева.

– Угу. Смею напомнить вашему авторитетному величеству, что это вы ко мне в комнату приперлись. Так что валите в свою опочивальню.

– Спокойной ночи. Вернее, наоборот. Надеюсь, вместо того чтобы спать, ты обдумаешь мои умные советы.

Глава 8

Диана Аркадьевна непонимающе моргала, собирая рассыпавшиеся опилками мысли. Они лежали бесформенной грудой, навевая печаль и чувство беспомощности. Только что жизнь была гладкой, как каток, и вот вам, пожалуйста: нужно перекраивать планы, взвешивать последствия и то ли руководить, то ли позволить руководить собою. Дочь вывалила на нее ворох новостей, поставив перед фактом: мы уезжаем в город, ищем няню, я выхожу на работу.

– Мама, что ты молчишь? – вспылила Маша, из чего можно было сделать вывод, что дочь сама не уверена в правильности решения и ждет, как минимум, реакции, а как максимум – советов. Делать выводы Диана Аркадьевна не умела и не любила, поскольку каждый раз получалось, что она что-то недодумала, что-то не так поняла, и Маша с удовольствием топталась на ее самолюбии. А давать шибко умной Мане советы и подавно было делом неблагодарным.

– А что за срочность? – на всякий случай уточнила мама, чтобы хоть что-то сказать. Собственно, в Хохотухине теперь нечего делать. После вчерашнего позора и изгнания Артурика уединение в сельской глуши потеряло свою прелесть. В самом-то деле – не с внуком же нянчиться!

– Вот ведь, до седых волос дожила, а ума не нарастила! – В гостиную вошел дед, свежий, как только что политый огурец.

– У меня нет седых волос. – Диана Аркадьевна напружинилась, готовясь сбежать с поля боя, пока свекор не сказал еще какую-нибудь пакость.

– Да все у тебя есть, кроме мозгов, Динка. И седые волосы, и морщины, и наглости через край. Ох, допрыгаешься ты. Выпрет тебя Макс, пойдешь работать, как все. Зараза крашеная.

– Это мой натуральный цвет! – взвизгнула обвиняемая.

– Парикмахерше своей расскажи, гусыня щипаная. Метлу тебе в руки и во двор. Летать, – довольный своей шуткой, дед радостно заржал.

– Хватит вам, – нахмурилась Маша. – Давайте собираться. Дед, отвезешь нас?

– А что ж, Алексею звонить не будешь? – с детской непосредственностью поинтересовался Михаил Яковлевич.

– Не буду.

– И правильно, – оживилась мама. Зять ее раздражал и беспокоил, как простуда на губе в канун торжественного мероприятия. Если бы вдруг выяснилось, что дочкиного мужа требуется заменить на что-то другое, она бы только обрадовалась. Не за всякого мужа следует держаться. Вот Максим и его папаша незаменимы, как голова у ящерицы, а новый зять – хвост, который легко можно отбросить, отрастив со временем новый.

– Собирайтесь. Отвезу, – пожал плечами дед, ядовито зыркнув на невестку. «Сколько баб нормальных вокруг, а сын живет с этой дурищей, потому что удобно! Кому удобно? Чем удобно?! Присосалась пиявка, да еще налево бегать начала на старости лет. Никакой пользы в хозяйстве, расход один».

Везти внучку в город душа не лежала. А ну как и правда – гуляет Лешка? Получается, дед своими руками развалит молодую семью. Если вдуматься, то что такого страшного? Кто не погуливает-то? Мужской организм, он разнообразия требует. Главное – не попадаться и не злоупотреблять. Дело житейское.

– Да, а подружки-то твои где? – спохватился Михаил Яковлевич. – Все не влезем, но беленькую я бы взял.

– Уехали они, утром еще. На работу им надо, – бормотнула Маша, соображая, что нужно взять с собой, а что можно упаковать и оставить.

– Жаль, – поскреб макушку дед. – Я бы эту беленькую покатал бы. Хорошая девка, ладная.

– Я ей передам, – неодобрительно качнула головой внучка. – Ну ты, дед, даешь. Она ж моя ровесница.

– Глупая ты ишшо, – расплылся в улыбке дед. – Разве ж в возрасте дело? Я и не таких видал.

– Ты не обижайся, но они тебя тоже… кхм… видали. Надо трезво смотреть на свои возможности.

– Надо верить в чудо, – назидательно и внушительно поделился Михаил Яковлевич. – В жизни чего только не бывает.

Разумеется, вещи собирала Маша. Маменька, поболтавшись под ногами, перепутав пакеты и доведя Никиту своими присюсюкиваниями до истерики, отбыла в сад, пролепетав что-то про сложную геомагнитную обстановку и флюиды неприязни, исходящие от Маши и сбивавшие с ног.

Михаил Яковлевич, мимоходом подмигнув расстроенной Надежде, ушел к себе и набрал мобильный Алексея:

– Здоровеньки булы!

– О, рад слышать, – радушно отозвался Князев, правда, с некоторым удивлением. Михаил Яковлевич до сих пор только однажды звонил ему на трубку, и то сильно напившись по случаю рождения правнука.

– Ты вот что, – кхекнул дед, – мне бы с тобой поговорить. Нет у тебя на вечер никаких планов?

– Да нет вроде. Поработать хотел.

– А чего так? Молодой, здоровый, а все в конторе киснешь? – простодушно удивился Михаил Яковлевич.

– Да дел много. Пока мои на даче, дома скучно – чего бы и не повкалывать.

– Ну-ну, правильно. Я ж не осуждаю. Спросил просто, – обстоятельно пояснил дед и замолчал. Он любил вот так, неожиданно, прерывать диалог неловкой паузой, вынуждая собеседника нервничать и говорить ненужное, лишнее, лишь бы не молчать. Иногда из суетливой словесной мишуры удавалось выловить что-то полезное.

– А что ж меня осуждать, – хохотнул Алексей. – На вас работаю. Ну, и на себя тоже.

Надежд Михаила Яковлевича он не оправдал, чему дед даже некоторым образом порадовался. Помолчать не удалось – собеседник довольно конструктивно закруглил беседу: