Я больше не буду, или Пистолет капитана Сундуккера - Крапивин Владислав Петрович - Страница 42

– А почему он не в ту сторону, этот перепад? Радоваться надо, что внук нашелся…

– Я радуюсь. Разумеется… А грустно оттого, что жизнь такая короткая. И Руськиного дедушки уже нет…

– Но зато Руська – вот он, – не очень уверенно возразил Генчик.

– Конечно, конечно… Поставь-ка, Бубенчик, чайник. Я распечатаю банку с вишневым вареньем.

Но Генчик видел, что печаль не оставляет Зою Ипполитовну. И чтобы отвлечь ее от грустных мыслей, с нарочитым интересом спохватился:

– А где пластинка? Можно посмотреть?

– Вот там, на столе…

Генчик достал пластинку из конверта. Она была в точности как та, разбившаяся. Генчик дохнул на нее – туманное облачко на миг легло на тонкие бороздки.

Генчик опять подивился тому, что этот асфальтовый блин может хранить в себе живой голос.

Если может сохраняться голос, значит, и дух человека может…

– Зоя Ипполитовна! Я зря тогда наболтал… про это…

– Про что?

– Ну… что капитана Сундуккера не было на свете…

– Но, Бубенчик… ты ведь был прав.

– Нет, не прав! Если его не было, откуда взялся дух? Тогда, ночью…

Зоя Ипполитовна дребезжаще засмеялась.

– Ох, голубчик… Это старая игра. Вертушка в таких случаях чаще всего останавливается на буквах, которых ждут… возможно, я жульничала, сама того не желая. Ты уж прости старуху.

– Нет, не прощу! Это вы не тогда, а сейчас… жульничаете! Сами того не желая…

Она не рассердилась. Помолчала и спросила серьезно:

– Ты как думаешь?

– Да. И вы тоже…

Руська, конечно, ничего не понимал. По-прежнему вертел головой. Тревожно смотрел то на Генчика, то на Зою Ипполитовну.

Она поправила очки, встряхнулась и деловито предложила:

– Оставим капитанскую тему. Все равно теперь это не имеет значения.

– Почему? – Генчик слегка ощетинился.

– Посуди сам. Кому все это надо? Я старая, протяну недолго. Скоро мне… вслед за Ревчиком.

Руська сердито вскинулся:

– Дедушка умер не от старости! Он простудился на подледной рыбалке!

– Ну, все равно. Время – оно ведь безжалостно. И чем больше человеку лет, тем оно быстрее… Помру, и дом этот сроют. Кому нужна развалюха? Ни дочерям, ни городскому хозяйству… Ну, имущество я, конечно, поделю между вами. Одному – портрет, другому – модель. И всякие другие вещи… Но все это будет уже не то. Дома, где обитал дух капитана Сундуккера, не станет… Кстати, я надеюсь, что вы не рассоритесь при дележе наследства. А?

Генчик и Руська переглянулись. Стало им обоим ужасно неловко. И Генчик рассердился. На Зою Ипполитовну.

– Как вам не стыдно!

– Голубчик! Умирать – это разве стыдно?

– Ну… во-первых, вы еще не умерли!

– И не вздумайте, – шепотом предупредил Руська.

– А во-вторых… – Генчик решительно уперся кулаками в бока. – Пусть все навсегда останется как есть! На самые долгие годы!

– Милый мой! Да кому все это нужно!

– Нужно!… Можно повесить доску! Ме-мо-ри-аль-ную! Что здесь бывал знаменитый капитан Сундуккер и хранятся его многие вещи!

– И люди станут смеяться: чем же он знаменит? Тем, что его не было на свете?

– Мало ли кого не было! Шерлока Холмса тоже не было, а в Лондоне есть его музей!

– Голубчик мой! Холмса знают миллионы людей! Это всемирно известный литературный персонаж!

– А вы сделайте, чтобы капитан тоже стал известный! Всемирно! Напишите про него книгу!… Вы же все про него знаете, надо только записать!

Зоя Ипполитовна пригорюнилась пуще прежнего:

– Думаешь, я об этом не мечтала? Столько бумаги извела, пыталась что-то изложить по-писательски. Но одно дело сочинять в юности глупые стихи, а другое – настоящую книгу. Здесь нужен профессионал. Крепкий литературный талант.

– Ну, тогда… тогда будет вам талант! Он есть! Я приведу! Это знаете кто? Петя Кубриков! Он не только спасатель, у него всегда это… литературное вдохновение!

Генчик сам разгорелся вдохновением от столь счастливой мысли.

– У него уже несколько рассказов в газетах напечатано! А сейчас он большую повесть пишет, про любовь. «Красавица номер шесть» называется… А когда узнает, что нужен роман про капитана, все бросит, сразу же возьмется за него!

– Н-ну… не знаю даже… Вообще-то, конечно, это мысль… – Зоя Ипполитовна неуверенно двигала по носу очки. – Но… согласится ли этот Петя?

– Да он обалдеет от счастья! Он же сам в душе капитан! Он напишет!

– Это было бы чудо… Хотя в последнее время чудеса не редкость… – И Зоя Ипполитовна посмотрела на Руську.

Он заелозил опять, потом спрыгнул с табурета. Халат упал к ногам. Тощий, в обвисших трусиках Руська неловко запереступал, обхватил колючие плечи.

– Я на двор схожу, посмотрю: может, уже высохли шмотки-то…

– Не спеши, они еще сырые.

– Там в кармане ключи от квартиры были, вы их, наверно, вместе со штанами выстирали. Заржавеют…

– Не было там ключей! – всполошилась Зоя Ипполитовна. – Я точно помню! Я обратила бы внимание!

– Значит, посеял… – Руська вздохнул, но без большого огорчения. – Когда через угольные кучи лез… Теперь долго домой не попаду, там никого нет.

– Но к вечеру-то мама вернется? Или… еще кто-нибудь?

– Они с Артемычем в гости уехали. До завтра. А может, и до послезавтра…

Зоя Ипполитовна, подошла, взяла его за плечо. Осторожно, будто на плече сидела бабочка. Или сам он был бабочкой…

– Не беда. Оставайся здесь. Хоть до послезавтра, хоть… вообще. Если дома тебе не очень…

Руська посапывал и смотрел вниз. Не сказал «нет».

Зоя Ипполитовна виновато глянула на Генчика:

– Ты ведь не будешь возражать, если мы возьмем Руську в свою компанию?

Кажется, она боялась, что Генчик возревнует. Но он хлопнул себя по лбу.

– Ой! Совсем забыл!.. Зоя Ипполитовна, а можно я приведу к вам еще одного жильца? Не насовсем, а недели на две. Ему некуда деваться, пока чинится его… машина!

– Господи, какой жилец? Какая машина? Он шофер?

– Не-е! Он… в общем-то обыкновенный пацан. Только не здешний. Слегка похож на осьминога. Он удрал из дома на учебной летающей тарелке и плюхнулся у нас на огороде, раздавил у меня полгорода. И опять полетел! А я сгоряча из пистолета… Да не бойтесь, не шариком, а горошиной… И я же не знал, что там кто-то живой! Горошина в него и не попала, но разбила там какой-то… преобразователь энергии. Эта штука сама восстановится, вырастет заново, но не сразу, а через полмесяца. А пока… надо же ему где-то укрыться! От всяких любопытных…

Руська своими кофейными глазами смотрел на Генчика очень серьезно. А Зоя Ипполитовна взялась за виски.

– Ты меня уморишь своими фантазиями.

– Да правда же! Он пока у меня в ванне сидит, потому что земноводный. Но придет Елена, полезет в ванну… представляете?

Зоя Ипполитовна устремила поверх очков строгий взгляд.

– Отлично! Если это правда, приводи хоть динозавра… Но если… Ох, ну как не стыдно тебе дурачить мою старую голову! Чтобы этого больше не было!

Генчик переглянулся с Руськой. И послушно сказал:

– Динь-дон…

1995 г.