Пространство мертвых дорог - Берроуз Уильям Сьюард - Страница 15

– Поднести вещички, ми-и-истер? Отъебать сестричку, ми-и-истер?

– Думаю, заночуем мы у Розы Пантапон… Крыша вроде не протекает… – говорит Том.

И действительно, довольно уютно. Они заселились. Рыба в реке. Несколько мексиканцев в гостинице. Тринадцать индейцев племени пима обитают в лавке. Хуанито – наполовину пима, наполовину – мексиканец, так что все они ему приходятся родственниками. Похоже, с припасами проблем не будет. Китайцы живут на станции сами по себе и ни к кому не лезут.

Ким сделает Форт-Джонсон и Клир-Крик базой для своих операций на ближайшие два года и оттуда будет совершать набеги вплоть до самой Мексики.

Посмотрите на эту фотографию из коллекции Тома: несколько индейцев и один белый, связанные между собой последовательностью действия, – конец рода. Как последние тасманийцы, патагонцы или волосатые айну, они не отбрасывают теней, потому что у них не будет потомков. Эта фотография – конец рода. Штамп сломался, штамповка прекращена.

Отчаянное осознание этой истины и заставляет их водружать грубо вырезанные из дерева и раскрашенные охрой фаллосы на могилах мужчин. Подписи стерлись. Все, что нам остается, – это фотография.

Обратите внимание на четвертого индейца слева в заднем ряду: на лице его застыло выражение паники. Это потому, что он узнал фотографа, Тома Дарка, который и снял это последнее фото, пометив его надписью «Совершенно секретно». Только ему было известно, в какой последовательности связаны фотографии между собой, а последовательность – это все.

Фотография сама по себе представляет всего лишь таинственный иероглиф, артефакт, лишенный контекста, придуманный для забытой цели или для цели, потерявшей с тех пор свое значение. И все же вот он, у нас перед глазами…

Пять странствующих голубей на ветвях дерева… ЩЕЛК! «Последний странствующий голубь».

БАБАХ! Птица падает на землю и бьет крыльями, перья уносит утренний ветерок.

Охотник оглядывается недовольно по сторонам, запихивая птицу в ягдташ. У него сегодня неудачный день. Он поворачивается лицом к камере.

ЩЕЛК! «Последний охотник на странствующего голубя».

У нас перед глазами… 6 августа 1945 года, Хиросима. На экране Оппенгеймер22: «Мы стали Смертью, Разрушителем Миров».

– Доктор Оппенгеймер!

ЩЕЛК!

Холлу пришло в голову, что он является последним представителем рода Холлов, по крайней мере в том смысле, в котором это предполагается старомодными методами размножения.

– Ааааааааа! ЩЕЛК!

– Ооооооо!

ЩЕЛК!

Ким придумывает сюжеты для эротических снимков. Он ждет, что вот-вот появится кинематограф.

Оба они – победители Международного конкурса стриптизеров-любителей в нескольких штатах. В конкурсе также принимают участие модельеры, разрабатывающие специальные модели одежды – такие, чтобы их можно было снимать легко, быстро и элегантно. Они катаются по постели, издавая при этом высокие, пронзительные звуки, от которых начинают дрожать оконные стекла.

Затем парнишка засовывает жевательную резинку в рот и говорит:

– Нам с тобой пора серьезно поговорить о наших отношениях… – Он выдувает розовый пузырь, лопает его и спрашивает: – Кем ты не являешься?

Том пытается инсценировать различные эротические эпизоды из прошлого Кима…

– Ну, мы с моим Лисенком занимались сексуальной магией против старого судьи Фарриса… Он сказал, что я похож на овчарку, повадившуюся таскать овец, а его отвратительная женушка назвала меня ходячим мертвецом… Лисенком мог бы быть ты…

Декорацией для этой сцены стала комнатка в станом борделе с обтрепанной софой, обтянутой зеленым атласом, и ширмой с эротическим японским рисунком с летающими членами и стариком, ловящим их сачком для бабочек. Ким нашел рисунок не лишенным изящества.

Том выкрикивает голосом циркового зазывалы:

– Мы предпримем невозможное: будем фотографировать настоящее так, чтобы оно включало в себя прошлое и будущее. В невозможном и заключается задача искусства. Только задумайтесь о проблеме воссоздания прошлого. Сейчас мы инсценируем, как Ким Мастурбировал перед портретом судьи Фарриса.

Это типичный портрет: пожилой джентльмен со скверным нравом, пурпурными щеками, аккуратно подстриженными белыми усиками и налитыми кровью злыми голубыми глазами. Подходящая картинка, теперь надо прибить ее гвоздями к стене. Это подвал-мастерская в доме Кима, где он занимался магией; на полу красным мелком очерчен магический круг. Играем, камера! Двигайся, приятель! Ким скидывает красный халат и бросает его на зеленую атласную софу.

Он стоит голый перед портретом… (Одна камера снимает его в профиль, объектив другой просунут в дыру в стене прямо над портретом судьи.) Ким изгибает тело назад, встает на цыпочки, щелкает пальцами у себя над головой, чтобы вызвать Лисенка-оборотня; тело духа измазано красной краской, он появляется из-за японской ширмы. Ким оглядывается назад и стирает ногой часть окружности. Том проходит в образовавшуюся брешь, берет пальцами ног кусочек мела и снова замыкает магический круг.

– Прииди ко мне. Сатана, и соверши великий труд, – цедит Ким.

Затем они бормочут в два голоса:

Как только они заканчивают завывать, Ким извергает семя и попадает судье прямо в пах.

Том планирует путешествие в Денвер, чтобы забрать деньги, переведенные в денверский банк его нью-йоркским заказчиком. Ким будет набирать персонал.

Они оба одеты в «банкирский прикид», как это называет Ким, – дорогие черные костюмы, сдержанно дорогие. Том болтает с менеджером о будущем кинематографа. Менеджер впечатлен беседой. Как легко обманывать тех, кто готов обмануться. Скажите им то, что они хотят услышать, и они в это поверят.

Они совершают обход притонов и опиумокурилен, во время которого Ким восстанавливает свои контакты с миром джонсонов – лихих медвежатников и форточников, безработных грабителей банков… (Денвер – закрытый город. Работать в нем не полагается.) Он наносит светский визит Мэри Солонине и собирает с ее помощью команду: Шарики-Ролики,– фокусник, метатель ножа и ярмарочный стрелок (он умеет выбивать масти из карт, гасить пулей свечу, зажигать спички и попадать на лету в подброшенный серебряный доллар) и Бой, который принимал участие вместе с Джонсом в знаменитых налетах на банки. Бой излучает убийственную жизнерадостность. «Он настоящий авторитет, этот Бой, решает про себя Ким. Они станут моими няньками».

ОРУЖИЕ ПРОДАЖА РЕМОНТ

По виду лавки сразу понятно, что дела идут плохо. Судя по всему, кто-то не особо усердствует. За прилавком стоит парнишка лет шестнадцати, со стоячими ушами трубочкой, соломенными волосами и улыбкой эльфа.

– Кто владелец этого заведения?

– Мой дядя Олафсон, ебучий швед тупоголовый.

– А не хочет он продать его?

– Он запрыгает от радости. Он хочет вернуться в Миннесоту, говорит, что здесь места чересчур дикие.

– Когда он будет?

– Завтра. Он уехал на какую-то шведскую свадьбу по соседству…

Ким берет в руку длинноствольный револьвер 22-го калибра…

– Этот стреляет в два раза дальше стандартного 22-го…

– Кто здесь оружейный мастер?

– Я. Мой дядя в оружии ни фига не понимает…

– Хочешь работать на нас?

– Еще бы. Меня зовут Свен.

Он шевелит ушами.

Том сводит Кима с Крисом Каллпеппером, состоятельным томным юношей с экзотическими вкусами, который увлекается магией и водил дружбу с Алистером Кроули и ложей «Золотой Зари» Лондоне в 1887 году тайное оккультное общество, членами которого состояли многие видные деятели викторианской эпохи.]. Они решают вызвать Хумбабу, бога Омерзения, чтобы при его помощи воздействовать на боевую мощь и передвижение вражеских сил…